французскими кавалеристами. Как выглядели эти беседы, мы можем представить себе, например, по замечательному диалогу казака Лаврушки (он оказался в плену по пьянке) незадолго до Бородина с самим Наполеоном («Война и мир», т, 3, ч. 2 , гл. VII). Казак в этой жизни — дома, он в ней — хозяин. Это самосознание, а также с детства воспитанные боевые навыки делают казаков незаменимыми в тех операциях, где требуются самостоятельность и инициатива. Наполеон высоко их ценил, его очень беспокоило их наличие у противника. Первый взятый в плен генерал в 1812 году — француз Сен-Женбе. Он взят в плен в ночь на 4 (16) июля (на 24-й день войны там, где Двина пересечет белорусско-латвийскую границу али в отрядом из гусар Я.П.Кульнева и казаков. Самому Наполеону казаки первый раз угрожали в ключевой момент али в Бородинского сражения, когда Кутузов, чтобы ослабить ожесточённый напор французов в центре, отправил кавалерийский корпус Уварова с несколькими полками казаков громить левый фланг французов. Они пробились довольно близко к штабу Наполеона.. В результате в три часа (за четыре часа до темноты) Наполеон прекратил атаки, дальше действовала только артиллерия..Второй раз — под малоярославцем (Чандлер, с. 501), ситуация была намного серьёзнее (об этом почему-то редко упоминают в русских текстах).ёё Рано утром 25 (13) октября Наполеон отправился на рекогносцировку: продолжать ли пробиваться прямо на Калугу, попытаться добраться до неё в обход сил Кутузова, или что-то ещё? Неожиданно на немногочисленных его сопровождающих напали казаки. Сабли сверкали буквально перед самым носом императора, выручил подоспевший эскадрон кавалеристов. Второе, несравнимо более грозное появление казаков в непосредственной близости от Наполеона произвело на него чрезвычайно сильное впечатление: с этого дня, до конца жизни Наполеон носил ладанку с ядом. В тот же день последовало известие, что у Медыни французы натолкнулись на решительное сопротивление — казаков же На этот раз это было так называемое Донское ополчение - 15 полков, которые привёл с Дона походный атаман генерал Иловайский (п.Бартенев предполагает, что это ополчение Кутузов и Платов организовали в обход императора: победим — всё простят!) Создаётся впечатление, что Наполеон в панике бросился бежать из этого ужасного «царства казаков». Он махнул рукой не только на попытки пробиться на юг, но даже и на запад — напрямую к Смоленску через Медынь и Ельню. Направился к Можайску — на такую знакомую Смоленскую дорогу, в августе вытоптанную двумя армиями, и, можно сказать, обглоданную до глины.
*
Придётся сказать ещё сколько-то слов о том, кто из современников и почему так резко критиковал Кутузова: про Бенигсена и Барклая я уже упомянул в этом смысле.
Начальники Кутузова, которые видели его штурмующим крепости, командующим полками и дивизиями, высоко ценят его, все без исключения: Потёмкин, Суворов, Репнин. Блестящая операция под Рущуком на Дунае — говорит сам за себя (тогда до его появления в Царёвом Займище оставалось менее года). В августе 1812 года назначенный Александром комитет единодушно назвал именно Кутузова тем, кто должен заменить Барклая. Кутузова высоко ценил Наполеон. В июне 1812 года говорил Балашову, что у России нет других генералов, кроме Бенигсена и Кутузова, что Кутузов хороший генерал — осторожный, хитрый. А, узнав о назначении Кутузова главнокомандующим, сказал: «Величайший — у Севера». Через 12 лет после этого Александр распорядился об издании книги Бутурлина (в переводе с французского на русский) с чрезвычайно высокой оценкой заслуг Кутузова в 1812 году, Наверное и сам познакомился с книгой, и с кем-то советовался, с тем же Жомини, например. К концу жизни Александр многое пересматривал из своих прежних оценок и действий.
Но и резко критическими оценками действий Кутузова в 1812 году от участников этих событий пренебречь нельзя, хоть они и исходят большей частью от лиц второго ранга, Попытаться понять, хотя бы, почему эти оценки именно такие.
Мне представляется, что нужно учитывать два фактора: «наследие павловской эпохи» и «конфликт интересов»
Н.Я.Эйдельман («Грань веков»,1992, с. 139) признаётся, что «проявлял известное легковерие при использовании павловских анекдотов в качестве исторического источника Прежнее представление автора о павловской «системе» теперь кажутся ему в ряде отношений упрощенными» (в изданиях 1982 и 1986 годов этого признания не было).
И.И.Дибич писал, что Павел «вполовину не столб дурён, как его выдают, чтобы возбудить ненависть». Князь М.Н.Долгорукий 10 января 1801 года писал брату из Парижа: в английских журналах публикуют глупые и ложные анекдоты о русском императоре, а во Франции о нём говорят с уважением, называют великим человеком.
Павел сделал (успел сделать) много полезного: укоротил руки казнокрадам, заставил работать чиновников и самый Скнат (который при Екатерине совсем расслабился), заставил офицеров служить (а не зарабатывать чины, отсутствуя), реформировал армию (сыновья после него ничего там не трогали, а зря — могли бы и продолжить — база была хорошая).
Конечно, были также и издержки: от его неуравновешенности, а больше - от усердия тех, кто пытался угадать его волю (как было в случае братьев Грузиновых).
Так что обиженных набралось много, в том числе — и пострадавших ни за что…
Не будет слишком большим упрощением сказать, что убили Павла казнокрады, анекдоты из английских газет и некоторое количество обиженных…
Как отметил Эйдельман, эти глупые и ложные анекдоты о Павле очень влияют на российскую историографию до сих пор. Например, атаман Платов очень любил украшать свои байки всякими цветистыми небылицами. Таков его замечательный рассказ о том, как Павел извлёк его из Петропавловской крепости, чтобы спросить, знает ли он дорогу в Индию и т. д.
Теперь — о «конфликте интересов. Многие офицеры (и не по одному разу) встречались с ситуацией,, когда можно решить боевую задачу с малыми потерями, хитростью, либо с — примитивно «в лоб» - с большими потерями, но с наглядной демонстрацией самоотверженности. А начальству некогда разбираться , вникать в чьё-то там великомудрие: потери малы — значит, осторожничал, имел возможность достичь большего. Такая система заметно влияет на распределение чинов и наград, а значит и на отношение многих к «осторожничающим». В том числе многие подчинённые Кутузова с середины октября 1812 года рвались громить французов, когда их отступающая армия и сама собой разваливалась.
Сказанное можно показать на примере военной биографии Ермолова. Но сначала — об их невстрече в 1795 году. Ермолов с октября 1793 года преподавал в Сухопутном артиллерийско — инженерном шляхетском корпусе, но в начале января 1795 года ушёл оттуда в армию. А Кутузов с февраля того же года стал начальником этого корпуса, навёл там порядок. Если Кутузов устранял в корпусе то же самое, что не устроило Ермолова, потерпи Ермолов пару месяцев, глядишь они могли бы столковаться… В 1796 — 1797 годах19-летний майор Ермолов участвовал в злосчастном походе в Персию под началом 24-летнего (!) генерал-аншефа Валериана Зубова (после него это звание больше никому не присваивали). В задачи корпуса входило укротить разбойника Мухаммет-Аку, проложить безопасный торговый путь в Индию (с гарнизонами в ключевых пунктах. Вдобавок, вернувшись к южным границам Европейсуой России весной 1797 года, корпус должен был участвовать в одновременном , с трёх сторон нападении на Турцию. На западе должны были действовать две армии: одна под началом Суворова, вторая — самой императрицы. Из этой дурной затеи Платона Зубова ничего путного, конечно, не получилось. По второму разу взяли Дербент (в 1723 году его уже брал Пётр). И без всякой надежды на какой-нибудь успех застряли на севере Персии под холодными осенними дождями. Разбойнику Мухаммет-Аке никакого вреда причинить не могли , ни помешать ему в его разбое. Несли большие небоевые потери, наладить хотя бы самое минимальное снабжение по бурному Каспийскому морю не удалось. Павел, воцарившись, тут же отозвал корпус назад. В феврале 1798 года Ермолову присвоили чин подполковника, но в том же году он попал под суд по так называемому «Смоленскому делу». Скорее всего ни в чём серьёзном он не провинился. Как же он мог в дальнейшем относиться к Кутузову — любимцу императора-самодура: пока Ермолов томится в ссылке — в Костроме, Кутузову присвоено звание генерала от инфантерии, он отправлен в Берлин с важнейшей дипломатической миссией! Незаслуженно успешных ненавидят совсем не так люто, как достигших чего-то в силу своих достоинств.
КУТУЗОВ
Первый капитальный труд, посвящённый войне 1812 года,,принадлежит флигель-адъютанту Александра I полковнику (позже — генерал-майору) Д.Бутурлину Книга опубликована сначала на французском языке в Париже. Русский перевод генерал-майора Свиты А.Хатова увидел свет в том же 1824 году по распоряжению императора. Книгу обсуждали и во Франции, и в России (в том числе в книге имеются примечания Жомини), серьёзных возражений она не встретила. Как я уже упомянул, две главы из этой книги в 2014 году опубликованы журналом «Звезда» в переводе Д.Соловьёва и Д.Икскюля.
Вот как говорит Бутурлин о прибытии Кутузова в армию: оно оказало «благотворное действие на дух войск … Одно только его имя представлялось уже верным ручательством победы … Посвятивший свою жизнь служению отечеству … обладал всеми качествами, которые могли противостоять счастливой судьбе Наполеона … … Обширный и проницательный ум,.. знание жизни и великих полководцев прошлого … Мудрый, как Фабий, изощрённый, подобно Филиппу II Македонскому (Бутурлин явно имеет в виду Максима Вкруцоса, умершего в 203 году до н.э., который, воюя с Ганнибалом, «благодаря своей медлительности, восстановил государство», за что и прозван был Кунктатором; а Филипп создал своему сыну такую военно-политическую и экономическую базу, что тому просто стыдно было бы не соорудить хоть и недолговечную, но громадную империю. История особа изобретательная и в ряде случаев последовательная: когда нужно выпускает на сцену Александров, а в иной раз - малодоступное для поверхностных, суетливых и нетерпеливых: достаёт из рукава Филиппов и Кунктаторов. Н.Б.)., он должен был угадать и разрушить планы нового Ганнибала» (избалованного успехами) «против заурядных полководцев», противопоставить этому «просвещённую осторожность русского вождя». «Солдаты боготворили его, ибо никогда не ослабляя узы дисциплины, он заботился о том, чтобы без надобности не утяжелять оные ни лишней строгостью, ни бесполезными лишениями».
С ранних своих лет он заметно выделялся своей одарённостью, неуёмной жаждой знания, не по летам развитостью, начитанностью, рассудительностью. Получив хорошее домашнее воспитание, в артиллерийско-инженерной школе он уже в 12 лет помогал преподавателям (арифметика, геометрия). Так что можно сказать, что в общей сложности он служил трём императорам и двум императрицам. К французскому, немецкому и латыни, освоенным ещё в молодости, он добавил в дальнейшем
