[/i]
Сегодня битва с дураками.
Как много лет любой из нас
От них терпел и боль и муки,
Но вышло время - пробил час,
И мы себе развяжем руки.
Друзьям раздайте по ружью,
Ведь храбрецы средь них найдутся.
Друзьям раздайте по ружью,
И дураки переведутся.
Когда последний враг упал,
Труба победу проиграла,
Лишь в этот миг я осознал –
Насколько нас осталось мало.
Верили ли мы тогда, когда пели нашу любимую песню «Машины» «Битва с дураками», что это возможно, что такое случится? Не очень. Советская власть казалась незыблемой и непобедимой. Но то, что всё-таки нас, не дураков, много и мы так или иначе дадим бой этим слабоумным в верхах – немного верилось. Последняя строфа виделась, скорее, лирической и «для романтизма». Причём, подозреваю, что самому Макаревичу в том числе, он ведь тоже был молод. То есть, наверно, наивен.
Но именно эти слова, как показало будущее, главные и самые пророческие: «Нас осталось мало». Да и было немного, теперь уже понятно! Даже яростно оравшие эту песню мои сверстники нынче – в моих глазах – ходят как раз в дураках, живут, как дураки, рассуждают по-дурацки. Потому что они либо «скрепные веруны», либо путинисты с державностью вместо мозга. А ведь пели вместе с нами! Ну и что? Да ничего. Дураков слишком много, пуль не хватит, глупцы сроду не переведутся. Нынче они правят миром. Однажды они совершат непоправимое, и весь мир навернётся из-за их активной деятельности. Остаётся только смириться и ждать.
Но тогда, в начале 80-х, мы не просто этого не знали, а думали совершенно по-другому. Тем более, что в нашем представлении остальной мир, тот, который за «железным занавесом», цивилизованный и богатый – мудр, опытен, прозорлив, культурен. На него надежда, именно он вывезет всех нас (всё человечество) в XXI век, который, разумеется, станет эпохой науки, искусства и всеобщего просвещения. О, XXI век! Какие на него возлагались надежды тогда, в 80-е! И вовсе не в связи с грядущим коммунизмом, в который верили только по-настоящему слабоумные, а потому, что есть Другой Мир – там, за границами нашего протухающего СССРа.
Как фантасты все скопом ошиблись, так и мы обманулись в наших представлениях. Правы оказались только антиутописты. Практически все их ужасные фантазии прямо на глазах нынче реализуются. Печаль в том, что реализовалась самая главная и самая опасная: нынче миром – повсеместно! – правят дураки. Потому что дураки – это большинство, большинство имеет все права, в том числе выбирать себе вождей. И кого выбирают дураки? Правильно – дураков из дураков, лучших своих представителей.
Куда это меня понесло? Возвращаюсь. В общем, времечко было забавное. Особенно, когда один за другим стали умирать генсеки. Когда умер Брежнев, я работала в редакции. Было интересно наблюдать за «взрослыми», нашлись ведь даже плакавшие. К примеру, пара пожилых дамочек – из тех, кто всю журналистскую «карьеру» занимался отправкой писем трудящихся по инстанциям. Но в основном, слышался шепоток любопытства и лёгкой тревоги: что же дальше, кто следующий?
Следующим оказался Андропов. И начались маразматическая «борьба за дисциплину» (привет из Северной Кореи). Взбесило это очень сильно – глупостью своей, бездарностью, но, главное, полным попранием любых прав человека. Всё происходило настолько нагло, откровенно и цинично, что мы, молодые, могли только ещё больше разозлиться и активнее мечтать о запретном Западе с тамошним образом жизни. Пожалуй, именно тогда для многих из моего поколения была пройдена некая точка невозврата в былое полусонное застойное существование, ибо «достали уже, уроды, гады, маразмирующие старые пердуны!».
Быстро умер Андропов, и, кажется, уже никто не плакал. Когда назначили еле дышащего Черненко, помню повсеместный взрыв хохота: «Да ладно, серьёзно? Они это нарочно, что ли?»
Когда ожидаемо скоро скончался и Черненко, началось самое интересное...
Но я опять забегаю вперёд. Сделаем шаг назад. Итак, Андропов умер, страной правит с трудом живой Черненко, а я закончила первый курс и перевелась на заочку.
БИБЛИОТЕКА МЕЧТЫ
И пошла работать в библиотеку. Приятные воспоминания о кусочке сбывшейся некогда мечты. Пусть даже мечты «неправильной», но это было как раз то, что нужно!
Центр Москвы, красивое место, Дом журналиста, забавный контингент читателей. Небольшая библиотека с четырьмя сотрудниками, тишь да гладь, покой и безмятежность.
Работать мы, конечно, работали, но при этом в рабочее время частенько читали – а реально ли по-другому, оказавшись в царстве книг? Я не страдала от «книжного голода», как многие в те времена – дома библиотека с трудом помещалась в трёхкомнатной квартире, книги были везде и не только на полках от пола до потолка, но повсюду покачивались стопками, иногда опасно высокими, рисковавшими рухнуть в любой момент. Места книгам не хватало! И, тем не менее, фонд библиотеки ЦДЖ всё же оказался побогаче, поэтому и мне находилось, чем побаловать себя. Словом, работа – класс! Иногда случались авралы, но, положа руку на сердце, сущие пустяки.
Вновь пришло ощущение спокойствия и уравновешенности, отступила постоянная тревога. Как будто я вернулась на два года назад, когда работала в редакции. Ко мне медленно, очень потихоньку, стала возвращаться способность смотреть вокруг себя, а не упираться взглядом исключительно под ноги. Я заметила яркую звонкую осень – и удивилась. Как удивилась и первому снегу в морозное утро, будто впервые его увидела.
Даже езда в грязном, холодном транспорте не напрягала – вот какое чудо случилось! Тем более, что три раза в неделю библиотека работала по особому графику: с 11.30 до 20.15. Трижды в неделю, помимо выходных, я высыпалась и ездила не в часы пик – не в тесноте (всю дорогу на ногах, сдавленная телами и получая тычки локтями), не в темноте (отчаянно зевая и замерзая), а комфортно, в светлое время, сидя и глазея в окошко. Ну, разве не здорово?
Снова повторялось однажды пройденное: мне хорошо, даже отлично! Лишь нужно время.
Всё шло замечательно, даже лучше, чем два года назад: я повзрослела, команда библиотеки хотя и сложно-бабская, но маленькая и не скандальная, если только изредка и чуть-чуть – переживаемо. Большой коллектив всего ЦДЖ (и сотрудников, и гостей – членов Союза журналистов СССР) оказался интересен с точки зрения изучения нравов и наблюдения за жизнью – взрослой, противоречивой, немножко богемной и такой советской-советской во всех своих проявлениях.
Среди посетителей библиотеки возникали мужчины, проявлявшие ко мне интерес. Совершенно безответный, я только смеялась. Молодая жена была абсолютно верна и предана мужу. Помню, как надо мной даже подшучивали по этому поводу работавшие в ЦДЖ тётеньки лет на двадцать постарше.
- Я люблю своего мужа, - горячо уверяла я их в какой-то женской болтовне. – И не собираюсь ему изменять. Никогда.
Дамы переглядывались, хихикали и пожимали плечами:
- Ладно, поговорим лет через десять-пятнадцать.
- И что же, интересно знать, случится? Что изменится? – запальчиво восклицала «святоша» (так в своё время меня, помнится, дразнили в детстве).
Тётки покатывались. Уж не знаю, что конкретно ими имелось в виду, но в итоге правы оказались именно они, а не я со своей горячностью и «верностью до гроба». И даже сроки указали приблизительно верные.
Саша учился на пятом курсе (в его институте их шесть), продолжая работать, я вновь зарабатывала, так что проблем с «карманными» и с тем, что мы давали родителям «на хозяйство», живя в их доме, не было. Всё по-честному. Но вот же странно: до нас опять никак не доходило, что мы можем отделиться. Морок! Гипноз! Идиотизм.
Жизнь налаживалась! Удивительно это писать, вспоминая то время, когда случился короткий, но всё же незабываемый на своём прощальном вираже Расцвет Застоя. В самом воздухе витал дух геронтократии, казалось, всё вокруг стало импотентным, маразмирующим, альцгеймеровским, геморройным. На экране телевизора бесконечно шевелились вставные челюсти, жующие лозунги двадцатых годов. Всё это немножко напоминало сумасшедший дом и в то же время было смешно. Мы смеялись! А это самое главное.
ПЕРЕЛОМ
1985 год – великий год! Для меня без преувеличения. То, что стало происходить в политике, приход Горбачёва с новой доктриной и всё с этим связанное – довольно длительный, потрясающе насыщенный, интересный и вдохновляющий период жизни. Считаю, что нашему поколению удивительно повезло. К великому сожалению, многие из ровесников убеждены в прямо противоположном – теперь убеждены. А тогда не было среди нас хоть кого-нибудь, кто не радовался переменам. Лишь старики ворчали, некоторые граждане среднего возраста насторожились, но молодёжь была готова, давно ждала и жаждала перемен (я не поклонница Цоя, но его знаменитая песня оказалась очень «в жилу»).
Честное слово, в эпоху перестройки казалось, что даже сам воздух изменился – стал свежее! У людей начали оживать серые лица, в ещё недавно застывших с тупой тоской глазах заблестел огонёк интереса: а что такое происходит, неужели что-то изменится? Вдруг все заговорили, и выяснилось, как много всего накопилось невысказанного в душах, в памяти. Это касалось, конечно, людей постарше, а мы их внимательно слушали, потому что было важно понять, что происходило раньше с этой страной, что грядёт теперь и, главное, что же нужно делать?
Было ощущение, что с ног снимают кандалы, а с рук сваливаются наручники. До этого мы жили, не замечая тяжести оков, ведь человек ко всему привыкает. Когда вериги с конечностей отцепили, оказалось, что без них намного легче – вот ведь как может быть, как должно быть! Непонятно, как мы прежде-то терпели.
Пожалуй, главным лично для меня стала невозможность вернуться обратно в оковы, после того как их сняли, и ты вкусил свободы. Поэтому ужасает нынешняя Россия, которая уже несвободна даже по сравнению с самым началом перестройки, когда ещё рулила компартия, был Советский Союз, формально и кардинально ничего вроде бы не изменилось, а дышать стало легче – не застревали в горле невысказанные слова. А Россия сегодняшняя напоминает СССР образца 82 года. Только, к великому сожалению властей, с интернетом, что меняет очень многое, хотят они того или нет.
Если бы советская власть не прерывалась, если бы не было перестройки и короткого периода свободы, то никакого настоящего интернета в этой стране сейчас не существовало. Как в Северной Корее. Другое дело, что та хилая держава вряд ли дожила бы до нынешнего дня – загнулась бы от голода и прочих бед: уже тогда стояли на краю, свесив одну ножку вниз. «Геополитическая катастрофа!» «Какую страну потеряли!» Какую? На грани голода и полного экономического краха. Современные переживатели сожалеют о том, что их всё-таки из задницы вытащили. Опять же – ладно бы старичьё, так ведь мои ровесники и даже те, кто моложе, туда же. Не оскудевает дураками моя родина. Тьфу на них!
Это была пятиминутка политинформации.
