Тоже Флот или чаепитие в доме на Лиговке

командирским голосом отрапортовал Николай Михалыч.            - Ну, коли ты такой умный и подкованный, выбирай из предложенных тебе Уголовным кодексом вариантов: Статья 252 УК. За загрязнение морской среды - 3 года строгого режима за потраву окружающей среды или 10 тысяч рублей штрафу, - помолчал и рыкнул, - Выбирай, лишенец!

      С момента подачи вопроса до ответа «лишенца» прошло всего 3,5 секунды: 

      - Разрешите доложить? Выбрал, товарищ вице-адмирал!                                       

      - Ну?

      - Тюрьма!                                                                                       

      - Это ты с чего, засранец, так себя и жену не любишь?                                             

      - Так ведь 10 тысяч рублей у меня всё равно нет, и даже если наши мужики со «Скромного» скинутся и меня откупят, так ведь в долгах ходить не приучен. А Таня моя будет мне сухари сушить и носить. Вот как-то так.               

      - Ну, ты и наглота, как тебя…, Лёвушкин. Ладно, два часа тебе времени – найти, откуда гадость эта и мне лично доложить. Как понял?                                   

      - Есть два часа времени, товарищ вице адмирал!

      А сам Николаша себе вопрос задал: «И как я эти концы с субстанцией найду?»                                                                Ну, Волобуев упылил, явно довольный тем, как командование флота ППЗМ-74 (Правила предупреждения загрязнения морей. 1974 года) в жизнь претворяет, а ВРИО К-5 старший лейтенант Левушкин, понурый, поплелся на борт этого «сраного и нахального корыта». Правда, долго он в унынии не сидел и, подстегнутый элементарным страхом за свою тонкую  старлейтскую шкуру, развил бурную деятельность. Взял анализы той самой апокалипсической субстанции, что прибилась к борту его корабля, взял понемножку от всяких ГСМ, что были  на борту, произвел органолептический анализ, т.е. всё обнюхал и облизал, и понял – ну, не «ЕГО» эта гадость. Заактировал сие псевдонаучными словами. Сходил к соседям на другую сторону пирса и под крестное знамение вырвал у них аналогичный акт.

      Время прошло уже много и оно постоянно уменьшалось. Был отлив, и Коля с добровольцами ломанулся на осушку (это такое место у уреза воды, которое образуется, когда вода отступает во время отлива).                     

      Есть Бог на свете! Нашел Левушкин эту трубу, которая впадала из города Североморска в Кольский залив, и выплёвывала из себя «левушкинскую трагедию».                                             

      Весело звеня пробиркам и потрясая актами он, с неимоверной гордости выражением лица, вторгся в кабинет Волобуева к указанному сроку.                             

      - Нашел, товарищ вице-адмирал!!! (вот опять три восклицательных знака)       

      - Ну, и дурак! Так бы я тебя посадил в тюрьму, расписал бы в приказе по всему флоту какой ты гад, и какие мы законопослушные, дабы другим неповадно было. А теперь придется опять искать крайнего.… Пшел отсюда!

        Сказать, что оставшийся за всех в БЧ-5 ЭМ «Скромный» старший лейтенант Николай Михайлович Левушкин, вылетел оттуда, как пробка из бутылки «Шампанского» – бледное сравнение! А пробирки Коля, так себе, «нечаянно», забыл в кабинете Волобуева….



                О ГОДКОВЩИНЕ ИЛИ КЛАССОВОЙ БОРЬБЕ…



      Все, конечно, знают, что это такое  корабельная служба, но не все знают, что такое корабельная служба в ОВРе (Охрана Водного Района).….

      Служба для свежеиспеченного инженера-лейтенанта Славика Кононова началась, мало сказать очень тяжело, припоганейше.

      Его, почему-то, сразу  невзлюбил ВРИО командира, он же помощник командира, он же простой советский парень Миша Фельцер.

      Этот простой советский парень на корабле развил такую годковщину среди офицеров, что крепостное право, по сравнению с ней, можно отнести к детдомовщине.

      Домой вообще не отпускал, даже отвезти деньги семье. 

      Миша Фельцер считал, что охрана водного района базы, в которой базируется корабль, которым он в данный момент командует, должна осуществляться «… не только постоянно, но и ежесекундно…», а посему на просьбу молодого офицерства сойти на берег, чтобы хотя бы передать семье лейтенантскую зарплату, отвечал просто: «Посылайте по почте».

      Ну, и лейтенанты отвечали ему тем же.

      Корабль в море. Спускается помоха по трапу в машинное отделение, как тут же срабатывает орошение трапа. Его, от злости, чуть «кондрашка» не хватила - весь мокрый….

      А ведь ему на открытый мостик, да в мороз, да в снег….

      Или – пьет помощник чай, а стакан просверлен, а из подстаканника на него кипяток. А летюхи-то его предупредили - перед стаканом положили бирку: «Учебный».

    Эта «классовая борьба» привела в дальнейшем Славу Кононова на ходовой мостик в должности Заместителя командира корабля по политической части, а еще через некоторое время Славка стал Заместителем по политической части командира атомного подводного ракетного крейсера.

      Вот такие кадры воспитывало Ленинградское Высшее военно-морское инженерное училище – и механизмы знать, и классовой борьбой руководить. 



                    КОЕ-ЧТО О ФЛОТСКИХ МИЧМАНАХ…



                            «Морские школьники…»



                                      «И на груди его могучей одна медаль сияла кучей…»

                                                                                                        По-моему, это - народный фольклор



    Сданы выпускные экзамены в Школе Техников ВМФ, и молодые ребята с погонами мичманов и первыми в их жизни медалями «60 лет Вооруженным Силам СССР» на груди прибыли в стольный город Северодвинск получать свой первый боевой корабль.

      И вот эта охапка мичманцов, разместившись в гостинице «Прибой», сильно заскучала. А заскучали пацаны только по одной причине – причине бытовой неустроенности, выражавшейся в сплошной гостиничной казенщине номеров, в которых разместились будущие мариманы.

      После небольшого совета было принято единогласное решение номерную казенщину облагородить бытовым благоустройством, а то в номере кроме четырех коек и стола с графином, есть только, почему-то, всего два стула.

      Мичмана, недолго думая, направились совершать, как сейчас модно говорить, shopping, т.е. шляться по магазинам. Как на грех, это ж надо, встретился им на пути спортивный магазин, в котором на витрине блестели две шпаги.

      - Это как раз то, чего так не хватает нашему славному и, надеюсь, в будущем гвардейскому экипажу, - заметив мушкетерское оружие, проговорил высокий и с вьющейся шевелюрой Андрюша Блинов.

      - Один – за всех! Все – за одного! – зарычали в ответ товарищи военные моряки, поддерживая, таким образом, общее решение приобрести сверкающие в солнечных лучах шпаги.

      - Будут украшать стены нашей гостиничной кают-компании, - заключил, обличенную в громогласный девиз мушкетеров, очень глубокую и оттого впечатлительную мысль своих приятелей Блинов.

      Вернувшись в гостиницу, они прикрепили шпаги к стене и стали извлекать из пакетов и авосек все, чем оказались богаты магазины Северодвинска и их возрастное воображение. Вскоре стол был накрыт, и у свеженьких мичманят появилось, особенно после первой выпитой рюмки, желание «жахнуть» по второй, а также покурить и расслабиться.

      «Расслабуха», в их понимании, представляла собой приведение самоих себя в изумленное состояние путем решения, за круглым столом, вопроса, касающегося государственной безопасности страны. А именно: кто круче – американский «Зеленый берет» или советский «Черный берет», т.е. морской пехотинец?

      После распития третьей бутылки  полемика по данному вопросу плавно перетекла в коридор гостиницы, так как она (полемика) потребовала участия в ней купленных в спортивном магазине шпаг. Вопрос государственной безопасности без этого оружия ну никак не хотел решаться. А другие пути его решения отлично и, самое главное, гармонично смотрелись на лицах самых ярых сторонников тех и других беретов.

      Вскоре полемика так увлекла спорщиков, что по молчаливому согласию участников плавно превратилась в открытый чемпионат по фехтованию. 

      Все из присутствующих жаждали почувствовать себя записными дуэлянтами времен Карла-1Х или кардинала Ришелье. Неширокий коридор гостиницы представлялся им парижской улочкой Пре-о-Клер или садом у Люксембургского дворца.

      По всем гостиничным помещениям разносились лязгающие звуки скрещиваемых стальных клинков, а так же возгласы «дуэлянтов» и их «секундантов». Ветер средневековья ворвался в гостиницу и понесся по ее номерам, залам и тихим закуткам…. Вместе с ним носились среди «спортсменов» призрачные тени Атоса, Портоса, Арамиса и Д’Артаньяна, Миледи, графа Рошфора, и черт его знает кого еще….

      К звону стали внезапно стал добавляться звон разбиваемого стекла – это в хлам «разносились» коридорные бра и люстры. В конце-концов неописуемый азарт соревнования погасил свет в коридоре и этажном холле, что вызвало такое же неописуемое возмущение директора гостиницы.

      Надо заметить, что директором гостиницы была средних лет и довольно-таки презентабельная дама. И эта дама на просьбу молодых «мушкетеров»: «Уважаемая, давайте помиримся…», злобно процедила сквозь зубы: «Ну, уж нет! Нам до «помиримся» еще ругаться и ругаться! А, вообще-то», - затем прокричала она громогласным басовитым голосом, - «собирайте свои манатки и выметайтесь из моей гостиницы! Пока я вас в «Прибое» не прибила!»

      - Что делать будем? – задал вопрос Блинов, после того, как  «мушкетеры» с позором покинули «поле боя» и ретировались к себе в номера.

      - Может, на нее психическую атаку организуем? – предложил худощавый, похожий на молодого Лермонтова, невысокий мичман Казаренко.

      - Ага! Это, когда пьяные матросы в тельняшках несутся в атаку на зебрах? – предположил его приятель Петя Захарьин.

      - Ша! Мотай базар на вьюшку! – заключил этот диалог Блтнов. Видимо, он уже предвидел свое будущее в должности непросто боцмана, а главного боцмана «подводного стратега» (Ракетный подводный крейсер стратегического назначения).  И он посмотрел на самого старшего из их мичманского братства мичмана Ивана Петрова. 

      - Ну, что Иван, выручай! – проговорил Андрей и добавил, - Предлагаю отдать Ивану все медали и направить его в логово зверя. Ты из нас самый старший, а, посему, самый опытный. Что хошь делай, а жилплощадь для коллектива сохрани. А мы пока за лампочками сбегаем.

      Они нацепили на тужурку Ивану все медали, коими были награждены, и он сразу стал похож на портрет Верховного Главнокомандующего, Маршала и кавалера десятков орденов, включая и «Орден Победы», дорогого Леонида Ильича. Затем привели его в товаропригодный и отмытый вид, вручили в руки бутылку и набор конфет, и пинком в зад, т.к. Иван сопротивлялся, выставили того за порог номера.

      - Пинок в зад, товарищи мичмана, порой становится первым шагом вперед! К успеху! – проговорил Блинов, и все поняли, что быть ему главным боцманом.

      Они выглянули в коридор. В коридорном полумраке раздавался звяк двух дюжин медалей, а на стенах отражались их отблески. Иван Петров флагманским