весь арены амфитеатра песок. Смешивая пролитую на него кровь убитых только, что Фероклом гладиаторов с льющейся по нему ручьями теплой весенней водой. Образовались в момент на песке лужи. В следах от множества ног, одетых в калиги. И ливень смывал кровь с лежащих на песке мертвых тел троих секуторов в масках шлемах с широкими козырьками и сверкающих на кольцах кольчуги сочлененных нарукавниках пристегнутым к их уже бездыханным мертвым телам. Здесь же вокруг самого их убийцы фракийца Ферокла валялись в песке их мечи и щиты. Они пытались окружить его, но не успели, и вот лежали мертвыми в наполненном дождевой водой песке.
Уворачиваясь от сети и трезубца Ритария Капуи, Ферокл даже растерялся от неожиданности, когда открылись те боковые деревянные решетчатые окованные железом двери. И на арену амфитеатра вместо реальных и настоящих гладиаторв бойцов появились полуголые, как нищета Рима гладиаторы ноксии. Босоногие и незащищенные ничем, в одних только сублигатах и шерстяных черных и серых коротких рваных туниках. Еще более убогие, чем те, против которых бился его друг Ритарий Ганик. Они вышли под тем проливным внезапным дождем.
Молодые его гладиаторы, было, бросились на врагов, но Ферокл приказал им держаться сзади его и прикрывать со спины. Те отскочили за него, обежав по кругу, дерущихся Ферокла и того Ритария из Капуи. Они смотрели, как к ним приближаются враги. Опять все против каких-либо правил. Опять чья-то злая коварная и жестокая затея. И опять против школы Олимпия и на глазах у всего Рима. Опять так вот подло без объявления войны.
- «Снова Ноксии. Как и с Гаником» - подумал Ферокл - «Вооруженые, чем попало. Вплоть до ржавых затупленных копий и мечей. Кто с чем. И одеты, во что попало. Жалко погибли до этого двое его лучших учеников римлянин Лукреций Цимба и египтянин Мориус Гаридий. Не доставало гладиаторов в Олимпии. И эти пали, еще до этого конечного сражения, в предыдущих схватках. В довесок погиб и ливиец копейщик Камелион».
Он ловко снова увернулся от точного удара трезубца Ритария и его в воздухе сети, и видел, как медленно и крадучись тихо, те приближались, к ним двоим.
Ритарий Капуи даже не видел врагов идущих за его спиной и в его сторону. Он увлекся боем и состредоточился на одном Ферокле. Но Ферокл старался теперь держаться на одном месте и медленно отступал от наседающего на него здоровяка Ритария. И смотрел, как те медленно приближались к нему. Окружая полукольцом и их было восемь. Восемь под проливным дождем и босиком по мокрому вязкому уже от воды песку. Они вышли из боковых ворот на арену и шли, окружая Ферокла, молча, под крик римского плебса и сенаторского ложа, которые прятались под провисшими от воды разноцветными палантинами, с которых, внизпрямо на край арены лилась ручьями вода.
Ферокл стал отступать назад, затягивая на себя своего противника. И его гладиаторы делая тоже, самое, отходили вместе с ним, уже ориентируясь по обстановке боя. И вероятности нападения противников. Ферокл сражаясь один на один с Ритарием Капуи, даже не пытался ему что-то показать. Тот не давал ему передышки. Он попытался ему прокричать, чтобы тот обернулся, но тот его видимо толком из-за крика, одичавшего от кровопролития римского плебса, просто не слышал. Он озверел, потеряв всех своих товарищей из Помпеи и Капуи на поле боя. И не желал даже реагировать на любые крики о вероятной опасности. А может, думал, что это хитрая уловка и способ укокошить его секутором противником.
Ноксии охватывали их полукольцом.
Среди них был один с копьем. Остальные с мечами. Старыми мечами и ржавыми, как и тогда. Было ясно, чья это была работа.
- Ублюдки! - крикнул Ферокл наступавшим на него преступникам смертникам.
Ферокл и сам был когда-то преступником и осужденным на смерть, но не стал ноксием. Судьба благоволила ему, даже на арене амфитеатра. Он всегда выживал. Вот и сейчас, он уворачивался отражая смертоносные по щиту удары трезубца Ритария Капуи, зная, что возможно это шанс теперь выжить.
– Ну, что идите! Давай! Кто из вас первый! – он прокричал еще им.
- Учитель! – прокричал франк Рудион Мекта - Разреши, и мы их возьмем на себя!
- Нет! - прокричал, ловко маневрируя от ударов трезубцем Ферокл - Стоять за спиной!
Ритарий по-прежнему не слышал даже то, что кричал врагам окружающим его соперник и противник по арене Ферокл. А дождь сделал песок вязким, превратив его в глину, и вязли в калигах ноги. И вдруг неожиданно для всех, когда его уже охватили в кольцо и, не дожидаясь нападения, Ферокл сорвался с места и бросился в лоб на противников.
Проскочив, буквально под рукой и трезубцем германца Ритария. Он пулей пролетел мимо него, зацепив за живот противника щитом. Тот развернулся ему вослед. Ферокл даже не заметил мимо себя пролетающее длинное копье одного из преступников. То копье, пролетев почти рядом с Фероклом, вонзилось в живот повернувшемуся ему вослед гладиатору Капуи. Ритарий упал на колени и вырвал копье, пытаясь снова встать, уже видя, что происходит теперь на арене. Но было для него поздно. И он был смертельно ранен и упал в большую лужу, разлившуюся от проливного дождя, точно посередине песчаной раскисшей как болото арены. Он упал лицом в ту лужу. И, похоже, утонул в ней, захлебнувшись водой, и не двигался больше. А Ферокл вклинился с разгона в полукруг окруживших его уже кольцом приговоренных на смерть на арене Рима преступников.
Размахивая щитом, и мечем, он уложил сразу двоих, но остальные набросились на него, как бешеные голодные собаки. И Фероклу пришлось отступить, вырвавшись из кольца. И развернувшись к наступающему, снова врагу лицом. Он сбросил свой шлем на арену, чтобы лучше видеть противника.
- Черт, что это твориться! – прокричал Ардад – Опять как тогда! Почему не остановят бой!
Он вцепился руками в решетку квадратных окованных железом ворот на арену.
- Кто те ублюдки на арене?! – он снова прокричал.
Ардад видел, как за Фероклом в бой кинулись его и Ганика ученики гладиаторы. Вчетвером против восьми. И как Ферокл уже убил двоих, а остальные сцепились с остальными. Это было уже побоище без каких-либо правил, просто резня. И никто не останавливал этот беспредел. Весь амфитеатр только гудел от наслаждения кровопролитием. И всем зрителям было без разницы, кто кого и как убивает.
Хароний тоже почему-то молчал. Может, был растерян и напуган, напуган, еще больше, чем тогда с Гаником.
- Я сам его остановлю! - прокричал Ардад. И, растолкав всех, кинулся вниз по каменным ступенькам, туда, где была оружейная комната амфитеатра. Здесь хранилось дополнительное вооружение для боев на арене Рима. В случае замены во время игр при износе или при простой необходимости поменять оружие или щиты, доспехи. За ним влетел и Хароний Магма.
- Ты что задумал! – Хароний прокричал ему, хватая Ардада за правую руку, схватившую большой топор на длинной рукояти.
- Эти мрази только топора заслуживают! - прорычал Ардад.
– Я не дам его убить каким-то преступникам! - проревел, вытаращив в бешенстве свои черные как ночь глаза на Харония Магму Ардад.
Хароний Магма удерживал его.
- Не пущу! Стой! Что бы, не произошло, ты не сделаешь этого! – он ему преградил дорогу и произнес - Слышишь, Ардад! Стой! Я как хозяин твой тебе запрещаю! Слышишь меня!
- Да пошел ты, хозяин! – Ардад пррычал глядя своими черными вытаращенными злыми глазами, прямо в зеленые офонаревшие глаза Харония. И оттолкнул с брезгливостью Харония Магму в сторону. Он бросился наверх снова по ступеням к выходу на залитую дождем песчаную в пролитой свежей крови арену. Он расшвырял своим негра эфиопа здоровенным в серой короткой из шерсти тунике сильным и мускулистым телом всех, кто попался ему на дороге и вылетел на арену, нараспашку распахнув ногой квадратные, окованные железом решетчатые двери. Под проливным дождем он с криком понесся на помощь своему еще одному ученику фракийцу Фероклу. Уже не думая ни о чем, только о том, чтобы спасти его. Он летел, размахивая здоровенным на длинной рукоятке топором. И врезался в кольцо врагов окруживших и уже прижавших секутора Олимпии к одной из торчащих разделительных каменных отшлифованных, похожих на мужской фаллос колонн, снося им головы, и разрубая пополам огромным и тяжелым острым, как бритва отточенным плоским лезвием сокрушительной секиры.
Там закрывая своего учителя, собой поочередно, отбивались двое еще живых, но уже тоже израненных гладиатора, Фракиец Палезий Пулла и бактриец Клеастрит Рувий. Погиб в схватке франк Рудион Мекта, и Ферокл был уже весь в крови и тоже серьезно изранен. Он только защищался одним щитом и без оружия. Враги выбили каким-то образом тот узкий остроконечный меч из его рук. И если бы не Ардад, ему бы, наверное, уже был бы в скором времени конец. Как и его раненным еле держащимся на ногах и измотанным обессиленным от долгого сражения гладиаторам.
Он истекал уже кровью, когда его и учитель Ганика, ворвался в круг его врагов, убивая последних. И их кровью залила всего с головы до ног молодых гладиаторов Олимпии и Ферокла и тот столб.
Ардад спиной придавил к колонне Ферокла и развернулся лицом к противнику в ожидании нападения. Но уже никого не было. Они все лежали у его ног. Ног победителя. Ардад даже не заметил, как зарубил той здоровенной плоской и острой тяжелой секирой остальных ослабевших тоже измотанных долгим боем и раненых врагов.
- Ну, кто еще! – он проорал, перекрикивая рев бушующего под проливным дождем амфитеатра – Кто еще! Подходи! Всех оприходую и угощу! –
Он, озирался по сторонам, но никого больше не было. Только рев трибун и какая-то бешеная паника, и беготня кругом по кругу зрительских мест. И всего амфитеатра.
Ардад не понимал в горячке, что твориться вокруг. И там над ними под мокрыми разноцветными палантинами. Он не видел, пока выбирал внизу в оружейке амфитеатра себе сокрушительное оружие. И, отталкивая своего хозяина ланисту
