вываливалось в предостаточном количестве в виде идиотских пионерских передач, патриотических фильмов и прочей агитационной дряни, но если уж за дело брались хорошие сценаристы и режиссёры, то в итоге получался прекрасный результат.
Повспоминаю любимое из серии «для детей и юношества». Безусловные лидеры: «Когда я стану великаном» и «В моей смерти прошу винить Клаву К.». Многие тогдашние подростки называли, кстати, «Вам и не снилось», что для меня удивительно. В смысле воздействия на моё сознание, на желание размышлять, задумываясь о самом серьёзном на свете – где «Великан», а где «Вам и не снилось»? В смысле правдивости подростковых чувств – влюблённости и привязанности, где «Клава» и где «Вам и не снилось»? Можно подумать, что сейчас я необъективна, пристрастна, но «сермяга» в том, что и тогда я думала в точности так же. «Вам и не снилось» в мой личный честный рейтинг не попало – это кино было вне рейтинга: я любила фильм и считала лучшим только по той причине, что автор его сценария – моя мама, чего было абсолютно достаточно.
Когда выросла, совершенно чётко осознала, что из увиденного по-настоящему воздействовало на меня в те годы, воспитывая чувства и развивая интеллект, а что – так, мимо проходило. Мимо проходило очень многое! В том числе «Вам и не снилось». «Великан» же стал событием планетарного масштаба в моей собственной Вселенной.
Ещё были «Додумался, поздравляю!», «Чужие письма», «Смятение чувств», «Сто дней после детства», «Школьный вальс», «Розыгрыш», «Расписание на послезавтра», «Ключ без права передачи»… перечислить всё хорошее нереально. Плюс огромное количество проходного кино, которое вовсе необязательно было никудышным, но в памяти не осталось, хотя позора не наделало.
Примерно с 1977 года я весьма активно уже смотрела взрослые фильмы, часто таская с собой подружек. С тринадцати лет нас пропускали даже на «дети до 16 не допускаются», потому что мы были акселератками и выглядели старше. Пожилые билетёрши на входе, не привыкшие к новым физическим кондициям подростков, не могли себе представить, что эти высокие девушки с весьма выразительными фигурами, с подкрашенными (хотя и очень неумело) глазами и с завитыми волосами, на самом деле сопливые семиклашки.
Нам удалось посмотреть всё французское и итальянское, что закупалось тогда Советским Союзом для проката. Например, из Феллини. Или фильмы с Ани Жирардо, которую я нежно полюбила. Бельмондо, Делон, Ришар, Софи Лорен – все они стали родными и «своими в доску».
Мы смотрели фильмы нашего Михалкова, чьи тогдашние работы навсегда остались для меня любимыми, теми, что формировали мою личность. Эх, как всё сейчас драматично повернулось-перевернулось… Никита Михалков – одно из кошмарных разочарований в жизни. Но в то время он считался и был в действительности авторитетом и кумиром. А своим искусством еще и воспитывал нас, подростков. Ну, тех из нас, которые интересовались и отечественной классикой, и историей своей страны.
Телевизор – волшебный ящик с доставкой кино на дом. Для этого ящика снимали специальные ленты, в том числе и на подростковые темы. Но я скорее ценила зрелища для всей семьи, для любого возраста, пожалуй, с одной оговоркой: не для идиотов. Перечислю, что сразу приходит в голову: «Монолог», «Дневной поезд» (обожаемые с детства, с Останкина, и до сих пор), «Почти смешная история», «Здравствуйте, я ваша тётя!», «Обыкновенное чудо» (и вообще все фильмы Захарова), уже упомянутые мною «Старший сын» и по Вампилову же «Отпуск в сентябре»; «Собака на сене» и прочие костюмные ленты, «Объяснение в любви», «Фантазии Фарятьева»… Продолжать до завтрашнего утра? И это только то кино, которое смело можно причислить к шедеврам. «Из всех искусств для нас важнейшим является кино», - утверждал великий дедушка с лозунгов во всех кинотеатрах. Кто бы спорил? Только не я. Для меня-то уж точно.
И речь пока не зашла про телеспектакли! Пожалуй, и не зайдёт. Потому что их было очень, очень, очень много! Постановщиками выступали отличные режиссёры, у которых снимались потрясающие артисты, а уж какой материал брали: мировая и современная классика, самое лучшее, что только было – некачественное не пропускали худсоветы. Эти же «советы» рубили на корню возможности для зрителей знакомиться с огромным количеством мирового искусства – и за это гореть им в аду. Но бездарность, пошлость, дешёвку тоже отсекали, отфильтровывая на входе. Поэтому то, что до нас доходило в виде телепостановок, на которые государственные деньги тратились весьма щедро, было великолепным.
Одна важная оговорка: по тогдашним меркам, разумеется, по стандартам уже прошедшего века и страны за железным занавесом. Не думаю, что нынешние молодые смогут, как и мы, оценить то телеискусство. И вовсе не потому что либо они, либо мы – недоразвитые, а просто представления, эстетика да и технические возможности (а это важно!) настолько изменились за прошедшие сорок лет, что пропасть практически непреодолима. К примеру, я могу смотреть фильмы Эйзенштейна и оценивать их с точки зрения истории кино, как важнейший этап и прорыв для своего времени, но получить от них удовольствие – вряд ли. Не получала ни разу, честно скажу. Некоторые взрослые, когда я была ребёнком и высказывала своё «фи», обижались из-за этого и весьма меня порицали, что выглядело глупо.
Не желаю выглядеть глупо, поэтому и пишу, что молодёжи XXI века наше восхищение кинематографом и телевидением 1970-х годов непонятно и даже немного смешно. Это нормально! В своё время лично я при просмотре «Броненосца Потёмкина» во время некоторых эпизодов хихикала тихонько в кулачок, дабы старшие товарищи, смотревшие на экран с туго напряжёнными лицами, не заметили и не отругали. Но это никак не умаляет роли великого режиссёра и его фильма в искусстве XX века.
В родном совке в нашем распоряжении было всего три телевизионных канала (плюс один учебный). В постановках хороших спектаклей особенно отличались первый канал и наш региональный московский. Что только ни ставили! И камерные милые пьески Леонида Филатова, и большие спектакли по Марку Твену, Джеку Лондону, Чехову, Нушичу, Мольеру. И каждый раз получался товар штучный, изумительно изготовленный, навсегда застревавший в юной памяти – и по праву.
Телевизор включали редко. Но если уж он работал, значит показывал что-то весьма стоящее.
Чтение. Ну, а как же? Разве можно было взрослеть в 70-80-е и не читать запоем? Оказывается, можно, как выяснилось потом, во взрослости, когда мне встретилась масса ровесников – тёмных, как выключенный телевизор, невежественных, словно крепостные начала позапрошлого века, полуграмотных, часто несмотря на наличие вузовских дипломов. Кстати, именно теперь, как мне кажется, эта туча нечитавших и малограмотных образованцев сыграла свою роковую роль в установлении современной политической системы. Впрочем, о сегодняшнем не буду, не буду. Просто перекинула на секунду логический мостик.
Что читала? Да всё! Классика – по необходимости, школа обязывала. Но свою важнейшую роль классическая литература, разумеется сыграла. Помимо приучения к хорошему языку и воспитания литературного вкуса, она давала подростку главное понимание: никогда и нигде люди хорошо и счастливо не жили! Не рыпайся и воспринимай всё спокойно, сейчас ещё очень даже ничего по сравнению с тем, как было когда-то. Продолжаем страдать, но в намного более комфортных условиях – радуйся!
Детективы и фантастика. Разумеется, переводные, про наши не буду, это песчинка в пустыне Калахари, если говорить о чём-то качественном. Зарубежное! Капиталистическое! Шёпотом: почти вражеское. Чуток полузапретного с горчинкой порочности. Детективы придавали жизни привкус приятного напряжения (как фильмы ужасов в недалёком будущем), а фантастика, будучи своеобразным противовесом классике, утешала: не всё потеряно, ещё неизвестно, как оно будет, чья возьмёт! Вот как однажды улетим от всех к чертям собачьим подальше в космос – к инопланетянам!
Свежим ветром дохнуло на меня от прочитанных Франсуазы Саган, Айрис Мёрдок, Памелы Джонсон: неведомая западная женская проза, совсем не такая, как у нас! Эти книги оставили ощущение прикосновения к удивительной, совсем «ненашенской» новизне и не до конца постигнутой тайне: а ведь, оказывается, не всё нам пока известно и о собственной планете. Может, и здесь нас ещё ждут большие открытия?
Меня спросят: а как же «Над пропастью во ржи»? Или: почему ты забыла про «Убить пересмешника»? Либо: а как же великая советская классика, типа Германа, Трифонова, Быкова? А Васильев, Вампилов… Панова, Грекова? Не забыла, помню, всё читала, всех ценила. Всё это было, было и сыграло свою важную роль. Но «назвать поимённо» всех читаных, как выяснилось, почти невозможно. Нудно перечислять – какой смысл? Тогда бы уж говорить о каждом Явлении – как я его смаковала и никак не могла выключить прикроватный свет, чтобы спать, потому что не получалось оторваться от книги. Как приходила с книгой к телевизору и думала: ну, разорваться теперь, что ли? Времени-то у меня свободного почти не было, а так хотелось и это, и то, и смотреть, и читать. Часов в сутках явно не хватало.
Невозможно написать про все любимые книги – их, оказывается, десятки! И каждая по-своему прекрасна, каждая внесла свою лепту в формирование моей личности.
Вот они – настоящие мои мама и папа! Книги – мама, кино – папа. Или наоборот. Именно их считаю своей родной семьёй, помогавшей в трудные времена, не оставлявшей меня в одиночестве и страхе, всегда пытавшейся разрешить мои горести или хотя бы утешить, развеселить, взбодрить, дать надежду и подарить радость. В то время, как кто-то другой эти надежду и радость старательно отбирал. Та ещё происходила войнушка… К сожалению, поневоле я находилась в эпицентре неких странных военных действий.
Чуть не забыла: эра виниловых пластинок тогда ещё не закончилась! Царило мирное сосуществование двух систем: магнитофонной и пластиночной. Бобины дружно стояли рядышком с дисками.
Если бы не наличие проигрывателя, где бы я смогла прослушать залетевшие в наш дом случайным ветром от родительских знакомых зарубежные диски - «Иисус Христос – суперстар», Битлов, Элвиса Пресли и Элтона Джона? Последние два «винила» были мне подарены – я казалась себе богатой, как Крез! Настоящим же сокровищем, выученным от первого до последнего слова наизусть, стала двойная пластинка с песнями Высоцкого «Алиса в стране чудес». И по сей день считаю её шедевром.
А ещё «По волне моей памяти» Тухманова, «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты» (спектакль Ленкома мне довелось увидеть позже, после того, как я выучила от первой до последней ноты диск – разумеется, снова наизусть, любимые пластинки заслушивались буквально до дыр, точнее до плотной серой паутины царапин на несчастном запиленном виниле), пластинки группы «Тич-ин», Мирей Матье, Шарля Азнавура…
Лет с тринадцати вдруг увлеклась музыкой 30-х годов и купила аж три диска в
