прежде, чем даровать ему
спасение.
Во-вторых, Сын Божий не
мог бы совершать несовершенное служение в несовершенной скинии, а значит, и она
была бы не нужна. И каким образом Христос мог бы быть Первосвященником народа,
не имеющего никакого понятия о священстве, о Богослужении, о святости?
В-третьих, Христу
надлежало бы освятить народ, очистив совесть человека от мертвых дел Своею
Кровью, следовательно — должен был бы стать Жертвой, умереть. Но на основании
чего это могло бы произойти?
Образы небесного даны
были народу Божьему, чтобы подготовить его к восприятию самого небесного и
только тогда, «когда пришла полнота времени, Бог послал Сына Своего
Единородного, Который родился от жены, подчинился закону, чтобы искупить подзаконных» (Гал.4:4-5) —
не раньше и не позже, но именно тогда, когда это было не только необходимо, но
и возможно. Для того, чтобы миру явлено могло быть небесное, этот мир должен
был быть к этому подготовлен, причем подготовлен не столько к тому, чтобы
принять воплотившегося Сына Божия, сколько к тому, чтобы Его унизить,
отвергнуть и убить, совершив таким образом, величайшее Жертвоприношение в
истории человечества. Христос пришел в мир тогда, когда лицемерие людей,
знающих Закон и учащих ему, достигло своего предела и глубина духовного падения
тем самым достигла своего дна, что и было засвидетельствовано осуждением и распятием
Господа, осужденного на смерть именно теми, кто знали и проповедовали Закон.
Убить Сына Божьего, считая это угодным Богу делом — это и есть предел, ниже
которого упасть невозможно.
Заключив с народом
Израиля завет и даровав ему Закон, Бог тем самым как бы говорит о неготовности
народа к более глубоким взаимоотношениям - «Закон был для нас детоводителем
ко Христу, дабы нам оправдаться верою… Он дан после по причине преступлений, до
времени пришествия семени, к которому относится обетование, и преподан через
Ангелов, рукою посредника» (Гал.3:24). Поэтому мы справедливо можем
заключить, что совершенно необходимо было то, чтобы земное предварило небесное,
ибо как можно было бы и желать небесного, не увидев прежде его подобия?
Подобие небесного
очищалось и освящалось кровью животных, которая являлась прообразом Крови
Христовой именно потому, что она была подобием, а не образцом. Подобное имеет
взаимодействие только с подобным себе: земное — с земным, небесное — с
небесным. Взаимодействие земного с небесным исключается категорически как
невозможное. Поэтому и Закон не властен над уже очищенной совестью, и
поклонение и Богослужение образу небесного бессмысленно при наличии небесного,
и жертвы устраняются смертью Христовой.
Поскольку небесное не
может очищаться земным, то возникает необходимость в иных, лучших жертвах. Но в
таком случае становится очевидным, что не может быть множества лучших, равных в
своем превосходстве жертв, а значит и Жертва может быть только одна — именно
такой совершеннейшей и превосходнейшей во всех отношениях Жертвой и явился Сын
Божий Иисус Христос.
У нас не возникает
сомнений относительно того, что земное нуждается в очищении и освящении, но
почему нужно очищать и небесное? И что это за небесное, которое нуждается в
очищении? Бесспорно то, что пребывающее в небесах в очищении нужды не имеет,
следовательно, речь может идти только о том небесном, которое, не будучи прежде
очищенным, в небесах пребывать не может и вынужденно пребывать на земле. Что же
это? Ответ однозначен — это душа человека, его совесть, которая по природе
своей призвана не иметь ничего общего с земным, ибо она нерукотворна,
нематериальна и бессмертна, но пребывает порочной по причине грехопадения
человека. В этом и заключается Миссия Сына Божьего — снизойти в материальный
мир, чтобы вызволить из плена, спасти то единственное небесное, которое
пребывает на земле, причем пребывает в порабощении. Наряду с этим Господь наш
снимает также и покрывало с Закона, являя тем самым его истинную, духовную суть
— любовь, которая есть высший закон мироздания. «Бог есть любовь» (1Ин.4:16)
— не означает ли это, что и духовно возрожденный человек должен не просто
каким-либо образом проявлять любовь, а также быть любовью? Любовь нельзя свести
на уровень нормы Закона, ибо она выше Закона и это означало бы унизить ее — она
не регламентируется абсолютно ничем, но всегда и во всем руководствуется сама
собою. Несомненно, миром утрачено истинное понимание любви, так как утрачена
взаимосвязь человека с Богом, Который есть любовь, а то, что называет любовью
мир, не является таковой по своей сути, потому что синонимом слова «любовь»
является слово «святость», поскольку как любовь без святости — это похоть и
лицемерие, так и святость без любви — ханжество. Только тогда любовь являет
себя истиной, когда она свята во всех своих проявлениях, так как именно такая
любовь в наибольшей степени отображает подобие человека Богу.
Человек, хотя и
обладает по внутренней своей природе небесным естеством, не может войти в
небеса, потому что его удерживает как испорченность совести, так и смертность
плоти; пока человек не возрожден духовно, плоть и душа живут в некотором
согласии, но когда человек рождается свыше, греховная плоть становится тюрьмой.
Может ли быть в мире что-либо более противоречивое и неестественное, чем
соединение земного и небесного в один земной организм? Причем соединение это
весьма условное, ибо, хотя душа и тело составляют одно целое, все же они не
способны к смешению, к взаимопоглощению друг с другом. Взаимодействие тела и
души подобно взаимодействию стакана с наполняющей его жидкостью — они хотя и
вместе, но разные по своей сути. Но не стоит забывать, что однажды и тело наше
будет преображено таким образом, что станет духовным и, вероятно, будет одно
целое с искупленной душой. Ведь не напрасно наше тело устроено Богом так
непостижимо и рационально, да и создано оно было совершенным, как и все, что
делает Бог. Душа же, хотя и подвержена влиянию того, что мы называем плотью, не
имеет никакого отношения к физическому, материальному миру — она не стареет и
не умирает, подобно телу; ее нельзя ощутить ни одним из человеческих чувств; к
ней нельзя прикоснуться и ее нельзя увидеть и описать. Даже то место, где она
пребывает в человеке, невозможно установить. При этом как важнейшим органом
тела является сердце, так и совесть является сердцем души, но, несмотря на всю
разность, душа и тело связаны между собой настолько прочно, что только со
смертью тела душа обретает способность воспарить в небеса, где ей и
предназначено быть: «Плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия, и
тление не наследует нетления» (1Кор.15:50). И святилище земное устроено для
того, чтобы человек, пребывая во плоти, мог пребывать в подобии небесного и
служить Богу, хотя душа человека не может (да и не должна) полностью быть этим
удовлетворенной, ибо она призвана стремится не к подобию Бога, но к Самому
Богу. Святилище необходимо для того, чтобы человек, живущий на земле, уже мог
бы сообразовывать себя небесному и для того, чтобы поддерживать в человеке
стремление к небесному, ему и даны были Закон, Богослужение и постановления о
жертвах.
По самому естеству
своему плотская природа человека небесного желать не может и всегда стремится
подчинить душу для служения своим, плотским потребностям, так как
самостоятельно, без согласия с душой, управляемой совестью, никаких действий
предпринять не может и здесь очень важно понимать, что не только душа находится
в плену у плоти, но и плоть пребывает в полной зависимости от души. Для того
человеку и даруется Дух Божий, чтобы исцелить его душу, очистив совесть и
побудить человека желать небесного больше, чем земного. Человек не только
может, но и должен подчинить свою плоть желаниям духа. Плоть — это не личность,
но оболочка личности, поэтому она должна подчиняться воле человека. Трагедия
человека состоит в том, что с грехопадением Адама ставшая смертной плоть заняла
главенствующее положение и подчинила себе его бессмертную душу. Все проблемы
мира имеют своим началом бездуховность человека, порабощение души плотью. Иисус
Христос пришел, чтобы все поставить на свои места, «очистить совесть нашу от
мертвых дел для служения Богу», снова подчинить плоть духу, «ибо плоть
желает противного духу, а дух - противного плоти: они друг другу противятся,
так что вы не то делаете, что хотели бы… Если мы живем духом, то по духу и
поступать должны» (Гал.5:17,25); «Итак да не царствует грех в смертном вашем
теле, чтобы вам повиноваться ему в похотях его» (Рим.6:12).
Сын Божий, придя в мир,
обрел ту же человеческую плоть, что и каждый из нас — подверженную боли,
старению и смерти. Его Плоть также нуждалась в одежде, согревающей тело, в
пище, в отдыхе. И душа Его была подвержена скорби и страху, так как Он был
Человеком во всех отношениях, но Человеком, содержащим Плоть Свою в полном
подчинении Духу, чем никто из живущих на земле похвалиться не может. Земное
святилище не может воспринять Христа, прошедшего через смерть и воскресение,
ставшего совершеннейшей Жертвой за грех человечества, потому что невозможно,
чтобы совершенное служило в немощном, небесное — образам небесного, так как со
смертью Христовой все образы утратили свое значение, исполнив то, что надлежало
исполнить. Христос вошел в самое небо — небесную скинию, - чтобы предстать
непосредственно пред лицо Отца. Вошел, потому что небесное должно пребывать в
небесном, истинное — в истинном, совершенное — в совершенном. Он предстал пред
Отцом от имени нас, людей, так как Он теперь — один из нас, наш Предстоятель и
Заступник пред Его и нашим Отцом. Ныне Он предстоит за нас, чтобы мы могли уже
сейчас, живя во плоти, осознавать себя искупленными, прощенными Богом. Именно
отсюда возникает у человека желание «разрешиться и быть со Христом, потому
что это несравненно лучше» (Фил.1:23). Мы
не можем ходатайствовать о себе
самих, так как наше собственное ходатайство не имеет никакой цены — нам нечего
предложить Богу за свое искупление, - но у нас есть иной, лучший, чем мы,
Ходатай.
Как уже говорилось
выше, ходатайство Христово не такого свойства, что Ему приходиться просить
непрестанно Отца о помиловании каждого приходящего к Нему грешника персонально
и за каждый совершенный человеком грех. Если бы это было так, то уверовавшие
непрестанно впадали бы в бездну отчаяния, так как и они часто согрешают: «Если
же ходим во свете, подобно как Он во свете, то имеем общение друг с другом, и
Кровь Иисуса Христа, Сына Его, очищает нас от всякого греха. Если говорим, что
не имеем греха, - обманываем самих себя, и истины нет в нас. Если исповедуем
грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит
нас от всякой неправды. Если говорим, что мы не согрешили, то представляем Его
лживым, и слова Его нет в нас. Дети мои!
сие пишу вам, чтобы вы не согрешали; а если бы кто согрешил, то мы
