Бог знает лучше.

Интересно. – Мику дотронулась до моего плеча – Получается про всех есть песни? – Наверное.

– А про вас тоже есть? А можно послушать? А...

Ну попробовать, конечно, можно. Вряд ли, конечно, поймут.

И что петь будешь? Это? Ты чо, охренел? Это же дети. Да знаю я.

«Ночь перед атакой безмолвна как труп,

Лишь молитвы шепот с запекшихся губ

Небо храмом станет, а вместо икон –

На одном гайтане – крест да жетон.

Ничего не бойся, да с верою – в бой,

Верь, и вражья пуля пройдет стороной,

Верь – от тяжкой раны да будешь спасен,

На одном гайтане – крест да жетон.

А коль Бог промедлит беду отвести,

То за смерть мою врагам легко отомстить,

Без вести не стану добычей ворон –

На одном гайтане – крест да жетон.

По броне скрежещут осколки гранат,

Без патронов сдох давно мой автомат,

В землю траком вдавлен, печатью времен,

На одном гайтане – крест да жетон.

Ветер с гор развеет соляровый дым,

Засияет небо опять голубым,

А жетон навеки останется здесь -

Наспех приколочен на свежий твой крест.»

Стало очень тихо.

Ульянка сидела, уткнувшись лицом в коленки. Её спина вздрагивала. – Улечка... – Алиса погладила её по голове.

– Старшая, зачем он? – Ты ведь знаешь кто он и почему здесь? – Да знаю... – Тогда помогите ему. Пусть он почувствует себя живым.

Неожиданно Мику подошла ко мне и, встав на колени, поклонилась

– Домо аригато газаимас. Примите моё почтение, Воин Божественного Ветра.

– Мы лишь делаем то, для чего были предназначены. Мику молча кивнула в ответ.

Потом, подойдя к девочкам, я дотронулся до плеча Ульяны.

– Уля... Подняв голову она неожиданно обняла меня. Я почувствовал биение её сердца.

– Дядька...

Заплаканные глаза. – Зачем война? Не надо, не хочу.

– Прости солнышко, прости, я не знаю.

К реальности нас вернул звук горна. Отпустив меня, Ульяна всхлипнула и ткнула в меня кулачком. – Это на обед. Пошли давай, я есть хочу, от нервов.

Я только вздохнул. Лучше молчи, а то опять ляпнешь чего...

Мы вчетвером вышли на веранду.

– Девочки, а где у вас столовая-то?

Алиса тут же изобразила негодование – Улька... Ты что не показала ему, где столовая!!!!!! Ульяна недоуменно посмотрела на Алису – Нет. Мы сразу сюда. Репе...

– Ты понимаешь, что его одного отпускать нельзя? Он же почётный гость, а не... Если он заблудится, потеряется и пропадётся ты отвечать будешь.

– Чего я... Ты....

– Короче. – Алиса уже держала меня за левую руку. – Мику, давай справа. Улька, ты сзади.

Я уже хотел спросить – Чего....

Но тут в спину, в район поясницы мне упёрлось что-то твёрдое и кто-то знакомый грозно произнёс.

– СТРЕЛЯТЬ БУДУ!

– Уля, – как можно более жалостливо попросил я – может не надо?

– НАДО! Пугал, да. БУУУУ!

Всё, это залёт, боец. И по полной. Сейчас тебя отведут к ближайшему оврагу и в штаб к Духонину.

ААААААА!

Короче до столовой меня довели под конвоем. По бокам смеющиеся Алиса с Мику, а позади грозная Ульянка с ружьём.

Дойдя до столовой, она аккуратно спрятала палку в кустах.

– Пригодится ещё.

Мы уже подходили к входу, когда сзади услышали.

– Советова! Двачевская! Вы почему...

Про Ольгу я и забыл. Похоже зря.

– АЙ! – хором сказали Алиса с Ульяной.

– Что случилось?

– Я не в форме. – Ульянка натурально всхлипнула.

– А Алиска вообще неформалка. Хиппует она, видите ли. А нас теперь в столовую не пустят. – Спокойно. Обернувшись, я вежливо спросил вожатую. – А я тоже не в форме. Мне нельзя?

Пока она соображала, что ответить я подтолкнул девочек в дверь. – Пошли, жрать хочу.

Сев за столик, Алиса, улыбнувшись, сказала – Спасибо что-ли.

– Да делов-то. И часто вас?

– Часто-часто. – засмеялась Мику. – Они же хулиганки.

– Неправда. – тут же засопела Ульянка. – Мы хорошие. Только...

– Местами?

– Какими ещё местами, дядька? Ешь давай, не отвлекайся.

После обеда, идя к выходу, я заметил, как Ольга, сидящая за отдельным столиком, недовольно посмотрела на нас, а потом махнула рукой. Намёк понял, уходим.


Из столовой я шёл с Алисой. Мику убежала в клуб, а Ульянка умчалась на спортплощадку, заявив, что сончас не для неё.

– Азад, – Алиса посмотрела на меня. – слушай, ты песни сам сочиняешь?

– Да нет, а что? – Хорошие они. Только... Только больно от них. И не лыбься, ну не знаю я как правильно сказать, понимаешь? Короче, дашь слова переписать?

– Конечно.

– Хорошо. А я Мику попрошу, она табы набросает. А то я с нотами не очень.

Мы прошли ещё немного.

– Алис, а можно я спрошу? Про Ульяну?

Она остановилась.

– А, ты про... Слушай не знаю. Хотя вроде подруги, в одной школе учимся, в одном подъезде даже живём. Никто не знает. Только она даже кино про войну смотреть не может, сразу реветь начинает.

– Я, грешным делом, про Афган подумал.

– Да нет, мимо. У неё брательник в погранцах на Камчатке. Недавно письмо прислал, она ещё бегала, хвасталась.

Она попыталась улыбнуться.

– Брат. Ты что делать будешь?

Я пожал плечами. – Не знаю. Посплю, наверное. А ты?

– От тебя отдохну. Столько всего сразу. И это, ты потом в клуб приходи чаю попить. – Договорились.

Зайдя в домик, я не раздеваясь лёг на кровать и зажмурился...

Вокруг меня было бескрайнее поле. Только как на негативе. Почерневшая неподвижная трава, обугленное небо и мёртвая тишина. Сверху беззвучно падает то ли пепел, то ли чёрный снег. Я поёжился, прошёл немного и увидел ЕГО. Огромный зверь. Пёс с седой шерстью. На месте правого глаза безобразный шрам. Я машинально дотронулся до лица. Пёс сидел неподвижно, а из левого глаза у него текли слёзы. Я не понял сначала в чём неправильность, потом дошло. Второй глаз был человеческий.

Я подошёл ближе, присел и погладил его по голове. – Что брат? Плохо без них? И крылья сломаны, летать не можешь. Пойдём, что одному-то. Пёс не пошевелился, не знаю, слышал ли он меня. Я вздохнул. Мы просто сидели рядом. Сколько прошло времени? Вечность, наверное.

Я снова зажмурился и неожиданно почувствовал, как кто-то осторожно толкает меня в бок.

Когда я открыл глаз. то......

Надо мной склонилась Ульянка, с сомнением глядя на меня.

– Дядька, ты спишь?

Я помотал головой. – Уже нет. А ты как тут оказалась?

Она засмеялась и показала на дверь. – – Открыто было. А я стучала, честно.

– И чего теперь?

Я сел на кровать. Ульянка на мгновение задумалась, потом дёрнула меня за руку.

– А пошли в футбол играть. Давай дядька, вставай.

Ну футбол, значит футбол. Не порть карму и не спорь. Я потянулся за беретом, лежащим на столе.

– Дядька, а почему звезда неправильная какая-то? Трёхконечная. Это что значит?

– Ну... Трёхконечная звезда это символ интербригад в Испании.

Ульянка просияла: – А знаю. Они против фашистов были. Да ведь?

– Правильно.

– А поносить можно? Пожалуйста. Берет уже был у неё на голове.

–Конечно можно. Сейчас, я его только тебе поправлю.

– Ура! – закричала она и потянула меня к двери.

На улице, как всегда, было тихо и жарко. – Уля, и где все опять?

– Ай, по домам сидят. Надоела жара уже. А вот кто-то...

– Чего кто-то? – Роботов делает. Представляешь, дядька? Настоящих.

– Наверно интересно.

– Неа, совсем неинтересно и скучно. А можно я тебя за руку возьму?

– Давай.

Наконец мы пришли на спортплощадку и начался Большой Футбол. Нет, ну играла-то в основном Ульянка. Я лишь изображал старшего тренера сборной и типа указания давал. Правда в конце мне всё же разрешили ударить по мячу, но предупредили, что если я его куда запну сдуру, то доставать буду сам. Ну и ладно, зато наши победили.

Откричавшись, – УРА! – Ульянка снова потянула меня за собой.

– А теперь куда?

Слушайте, она вообще устаёт когда-нибудь? Не девочка, а...

– Чай пить в клуб.

Я вспомнил про приглашение Алисы.

– Ладно пойдём. А печеньки будут?

Ульяна заулыбалась. – Будут-будут. Специально для тебя.

На полдороге ко мне неожиданно прилетела мысль. – Уля.

– Чего?

– Да я вот подумал. А почему бы тебе не переодеться в пионерскую форму?

– Дядька, а зачем? Она недоуменно посмотрела на меня.

– Ну смотри.

– Куда?

– На меня.

– И что?

УФ...

– Уля, после чая мы пойдём на ужин. Правильно?

Подумав, Ульяна кивнула: – Наверно да.

– Наверно. Пойдём на ужин, а ты не в форме. Тебя опять в столовую не пустят.

– А ты зачем?

– Уля. Я что обязан тебя от вожатой каждый раз отмазывать?

Она было засопела, но неожиданно согласилась: – Ладно, пошли. Раз такое дело.

Свернув в сторону, мы вышли к домику с пиратским флагом на двери.

Ульянка заулыбалась – Это Алиска придумала. Здорово, да?

– Ну да. Давай, только быстрее.

– Я сейчас. Ты только не подглядывай.

С этими словами она скрылась за дверью.

И что это было? Я сел на крыльцо и улыбнулся. Женщины...

– Ой, здравствуйте, товарищ Азад. Неожиданно послышался знакомый голос. Славя.

– Rozh bâsh. (Добрый день (курманджи)

– Что простите?

– Извини, добрый день.

– Добрый. А вы что тут делаете?

– Да вот, уговорил Ульянку переодеться в пионерскую форму.

Славя, улыбнулась. – Это правильно. А то она каждый раз забывает. А потом...

Неожиданно из-за двери раздалось. – АЙ! Чего ты...

– Что случилось? – спросили мы.

– Кто там?

– Да я Славя.

- Ой, помоги.

– Что у тебя случилось?

– Замок не хочет.

– Опять? Подожди, сейчас помогу.

– Давай, заходи, а ты дядька не смотри.

И смех, и грех...

Через несколько минут на пороге появились Ульяна со Славей. В пионерской форме Ульянка выглядела пай-девочкой.

– Ульяна, ты когда у Ольги Дмитриевны новую юбку попросишь? Каждый раз ведь мучаешься. – Да ну вас, – Ульянка поджала губы. – юбка как юбка. И вообще она мне нравится. Замок только.

Подойдя ко мне, она снова взяла меня за руку.

– Пошли что-ли, а то чай остынет.

– Ну пойдём, раз ты готова. Славя, счастливо.

– До свидания.

Всю дорогу до клуба Ульяна рассказывала мне про свою школу, про какого-то мальчика, который носил ей портфель... Я только улыбался и иногда поддакивал. Наконец-то пришли.

Все были в сборе. Алиса наигрывала на гитаре, а Мику что-то сосредоточенно записывала в тетрадке.

Увидев нас, она встала и поклонилась

– Учитель, хорошо что вы пришли. Чай уже остывает.

Гордись, сэнсей. И к чему это?

Алиса просто помахала мне рукой.

– Привет, как оно?

– Да нормально, вроде.

– Ну тогда падай куда-нибудь. Мику, куда печенье спрятала?

– Какое печенье?

– Микуся...

– Ой, я и забыла. Простите, учитель. – она откуда-то вытащила открытую пачку – И сахар вот. Я печенье от Ульянки спрятала. Она у нас сладкое любит. А много сладкого говорят есть вредно. От него зубы портятся и толстеют. А она нет и зубы у неё....... ОЙ! Уля ты чего?

– Печеньки давай.

Алиса тем временем протянула мне чашку

– Пей быстрее.

– Почему? – Играть будем. Конкретней ты будешь.

Сольник, да? Ладно.

– Дяфка. – Ульяна что-то попыталась сказать с набитым ртом.

– Чего дяфка?

– Ай, не цепляйся, дядька, про войну не надо только.

Как скажешь, княжна.

– Ну и, – Алиса ткнула в меня половинкой печенья. – долго ещё?

– Хорошо, – я взял гитару. – работаем.

«Эх, дороги вы мои неуемные,

Ожидания любви, ночи темные,

Эх, сожженные мосты, эх, лихая блажь,

Не обнять бы пустоты, а поймать кураж,

А за воротами беда стережет давно,

Не откроют ворота - убегу в окно,

Убегу куда глаза поглядят навзрыд,

Мне укажет путь гроза, небо приютит.

А на реке да на Оби лёд застыл стеной,

Да погоди ты,