но 31 августа украинцы всё же вошли в Киев. С другой стороны одновременно в город вошли части армии Деникина. И тут киевляне опять предпочли не украинцев.
Премьер И. Мазепа в книге «В огне и буре революции» напишет: «Чужой нам Киев сразу же поспешил дать деникинцам всякую поморщь, начиная от обычных информаций и кончая вооруженными отрядами местных добровольцев».
Опять же задаю вопрос, - это так настрадавшиеся от россиян украинцы боролись за сою самостийность?
Василий Зеньковский вспоминает:«Добровольческие части, естественно, более восторженно встреченные русским населением, чем Петлюровцы, спустились на Крещатик, к городской думе и водрузили рядом с украинским флагом национальный русский флаг». Но ужиться рядом двум флагам на долго не удалось. Произошёл скандал со стрельбой и украинцам пришлось убраться из города.
Но что-то я увлёкся пересказом истории Украины и совсем забыл о её героях. Давайте же к ним, к первым настоящим создателям украинства, опять вернёмся.
Лица без масок.
Как, видим из слов самих же первых украинцев, что народ Малороссии, к их потугам перековать русского человека в украинца остался, можно сказать, более чем равнодушен. Давайте же, обратясь, к воспоминаниям и мемуарам первых «свидомых» украинцев, попытаемся понять, в чём причина такого провала их украинизации.
Надо признать, что массовый характер агитация за украинство в Малороссии стала набирать обороты довольно поздно, - только лишь во время Первой Мировой войны. При этом самое активное участие в этой агитации брали немцы и австрийцы. Так, например А. Волконский писал: «С первого года войны пленные малороссы были выделены в отдельные лагеря и там подвергались «украинизированию», для наиболее восприимчивых было устроено в Кенигсберге нечто вроде «академии украинизации…». Прямые и косвенные подтверждения этим словам мы можем найти и у Зеньковского, и у некоторых иных авторов, и даже у Ленина.
Сумевший бежать с одного из таких лагерей солдат, рассказал В. И. Ленину, проживавшему в то время в Европе, что в их лагере за год из 27 тысяч пленных-малороссов сагитированными оказалось 2 тысячи. «27 000 – число большое. Год – срок большой. Условия для галицийской пропаганды – архиблагоприятные. И все же близость к великорусам брала верх!» – поражался Ленин.
До войны же малороссы об украинцах почти ничего, а многие даже совсем ничего не знали. Член украинской партии СРов И. П. Мазепа вспоминал, что «фактически на Украине накануне революции господствовал “русский дух” и почти не было заметно проявлений какого-нибудь широкого, массового национального движения».
Но ведь, то же самое можно сказать и о большевиках. Вряд ли Ленин и большевики были известны широким массам необъятной России вплоть до той же самой Первой Мировой. Но они, не смотря на все проблемы и все чинимые им препятствия, в том числе и украинцами, смогли увлечь за собой массы, смогли сбросить Временное Правительство, не дать развалиться России и построить новое огромное и мощное государство СССР. Почему же дэржаву Украина гораздо меньших масштабов не удалось построить украинцам?
Да простит меня читатель, - попытаюсь вопреки обещанию высказать своё предположение.
На мой взгляд, тут скорее всего дело в идеологии, точнее в разности тех идей, которые выдвигали большевики и украинцы. Ведь идея равенства и братства, идея достойной жизни и освобождения человека труда от цепей рабского существования возникла не вчера и даже не 100 или 150 лет назад, как, например идея, - из русского человека сделать украинца и затем оторвать его от остального русского мира. Эта идея можно сказать вечная понятная и близкая всем людям не только России, но и всей планеты. Тогда как идя украинизации не понятна многим и поныне.
Ну и конечно же дело в людях, которые воплощали эти идеи в жизнь. Во главе идеи большевиков стояла такая гигантская фигура в истории человечества как Ленин, и с ним рядом Троцкий, Сталин….
Гениальностью Ленина, его умом, талантом лидера и вождя восхищались даже его враги. Например один из видных деятелей партии кадетов Устоялов писал:
"В живой драме всемирной истории это был один из типичных великих людей, определяющих собой целые эпохи.
Он был прежде всего великий революционер. Он - не только вождь, но и воплощение русской революции. Воистину, он был воплощенной стихией революции, медиумом революционного гения. В нем жила эта стихия со всеми ее качествами, увлекательными и отталкивающими, творческими и разрушительными. Как стихия, он был по ту сторону добра и зла. Его хотят судить современники; напрасно: его по плечу судить только истории.
В нем было что-то от Микель Анжело, от нашего Льва Толстого. По размаху своих дерзаний, по напряженности, масштабам, внутренней логике своей мечты он им подобен, им равен. Его гений - того же стиля, той же структуры.
Но мало еще сказать, что он был великий исторический деятель и великий революционер. Он был кроме того глубочайшим выразителем русской стихии в ее основных чертах. Он был, несомненно, русским с головы до ног».
Известный философ Николай Бердяев, так же будучи отнюдь не сторонник большевиков, с восхищением писал о Ленине и заявлял, «что большевизм, давно подготовленный Лениным, оказался единственной силой, которая с одной стороны могла докончить разложение старого и с другой стороны организовать новое». Бердяев был настоящим, честным и правдивым исследователем, поэтому сомневаться в его искренности не приходится: «России, – считал он, – грозила полная анархия, анархический распад, который был остановлен коммунистической диктатурой, нашедшей лозунги, которым народ согласился подчиниться»
Известно, что подобное всегда тянется к подобному. Поэтому-то и ближайшее окружение Ленина состояло из людей толковых, - умных и преданных делу революции. О Сталине и Троцком уже ыло сказано выше но, вот например, Зеньковский пишет о том, что, «по настоянию немцев в Киеве была создана русско-украинская комиссия для выработки мирного договора - и «чрезвычайным послом» от Москвы был сам Раковский - умный, хитрый и умелый деятель, вошедший скоро в связь со всеми большевистскими элементами в Киеве; со стороны Украины «чрезвычайным послом» был Шелухин, совершенно поглупевший со времени создания украинской державы».
И это было бы пол беды если бы таковым у украинцев являлся один Шелухин, но там же…, - ну вы конечно же помните донесение графа Форгача, где он говорит об украинцах как о людях не имеющих «трезвого ума и здравой памяти». (Я, если заметил читатель, специально пишу «украинцы», подразумевая Раду и прочих зачинателей украинства, так как остальная часть населения Малороссии, за небольшим исключением, считала себя в основном малороссами, то есть русскими)
И австриец Форгач очевидно был вполне объективен. Вель даже «поглупевший со времени создания украинской державы» Шелухин замечал абсолютную бездарность своих коллег (с кем поведёшься от того и наберёшься) и писал о них так:
«На деле они показали себя бездарной и разрушительной силой, лишенной от природы конструктивного мышления. Я два раза, по необходимости, был министром юстиции и оба раза отказался, после попытки работать продуктивно в составе неспособного партийного большинства. Проявив жажду власти, эти люди создавали негодные правительства, какие уничтожали свободу нации и не выявляли ни малейшей способности к конструктивной работе. (Невольно сравниваю тех украинцев с современным руководством Украины, - меняются времена но не украинцы Н.Г.) Узость понимания, свойство думать по трафарету, недостаток критики, самохвальство, нетерпимость к инакомыслящим, упрямство, неспособность разобраться в фактах, непригодность предвидеть и делать выводы из собственных поступков, неустойчивость и недостаток чувства настоящей ответственности за работу — их отличительные свойства».
Понятно, что «их» понятие не конкретное и размытое, но к счастью история сохранила портреты многих из тех, кто стоял у истоков украинства. Давайте знакомиться.
А. Дикий в своей «Неизвращённой истории Украины-Руси» писал: «В первое время непререкаемым авторитетом в Раде был Грушевский, который прибыл в Киев из Москвы, где он жил последнее время перед революцией, работая в Московских архивах». Вот с него, которого Зеньковский считал растрепанным ученым, променявшим науку на мелкую политику, с первого и начнём. Н.М. Могилянский характеризует его так.
«Во главе движения стал профессор Львовского университета, ученик В.Б.Антоновича, русский украинец М.С.Грушевский. Антонович – двуликий Янус, с кафедры университета проповедовавший одно и бывший в дружбе даже с Новицким, у себя дома, в кружке избранной молодежи, проповедовавший другое: ненависть к России.
М.С.Грушевский был последователем Антоновича – домашнего учителя ненавистника России (эти сведения я получил от другого ученика профессора Антоновича, известного педагога в Киеве, летом 1918 г.). Плодовитый писатель, посредственный ученый, привыкший к Австрии и ее конституционному укладу, он примкнул к левым по мотивам непонятным и неизвестным, скорее всего, желая не утратить некоторой своей популярности. А по всему своему существу он был и остается добрым буржуа в буквальном смысле этого слова, любящим комфорт и уединение своей ценной библиотеки».
И далее Могилянский даёт краткие характеристики остальным видным членам первого, с позволения сказать, украинского правительства и пишет: «За Грушевским идут три влиятельные в национальных кругах Украины фигуры: В.Винниченко, С.Петлюра и Н.Порш, все приблизительно одного возраста – за 40 лет, все социалисты de nomine и совершенно не схожие друг с другом ни по складу ума, ни по темпераменту. Общее у них одно: сепаратистские стремления, исходящие несомненно из очень различных источников их природы.
Винниченко – писатель не без воображения и значительного дарования и таланта, наименее их всех национален, по своей сущности, как украинец. По своей страстности и импульсивности это скорее семит, по мистической сложности своей психики это типичный великоросс, где к идеализму славянина подмешан мистицизм финского знахаря, беспокойный Пэр-Гинт с рефлексией Макса Норда, сложное mixtum compositum кухни современного европеизма. Человек импульсивный, страстный и опасный, ибо у него нет слабой стороны в виде задерживающих центров. Ему приписывают формулу: «Украина не хочет самостийности. Тем хуже для нее – пусть пройдет через чистилище большевизма, если это необходимый путь к самостийности». И он действительно, не смущаясь, шел на соглашение с большевиками.
Симон Петлюра – трагический символ современной Украины, гораздо более национален; это упрямый «хохол», несколько тупой, хитрый, недоучка и самоучка, но человек с настойчивостью, характером и огромным честолюбием, отравленный ядом случайно свалившейся в руки власти. Не теоретик и не мыслитель, он один умеет организовать и действовать. Черты гайдаматчины живы в нем, и немцы знали, кто им может пригодиться в соответствующей момент, ибо Петлюра искусно ориентируется в трудных положениях, умеет влиять на людей и организовать
