победа склоняется на сторону антинемецкой группы держав, близость к Германии и Австрии оказывалась компрометирующим обстоятельством и ставила вопрос о новой политической ориентации. Тут обнаружилась в диалектике политической мысли у украинцев необыкновенно любопытная, исторически роковая черта, свидетельствующая об отсутствии настоящего политического мышления в украинских кругах. Надвигавшийся провал немцев, необходимость искать новой ориентации с самого начала и до конца - говорю не только о гетманском периоде, но и о дальнейших годах - приводили к двум положениям: 1) во что бы то ни стало, всякими средствами вести антирусскую политику, 2) искать для этого любого покровительства - какое окажется более реализуемым, более выгодным. Нечего удивляться, что с того времени появились многообразные ориентации - начиная с поляков и кончая Францией и Англией (не исключая и Германии). Была ориентация, как я упоминал, даже на римского папу и католические группы в любых странах. В поисках покровительства вопрос, естественно, ставился о том, - не только кому? но что? продать». (Интересно к кому подадутся современные украинцы если вдруг заметят «надвигавшийся провал» США и коллективного Запада? Наверное к туркам или китайцам? Или подадутся к евреям в Израиль?)
Но вот только тот статус, в котором оказывались все без исключения украинские власти, ставил их в заведомо не выгодное для такой «торговли» положение. По простому говоря, кому бы эти торгаши не предлагали свой «товар», в виде части власти над «самостийной» Украиной, и даже части её территории взамен на военную помощь, все видели в них не иначе как банду воров и торговцев краденым и предлагали даже стартовую цену за предательство до неприличия низкую.
Так в августе 1929 года сепаратистский историк Илья Борщак в «Le Mond Slave» писал, что когда Пелисье прибыл в Киев и обратился к французскому консулу в Киеве, хорошо знавшему обстановку, с просьбой устроить ему свидание с Грушевским, консул ответил: «Как? Вы хотите идти в Раду? Ведь, это же всё не существует! Нет ничего, кроме банды фанатиков без всякого влияния, которая разрушает край в интересах Германии. Ни Альбер Тома, ни другие французы, которые побывали в Киеве, не унизились до того, чтобы посетить Раду».
Поэтому когда уже после поражения немцев и ухода их с Украины Директория обратилась за помощью к Франции то условия выдвинутые французами были крайне жёсткими:
1) Реорганизация Директории и Правительства и удаление из них: Петлюры, Винниченка и Чеховского;
2 Для борьбы с большевизмом, Украина формирует армию в 300.000, подчиненную Антанте;
3) Срок для формирования армии — 3 месяца. В случае недостатка квалифицированных украинских офицеров, недостаток пополняется русскими офицерами-добровольцами;
4) На время борьбы, финансы и железные дороги переходят в руки французов;
5) Вопрос самостийности Украины будет решен на мирной конференции в Париже;
6) Директория должна обратиться к Франции с просьбой принять Украину под свой протекторат.
Эти условия были выдвинуты когда ещё Директория владела Киевом, поэтому когда 6-го февраля на станции Бирзула состоялась встреча представителей французского командования и Директории, которая послала туда военного министра, генерала Грекова и трех делегатов-социалистов (Мазуренко, Остапенко и Бачинского) — членов Трудового Конгресса, то представители Директории осмелились торговаться и выдвинуть свои контрусловия:
1) Признание Антантой самостийности Украины и допущение украинской делегации на мирную конференцию в Париже;
2) Суверенность Директории;
3) Обеспечение народного строя и социальных реформ на Украине;
4) Обеспечение украинских колоний в Сибири;
5) Возвращение Украине Черноморского флота, захваченного Антантой;
6) Признание автономности украинской армии и права иметь своих представителей в верховном командовании;
7) Недопущение в состав украинской армии никаких русских офицеров.
Но только представители Антанты были довольно хорошо осведомлены о том, что происходило в так называемом украинском движении. Французская разведка, возглавляемая Серкелем, давала ему совершенно безнадёжную оценку как не имеющему «моральной базы ни в народе, ни в интеллигенции», и «созданного известными политическими группами противно логике и реальному положению вещей». Также доводилось, что эти политические группы (Директория) «в течение полутора месяца ввергли Украину в совершенную анархию и упразднили, последние признаки права, безопасности и здравого смысла». Поэтому условия Директории были в резкой форме отклонены, а французский полковник Фрейденберг, по словам одного из участников делегации, во время переговоров с украинцами держался так «как будто он был не на Украине, а в какой-то африканской колонии, с неграми».
«Цену» пришлось резко снижать и французскому командованию за подписью Петлюры, Швеца, Макаренко и Остапенко была направлена унизительная воистину рабская нота следующего содержания:
«Директория, признавая сделанные ею ошибки, просит французское командование о помощи в борьбе против большевиков. Директория отдает себя под покровительство Франции и просит представителей Франции взять на себя руководство управлением Украины в областях военной, дипломатической, политической, финансовой, экономической и судебной в течение всего времени, пока будет продолжаться война с большевиками, и, наконец, Директория надеется, что Франция и другие державы Согласия проявят великодушие, когда после окончания борьбы с большевиками возникнут вопросы о территориях и нациях».
Но европейским «скупщикам краденного» и предыдущая «цена» теперь показалась слишком высокой, и они ставят новые условия.
1) Южная Россия разделяется на две части. Одна — губернии Киевская, Волынская, Подольская и впоследствии Черниговская, Полтавская и часть Харьковской — будет управляться украинской Директорией; другая будет называться Южнорусским краем под управлением русской власти; предполагается Директория, при участии представителя добровольческой армии.
2) Оккупация всего района французскими войсками.
3) Власть Директории только гражданская.
4) Создается единый фронт против большевиков, с французским генералом во главе.
5) Образуются смешанные международные оккупационные отряды франко-украинские да франко-русские.
6) Директории проводят аграрную реформу по программе партии кадетской (выкуп больших имений при иммунитете мелких и средних хозяйств).
7) Французы берут в свои руки управление финансами и железными дорогами.
Кроме того, французы продолжали настаивать на выходе из Директории Петлюры. Переговоры затягивались.
Тем временем в марте 1919 года перешедшая на сторону большевиков петлюровская дивизия Григорьева, у которого начальником штаба в то время был будущий генерал-хорунжий петлюровской армии Ю. Тютюнник, заняла Херсон, в котором Григорьев расстрелял множество пленных греков, затем Николаев, а после двухнедельных боев 8 апреля Григорьев занял и Одессу, оставленную перед тем франко-греческими войсками. Последние надежды Директории рушились – положение могло спасти только чудо, о котором уже говорилось выше. Но как все знают, чудеса не вечны, - часто подобны вспышке. Быстро проходят, оставляя вас наедине с реальностью. Реальность же украинского движения была печальной. Народ его не поддерживал. Уже в начале ноября 19-го года командующий войсками Петлюры Сальский, возмущался: «Где же население? Оно и сейчас нас называет петлюровцами, а галичан австрияками; активно никто не помогает...».
Весной 1920 года в поисках к кому пойти, кому продаться украинские националисты обратились к известной своими давними претензиями на русские земли Польше. Был заключён договор между Польшей и УНР, который подтверждал права Польши на владение Галицией, Холмщиной, Подляшьем, Западной Волынью и Полесьем и означал отказ петлюровцев от этих земель. Так вот нынешний герой Украины Петлюра «торговал краденым», в надежде, что хоть поляки помогут ему откусить у России хоть маленький кусочек, где он станет хозяином и паном. Однако совместное вторжение в Советскую страну польско-петлюровских войск постигла неудача. И видные украинские «диячи» вынуждены были эмигрировать, но продолжали торговать Родиной, находясь, уже кто во Франции, кто в Польше, Канаде или ещё где-то. И уже, как и многие украинцы, находясь в эмиграции Зеньковский напишет:
«Быть может, самое удивительное в такой «политике» было не то, что украинские деятели всячески искали, кому выгоднее «продать» Украину, а то, что различные правительства вели и до сих пор ведут разговоры и переговоры с украинскими деятелями. Польша, Чехия, одно время Румыния, Германия, Франция и даже (одно время) Англия субсидируют доныне украинские организации, …, время от времени обсуждают те или иные оккупационные проекты».
Именно благодаря этим «проектам» и финансированию из-за рубежа на Советской Украине ещё вплоть до средины 20-х годов процветал бандитизм, который уже в 23 году из политического петлюровского толка стал перерождаться в обычный уголовный. Большое внимание за рубежом уделялось подпольным украинским организациям, которые часто были связаны с эмигрантским руководством и вели пропагандистскую, и агитационную деятельность в основном на селе. И поначалу в агитации крестьянства националисты действительно добились определённого успеха. Сеть подпольных повстанкомов часто держала в руках местные банды и возбуждала крестьян против власти. Именно за счёт крестьян пополнялись и снабжались всем необходимым банды. Только вот маленький нюанс, - антибольшевистские настроения и повстанчество были вызваны отнюдь не борьбой крестьян за строительство украинской государственность, чего добивалась большей частью лишь украинская сельская интеллигенция (учителя, агрономы и пр.), а были спровоцированы разрухой в экономике и земельной политикой большевиков. Так в своем информационном отчете за октябрь 1921 г. председатель ГПУ УССР В. А. Балицкий указывал, что «петлюровцы ведут усиленную агитацию о не сдаче продналога, разбрасывают прокламации о самостийности Украины, призывают поджигать ссыпные пункты, говорят о скором прибытии на Украину Петлюры». И именно в 1921 году наблюдался активный рост бандформирований. Всего, по данным военной разведки и ЧК, к концу 1921 года на Украине действовало 464 бандформирования. Но уже к концу 1923 г. бандитизм резко пошел на спад и имел место только в отдельных районах Правобережья. В октябре 1923 г. на территории УССР действовало уже лишь 34 банды, из которых политический характер имели только шесть. К февралю 1924 г. их число сократилось до 21. Политический бандитизм почти полностью уступил место уголовному. В дальнейшем сводки ГПУ неизменно подчеркивали, что банды политического характера либо отсутствовали вовсе, либо встречались исключительно в приграничной полосе и с селом были связаны слабее, чем с заграницей.
Естественно заслуга ГПУ и военных в разгроме банд была огромной. Так только за первую половину 1922 года было ликвидировано 29 подпольных петлюровских
