Тоже Флот или чаепитие в доме на Лиговке

БЫВАЕТ ПРАКТИКА…

      Приехали на корабельную практику в Североморск. Разместили нас

в 21-м тамбуре Гвардейского Большого ракетного корабля «Гремящий», ошвартованного к

Первому-А причалу. Спали на матрасах, положив их прямо на палубу тамбура, а через переборку от  нас спали зенитные ракеты.  Только через несколько дней нас перевели во второй кубрик.     

      После нескольких выходов в море мы получили увольнительные записки и отправились в город Североморск.

      На деревянной лестнице, ведущей в северную цивилизацию, собралась небольшая группа из Феликса Витковского, Кольки Левушкина, Генки Денисова и Сашки Ильина.

      - Что-то уменя голова раскалывается, -  вдруг проговорил Феликс.

      - Это, наверное, от вчерашней качки у Кильдина, - попытался того утешить Генка Денисов.

      - Нет, Гена,- грустно отозвался Феликс, - это от сегодняшней трезвости.

      Они поднялись по лестнице и увидели невдалеке вывеску«Гастроном».

      - Вот и блага северной цивилизации, ребята, - рассмеялся Левушкин, - все за мной.

      Они зашли в магазин и образовали очередь в отдел, хотя перед ними и стояли человека три, в том числе и моряк с погонами старшего матроса.

      Этот матросик попросил у продавщицы бутылку водки. Та, в ответ, попросила его подождать пару минут и упорхнула в подсобку.                                                     

      Через эти пару минут она вышла к прилавку и поставила перед военмором требуемую бутылку водки. Матрос протянул продавщице деньги,  запихнул бутылку во внутренний карман своего бушлата и собрался, было, уходить.

      Но в этот момент в магазин заходит военный патруль во главе с командиром трюмной группы

БРК «Гремящий» лейтенантом Шиц.

      Патруль подходит к отделу, и начальник патруля обращается к продавщице: «Где?» Та показала на матроса….

      - Все. У меня больше нет друзей, - прошептал Сашка Ильин.

      - Почему? -также шепотом спросил его Колька Левушкин.

      - Я не пью, -с сожалением прохрипел Сашка.

      - Нам, пожалуйста, 200 граммов конфет «Мишка на Севере», - протягивая продавщице деньги, попросил Гена, глядя на патрульных.

      Друзья вышли из магазина и остановились, переваривая увиденное. Они закурили и, молча,уставились друг на друга.

      - Да, ребята, «добрая» продавщица – главная причина выполнения плана гарнизонной комендатурой, - иронично засмеялся Феликс и показал пальцем в направлении здания ресторана, сияющего своими окнами, - может туда? – добавил он, уже хохоча.

      И все повернули головы в сторону ресторана.

      - Давно прибыли? – вдруг раздался незнакомый голос, - Откуда прибыли, ребята? – продолжил ласково этот же голос.

      Все обернулись.Перед ними стоял невысокий, в непонятномвозрасте, с приятным лицом мужчина - этакий домашний мужичок.

      Он улыбнулся:

      - Давайте деньги, я схожу. А вам туда нельзя, - промолвил домашний мужичок.

      Минут через десять он вернулся, неся в руках большую бутылку ямайского рома «Негро».

      Мы предложили ему выпить, но он сослался на то, что здесь многолюдно, что гуляет патруль, и предложил идти за ним.                                                   

      Он привел нас к двухэтажному деревянному дому, в котором подъезды были по бокам фасада дома. Причем у подъездов были устроены, если так можно сказать, беседки, опутанные какими-то «северными лианами», закрывающими внутренность беседки от постороннего взгляда. Внутри оборудован столик и скамейки вдоль ограды беседки.

      Вот сюда нас и привел дядя Коля, как он нам представился.

      Он забежал на второй этаж к себе в квартиру, и через пять минут на столе в беседке появились моченые яблоки, соленые грибочки и куски копченого палтуса.                                             

      - Ну, дядя Коля, мы всякого повидали, но такого гостеприимства… - проговорил Коля Левушкин и развел руки, одновременно выставляя левую ногу вперед в средневековом поклоне.

      Выпили по первой. Закусили. Закурили. Вспомнили продавщицу из магазина. Налили по второй.

      - Эх, видел бы нас в данный момент начальник патруля лейтенант Шиц, - начал, было, Генка Денисов.

      Его перебил Феликс.

      - Ага! И препроводил бы нас, с огромным своим удовольствием, в комендатуру, - закончил он фразу, начатую Генкой.

      - Эт-то точно, - подал свой голос Саша Ильин и продолжил сквозь, внезапно начавшийся смех, - он кинулся бы к рыжему Феликсу на грудь (потому что он рыжий, высокий – самый из нас заметный) и прошептал бы:

«Не соизволите ли, уважаемые товарищи курсанты, проследовать, тэсэзэть, в гарнизонную комендатуру, где и пройдет некоторая часть вашей, тэсэзэть, практики…» И прослезится.

      И все подхватили Сашкин гомерический смех.

      - А чего далеко ходить? – вдруг подал голос дядя Коля, - Да, вот она – эта самая гарнизонная комендатура и гауптвахта при ней здесь же.

      Он раздвинул «северные лианы» и мы разом замолкли – метрах в пятидесяти от беседки, в которой курсанты Ленинградского Высшего военно-морского инженерного училища, в компании домашнего мужичка дяди Коли, пили ямайский ром «Негро», располагалось здание гарнизонной комендатуры.

      - Не боись, мужики, - с каким-то хриплым смехом проговорил дядя Коля, - Они здесь не ходят, туточки им не интересно. У них маршруты туточки не определены. Они там ходят, где народу много….

      С тех пор в увольнение мы ходили только к дяде Коле. Изредка, правда, посещая улицу Сафонова….

      Мы сдружились с семьей дяди Коли. Помогали делать уроки «Маленькому оболтусу», как называл своего сына дядя Коля, кололи дрова, застольничали уже не в беседке, а за семейным столом, и хохотали, слушая по радио прогноз погоды….

      - Сегодня в нашем городе минус пять градусов тепла, - комментировал его Сашка Ильин.

      Жаль только, что быстрее сроков практики закончились курсантские деньги….  А потом поезд умчал нас в Северную Пальмиру.



                              КТО КУДА ИЛИ КОГО КУДА…

                      «Флоту нужны не только грамотные, но и исполнительные офицеры»

                                                                                        И.Д.Земляк                                               

      Многие из выпускников мечтали попасть служить на Северный флот.

      Посудите сами: час лёту до Питера, полуторный оклад и прочие бонусы.  Да, желающих было много, а мест на том самом Северном флоте было мало.  Вот ротный командир и ввел систему поощрительных баллов, которую вел на огромных размеров простыне. Это была хитрая система учета полученных средних баллов на экзаменах, всевозможных зачетах и прочих игровых моментах, которые должны были служить объективным поводом для распределения выпускников по флотам.

      Вроде, как демократия, открытость и гласность.

      Но как-то по весне, как раз при решении вопросов по распределению среди выпускников флотов, в роту прибег посыльный от дежурного по училищу, и, трясущимися губами, сообщает ротному, что его к прямому проводу требует Главнокомандующий Вооруженными силами стран Варшавского Договора маршал Советского Союза Куликов.

      Тот, естественно, мухой вылетел из канцелярии, полетел и влетел в рубку дежурного по училищу, где имел место интересный диалог:

      - Товарищ маршал Советского Союза, капитан 3 ранга Готальский по Вашему приказанию к телефону прибыл! (все это по стойке смирно)                 

      - Товарищ Готальский, у вас служит курсант ……?                                             

      - Так точно, товарищ, маршал Советского Союза!!! (стойка – еще смирнее) 

    - Куда он у Вас едет служить?                                                                                                            - На Тихоокеанский флот, товарищ маршал Советского Союза!!! (ротный – растущая вверх струна)            - Нет, товарищ Готальский! Это Вы едете служить на Тихоокеанский флот, а курсант….. едет служить на Север. Вам всё понятно?                                           

    - Так точно, товарищ маршал Советского Союза! На Северный флот за отличные показатели в БП, ПП, ФП и пр.пр.пр. (смирнее стоять невозможно, но ротный умудряется это сделать – маяк «Александрийский»)                               

      - Вы всё правильно поняли, товарищ Готальский. До свидания.                       

      Трубка на том конце была повешена еще до того, как ротный успел выдохнуть.

      И курсант …поехал служить на Северный флот, а ротный принял под свое командование очередную порцию будущих лейтенантов…. 

                                                                                                         

                                        ЧАСТЬ ВТОРАЯ

                                  ФЛОТ И ОКОЛО НЕГО…                         

                                  ТОВАРИЩ ЛЕЙТЕНАНТ…



      Лейтенанты флота…

      Они сжигали неприятельские флота. Они благородствовали «падших женщин» и заступали командирами безоружных крейсеров, возглавляя стихийные восстания. Они, принимая за приказ, оброненную Российским Императором фразу - «Дерзайте, лейтенанты!», дерзали, открывая новые земли и прокладывая новые морские пути, порою исчезая на этих землях и путях навечно. Они командовали береговыми артиллерийскими батареями (потому что так было надо), водили в бой корабли и подводные лодки, самолеты и отряды морской пехоты, зачастую погибая вместе с ними.

      Лейтенанты флота…

      На флоте не было бы адмиралов, если  не было бы лейтенантов.

      Лейтенанты флота…

      Самое многочисленное из офицерских семейств, систематически прогрессирующее в своей численности.

      Лейтенанты флота…

      У молодого человека, впервые в жизни примерившего на свои плечи настоящие погоны с двумя звездочками, еще не выветрился дух курсантсва. И в то же самое время, этот самый молодой человек еще не пропитался офицерским духом.

      Хотя ему уже кажется, что он «центр вселенной». Что это он - отец-командир, что стоит только отдать команду и начнут вращаться антенны и торпедные аппараты,  ракетные установки и артиллерийские башни, что помчатся по палубам матросы, занимая свои боевые посты. Что вот они – ручки «главного машинного телеграфа», только протяни руки. И вспенится морская вода за кормой корабля и он, его корабль, рассекая острой грудью тугие волны, помчится, ведомый им, лейтенантом флота.

      Но его быстро из «центра вселенной» опускают не на землю, а в корабельные трюмы изучать устройство корабля. Вместо ручек «главного машинного телеграфа» в руки ему выдают зачетный лист на допуск к самостоятельному управлению своим заведованием, и отправляют проводить с подчиненным личным составом физическую зарядку, строевые занятия и занятия по специальности, а заодно самому учиться, изучая море Уставов и океан Наставлений и Инструкций.  А из динамиков корабельной громкоговорящей связи он частенько слышит умопомрачительную для его молодого слуха команду: «Офицерам корабля и лейтенантам собраться в кают-компании …»  Он спешит в кают-компанию и, естественно, опаздывает, так как с детства приучен перед приемом пищи мыть руки с мылом. Но воды в бачке нет – ее набирать надо, нажав на пружинный клапан. А время-то не идет –