Рукопись

лучше мне самому за ней съездить? – спросил гость. – Прикажи приготовить верховую лошадь.
- Нет, голубчик. Ты уж дождись, пока чемодан не привезут тебе честь по чести, как полагается. Нехорошо, если до барина дойдёт слух, что его кучер не справился с поручением.
«За это время рукопись совсем размокнет, - подумал Василий Георгиевич. – Да что там! Она уже погибла».
- Я подожду, - согласился он.
- Спасибо, Васенька, - растроганно поблагодарила его Матрёна. – Спасибо, голубчик. А ты не медли, надевай свой формазонский наряд и выходи к завтраку. Скоро подавать будут.
- Подожди, тётка Матрёна, не спеши, - остановил её гость и помолчал, что-то прикидывая в уме. – Скажи мне такую вещь…
- Какую такую вещь? – испугалась старуха.
- Нет ли у кучера брата или свата в той деревне, возле которой случилась первая поломка?
- А то как же! Самая что ни на есть родная сестра, а у той дочка замуж выходит. Как раз позавчера свадьба была.
- Вовремя случилась поломка. Если бы не она, кучер попал бы на свадьбу в самом конце, а то и позже, а так поспел к разгару.
- Верно говоришь. Бывают же чудеса на свете! А всё твой чемодан подстроил. Но откуда ты узнал о свадьбе? Уж не провидцем ли каким, упаси, Господи, заделался?
- Сейчас расскажу, что было дальше. Кучер славно погулял, только к вечеру опомнился, что слишком задержался, поэтому и оказался у Чёртовой ямы уже ночью. Да и зачем его вообще туда понесло? А в темноте, да ещё и спьяну нетрудно угодить колесом в рытвину на самом краю. Видно, кучер хороший, раз успел спасти лошадь. После этого он с трудом добрался до ближайшей деревни. На лошади он, разумеется, удержаться не мог, да и пешком время от времени падал, но заставлял себя подняться и поднять чемодан. Лёгкий дождик он превратил в грозу с ливнем, чтобы его рассказу было больше веры. Проспавшись, он испугался при виде помятого и облепленного грязью чемодана, еле упросил перепуганных его же выдумками женщин почистить барскую вещь, а потом на новой телеге поехал дальше. На этот раз он бы доехал без проволочек, но после возлияний на свадьбе ему требовалось опохмелиться, что он и сделал, не рассчитав норму, да ещё и выпивку прихватил с собой. К переправе он подъехал уже в полувменяемом состоянии, поэтому там произошла очередная поломка. Чтобы избежать простуды, он снова выпил, а чтобы избежать наказания, уверил всех вокруг и себя самого, что во всём виноват мой чемодан. Сейчас он благополучно спит и очухается через несколько часов. Я прав?
- Может, так и было, - согласилась Матрёна. – Я этого не знаю. Откуда обо всём узнал ты, я не понимаю. Но я одно тебе скажу: с твоим чемоданом что-то неладно. Никогда ещё не было такого, чтобы за одну поездку случилось три поломки. Мне, Васенька, за тебя тревожно. Может, пока не поздно, бросить этот чемодан в реку? Пусть его черти забирают, раз он им так нужен.
- Я подумаю над твоим советом, тётка Матрёна. Может быть, я его сожгу. Но сожгу сам. Сначала я должен его получить.
- А ты не станешь жаловаться на кучера? Он хороший мужик и никогда с ним такого не случалось. Барыня у него добрая, она бы пожурила его и простила, но не ровён час барин из города вернётся, а уж он крут, особливо после отлучки. Он ведь и насмерть засечь может.
- Да когда же я на кого жаловался? – спросил Василий Георгиевич.- Пусть поскорее доставит мне чемодан и ни о чём не тревожится.
- Спасибо, Васенька.
- Но скажи мне вот какую вещь.
Старуха насторожилась.
- Какую, голубчик?
- Если кучер знает, что ему может крепко достаться, зачем же он заехал на свадьбу и напился?
- Так ведь барин в отъезде, вот и почувствовал человек свободу. Не свобода это, конечно, а обман один. Ты думаешь легко быть под гнётом? Это у нас барыня золотая, а попадись мы в другие руки… Вот кучера и отпустило. Вообще-то он мужик правильный, но тут не удержался. Ты. Васенька, своих-то мужичков ослобонил, они на тебя не намолятся.
- Я не икона, чтобы на меня молиться.
- Икона – не икона, а что есть, то и есть. Да разве кучер впал бы в такой грех, если бы свободным был и вёз бы своё добро? Он бы сначала дело сделал, а уж потом бы гулял. Так мы договорились, Васенька?
- Договорились, тётка Матрёна.
- Вот и хорошо! Вот и славно! Только денег ему не давай, не заслужил он их. Правда, в нужде он, в очень большой нужде. Семья большая, ртов много, а всё девки, работников нет. Так что если пожалеешь его и дашь, то совсем малость.
Гость чуть не засмеялся.
- А почему ты о нём так беспокоишься, тётка Матрёна? Кем он тебе доводится?
- Человеком. Доводится мне человеком. Хоть и не родня он мне, а всё божья тварь. Так ты не тяни и одевайся поскорее.
К завтраку князь вышел в твёрдом убеждении, что рукопись погибла безвозвратно и её невозможно восстановить.
- Василий Георгиевич, вам Матрёна уже сообщила, что чемодан нашёлся? – спросила Зинаида Михайловна.
- Боюсь, после того, как он побывал в семи водах, проку от него мало, - ответил тот. – Придётся рассказывать самому. Но я постараюсь придерживаться манеры изложения автора.
- Вся дворня твердит, что в чемодане лежит что-то дьявольское, - радостно сообщила Талочка.
- Люди в смятении, - подхватила Маруся.
- А мы ждём, что вот-вот ЭТО появится здесь, - закончила Сансана в сладком ожидании грядущих чудес.
«ЭТО появится, когда протрезвеет, - подумал гость. – А вместе с ним и мой чемодан. Почему я не забрал рукопись с собой? Ведь мелькнула такая мысль».
- Когда ЭТО появится, ему не поздоровится, - мрачно пообещал он.
- Девочки, неужели вы всерьёз верите в такую чушь? – осведомилась Надежда Николаевна. – Доверяйте Господу и его милости, а всё остальное - выдумки.
- Если есть господь, то есть и его противоположность, - туманно высказался Василий Георгиевич. – Мы ещё поговорим об этом, когда появится мой чемодан.
- Вы много путешествовали, - отметила Зинаида Михайловна. – Наверное, не раз сталкивались с необъяснимым?
- Я был свидетелем того, что не мог объяснить, - согласился гость. – Но я не учёный и не мыслитель, а среднего ума человек. Возможно, явления, который я наблюдал лично или о которых слышал от заслуживающих доверия людей, никто не сможет разгадать ещё очень долго, а то и никогда, хотя необязательно их надо относить к разряду сверхъестественных.
- А та история, о которой говорится в рукописи, из их числа? - предположила Сансана.
- Именно, и об этом будете судить вы. Она весьма необычна или, если выразиться точнее, весьма обычна для готического романа. Необычайно в ней лишь то, что она не плод воображения, а произошла на самом деле. Будет очень жаль, если рукопись пропала, ведь это документальное свидетельство не просто наблюдателя, а участника страшных событий.
- Страшных?! Это же чудесно! – воскликнула Талочка.
- Чудесно, когда находишься вдалеке от них и тебя окружают родные люди, - возразила Надежда Николаевна с улыбкой. – Ты вряд ли обрадовалась бы, если бы оказалась на месте происшествия.
- Но это наверняка произойдёт, ведь чемодан, который внушает всем такой ужас, сегодня будет здесь, в этом доме, - напомнила Талочка.
Воцарилась тишина, словно от слов девушки повеяло чем-то грозным.
- Глупости! – рассердилась Надежда Николаевна. – У нас достаточно благочестивый дом, и нечистой силе здесь нечего делать.
- Да, она чувствовала бы себя здесь неуютно, - согласился Василий Георгиевич, сдерживая смех.
- А вы не забыли, что мы играли в карты на страстной неделе, почти под самую Пасху? – коварно спросила Маруся. – И ты, бабушка, хоть и ворчала, что так даже в самых безбожных семьях не делается, однако села с нами играть.
- Да ещё и сердилась на меня, - подхватила Талочка.
- Так ты ведь жульничала! – рассудительно возразила старая дама. – Разве можно так? Какой в этом интерес?
- Эх, бабушка, нет в тебе молодого задора! – азартно воскликнула Талочка.
- Да, как же это в прабабушке нет молодого задора? – спросила Надежда Николаевна.
Все засмеялись.
- Вот и получается, что мы сообща согрешили, а значит, наш дом не вполне защищён от нечистой силы или сомнительного чемодана, - заключила Сансана.
- Чтобы мой чемодан ни у кого не вызывал опасений, я его прилюдно сожгу, - пообещал Василий Георгиевич. - Устрою аутодафе прямо перед парадным входом.
- Только подальше от моих цветов, - поставила условие Зинаида Михайловна.
- Если ты его сожжёшь, то вреда от этого не будет, - согласилась Надежда Николаевна. – Я дам тебе взамен тот, что только зря пылится на чердаке. Зато люди успокоятся, перестанут думать, что ты привёз сюда дьявола, не будут бояться ночью высунуть нос за дверь. Ох, Вася, как же ты любишь создавать проблемы и себе и другим! Не пошёл бы пешком, а, как и подобает твоему титулу, приехал в коляске, - ничего бы не произошло ни с твоей рукописью, ни с чемоданом.
«Это точно, - согласился гость. – Тогда «божья тварь» не завернула бы на свадьбу к племяннице».
- Нельзя допускать, чтобы мой титул мешал мне жить, - философски заметил он.
- Может, то, что Василий Георгиевич пошёл пешком, случилось к лучшему, - возразила Сансана. – Из телеги и даже вместе с телегой много раз вываливался только чемодан. А окажись там сам Василий Георгиевич…
Князь хохотал от перспективы разделить участь чемодана, девушки хихикали, а старшие, сдерживая смех, попытались выразить своё неодобрение бойкости Сансаны.
- Ничего у вас не выйдет, - мрачно сказала Матрёна, вошедшая в комнату незадолго перед этим и услышавшая о готовящейся казни еретического чемодана.
- Почему не выйдет? – заинтересовались все.
- А разве вы не видите? Приближается бесовский чемодан с тем, что внутри него, а вместе с ним приближается и гроза. Кое-кто посылает дождь, чтобы помешать вашему замыслу. А кто именно, догадаться нетрудно.
- Сжечь его можно и в печи, - возразил Василий Георгиевич. – Этому никакой ливень не помешает.
- Вот именно, - обрадовалась Талочка.
- И не пытайтесь! – замогильным голосом предостерегла их Мартёна. – Иначе в трубу попадёт молния и разворотит всю печь. А то и дом подожжёт.
- Если его нельзя будет сжечь, то выбросить его в реку мне никто не помешает, - сказал Василий Георгиевич, укрепившийся в намерении уничтожить эту полезную в поездках вещь.
Телега с чемоданом опередила грозу. Протрезвевший кучер опасливо поднял страшную вещь и протянул её ближайшему дворовому из тех, которые его окружили, но тот отпрянул, словно ему хотели вручить ядовитую змею. Гость не стал дожидаться развития событий и сам забрал чемодан.
- Видишь, барин, как оно вышло, - неопределённо сказал кучер, разводя руками и обвиняя в возникшей ситуации не то чемодан, не то судьбу.
Василий Георгиевич хотел было выразить своё мнение о загулявшем мужике, но раздумал и, помня о бедственном положении отца большого семейства, молча сунул ему деньги.
- За пережитый страх, - пояснил он. – Но чтоб больше такого не повторилось.
Оторопевший мужик хотел повалиться ему в ноги, но был остановлен не терпевшим такого самоунижения барином.
- Несите солому и хворост, - распорядился Василий Георгиевич.
Все: хозяева, слуги кучер - засуетились. Князь воспользовался этим, вывалив содержимое чемодана между могучими розовыми кустами. Он надеялся, что никто не обнаружит эти вещи до того, как он их заберёт.
- Я не знаю, что вселилось в мой чемодан, - объявил он, водружая этот предмет на собранную горючую кучу. – Но я не хочу