Roman]«Вопросов больше не имею!» — весело объявил я. — «Спасибо, Гезе! Если главарям этого сброда ведом страх, то надо убедить их в том, что я непобедим: тогда они смоются из моего мира вместе со своими армиями, и мне не придётся возиться со всей этой нечистью».
Меньше одного мгновения потратили мы на этот мысленный разговор, ну а в следующий миг я обернулся белой совой и полетел навстречу подвигам! В пятьсот сорок девятую ночь того же года на горизонте возникла стая синих пиявок, которая состояла из двадцати трёх тысяч крупных и мелких особей. У меня не было желания превращаться в скрипучего стального змея, поэтому я опять сделал себя маленьким стальным шариком. Я начал падать, но до поверхности планеты не долетел: меня поймала одна особо шустрая пиявка, которая стала пытаться разгрызть мой металл, однако в итоге осталась без зубов! Другие бесы принялись хватать и кусать меня, только их ждала та же участь. Враги хрипели и визжали от ярости и боли, ну а я смеялся и мурлыкал!
Затем пиявки сбросили меня с немалой высоты, и я с огромной скоростью врезался в лёд, но уцелел. Бесы явно не ведали, что бывают материалы прочнее льда! Не придумав ничего лучше, враги продолжили грызть меня и ломать себе зубы. Один жирный летающий червь проглотил меня, и я оказался в его желудке, где много противной голубой слизи! Органов обоняния у меня не было, и всё же я ощутил дикую вонь, и сородичи тоже почувствовали этот запах, когда заглянули в мой разум. Желая поскорее освободиться, я резко увеличился в десять раз, и червь лопнул, а его куски разлетелись во все стороны, после чего превратились в дым, а слизь растворилась в воздухе. Упал я на лёд и снова уменьшился, но остальные бесы не захотели меня глотать: они поняли, что со мной им не справиться, и удрали. «Пока ты не научился летать быстрее пиявок, не позволяй им ускользать», — сказала Ильнара. — «Замани их обратно».
Я тоже решил, что неплохо бы продолжить веселье. Преобразил я себя в маленькую белую мышку и стал жалобно пищать, а бесы увидели это, обрадовались и вернулись. Полакомиться мышиным мясом им не довелось: едва они приблизились ко мне, я моментально превратился в цветочный куст, у которого лепестки, корни, листья, шипы и прочие части состоят из блестящей и крепкой стали! Корнями я крепко вцепился в толщу льда, чтобы никто не пытался утащить меня в небо. Моя изменчивость разозлила бесов, и они опять взялись терзать меня своими хилыми зубками. Тысячи пиявок ползали по роскошным цветкам и веточкам, кусали их и натыкались на шипы и острые края листьев и лепестков. Зрелище было забавным, но недолгим: внезапно враги собрались в гигантский летающий кулак, который тут же ударил меня со всей силы! Признаюсь, это было больно, и ветви мои бедные все погнулись, и цветки потеряли форму, однако я не погиб, а пиявки снова напоролись на лезвия и потеряли ещё сотню «воинов». Кое-как я справился с болью и преобразился в толстый и колючий кактус, тоже сделанный из живой стали. Тут же последовал второй удар кулака, более мощный, но врагам не удалось раздавить меня: они лишь сломали пару моих колючек, а вот количество пиявок после этой атаки сократилось ещё на пару сотен! Кулак распался, и все бесы устремились прочь от меня, и никто из них не пожелал вернуться. Битва была хороша, но её результат меня разочаровал: я уничтожил семь тысяч монстров, то есть меньше трети вражеского отряда, хотя надеялся убить тысяч двадцать.
В облике белой крысы я залез на ледяную горку, встал на задние лапки, начал хвостом вертеть и ушами шевелить. «Я вкусный маленький крысёнок!» — весело провозгласил я. — «Неужели никто не хочет съесть меня? Во мне мало мяса, но оно слаще некуда! Эй, черти!»
Вдруг появилась летающая паучья нога, чёрная и мохнатая: она принялась щекотать мой пушистый живот, и от смеха я упал на спину. Это было очередное внушение! Сородичи решили немного позабавиться, а ещё наградить меня за победу в битве, и наслали на меня видение, которое приняло такую странную форму. Долгой была щекотка, и немало удовольствия получил я, но затем нога исчезла, и со мной заговорила Ильнара. «Ты собирался стать обедом для бесов, чудик, и желание твоё скоро исполнится», — сказала сестра.
Приближалась новая волна захватчиков: пятьдесят одна тысяча летающих белых пиявок, и ни одной мелкой особи, а только большие и жирные! Я дал обещание себе и сородичам, что в этот раз уничтожу не менее тридцати тысяч врагов, и сражение началось! Пиявки опять притащили с собой ножи и пилы, изготовленные из какого-то особо твёрдого льда, прозрачного как стекло. Увидев, что я всего лишь мелкий и слабый зверёк, монстры удивились, застыли в воздухе на пару мгновений, после чего бросили все инструменты и без них ринулись в атаку! «Глупые вы беспозвоночные», — мысленно сказал я пиявкам. — «Хозяева не зря снабдили вас этими игрушками! Хотя вы в любом случае проиграете, ведь я не просто крыса. Я воин умелый и отважный, и есть у меня оружие круче вашего!»
Разумеется, враги не слышали моих слов, да и нельзя назвать меня умелым воином. Ильнара почти всегда побеждает меня в поединках, и битвы с другими Чудотворцами обычно заканчиваются моим поражением. Но для вонючих летающих червяков я действительно был сложным противником! Крысиный облик я себе оставил, только увеличил его в два раза, и тело моё целиком покрыли блестящие стальные доспехи, украшенные множеством дивных узоров, лёгкие и прочные! Даже хвост мой тонкий оделся в подвижную броню, и на нём образовались ряды острых шипов, тоже стальных. И не было в моём боевом костюме ни одной дыры, в которую пиявки могли бы воткнуть нож или плюнуть слизью, и прорези для глаз отсутствовали, потому что глаза нужны лишь тем, кто ещё не научился видеть душой и сердцем! Ходить я решил на задних лапах, а цепкими передними лапками я взял оружие, которое создал себе усилием мысли. Какое оружие? Длинный меч, прямой, красивый и сверкающий! Отличный облик получился: снаружи я выглядел как металлическое чудище, но внутри я был мягким и пушистым крысёнком, и меня это радовало! Некоторых бесов мой новый образ напугал, и они не осмелились нападать, однако прочие твари набросились на меня со всех сторон, принялись яростно царапать сталь зубами. Размером я был не так уж и велик, и шипы покрывали не всю броню, а только хвост, поэтому врагам я казался лёгкой добычей. Первым делом я вонзил меч в одну из пиявок, и тварь издала противный визг, после чего моментально испарилась, и остался от неё лишь сгусток дурно пахнущего воздуха. Затем я попытался одним взмахом оружия сразить несколько врагов, но шустрые бесы уклонились от удара и продолжили грызть доспехи, лишая себя зубов. Долго я рубил бесов и многих отправил в небытие, но точность моих выпадов была невелика: трудно держать меч короткими лапками, закованными в металл! Сородичи посоветовали взять другой облик, только я отказался. Однажды враги жестоко растерзали одинокую крысу, но теперь она набралась сил и вернулась, чтобы отомстить!
Четыре ночи без перерыва длилась битва! В первую ночь я убил полторы тысячи пиявок, и никому из них не удалось повредить мою защиту. В середине второй ночи злодеи вспомнили про свои инструменты, схватили их и начали ковырять броню ножами и пилами. Как и в прошлый раз, оружие врагов оказалось бесполезным! Стальную пластину невозможно разрезать ледяным лезвием! Скоро все пилы и ножи сломались, и монстры опять принялись грызть меня, а некоторые из нападающих попытались откусить мой хвост, но напоролись на шипы и сгинули. Атаки эти были неприятны, ведь доспехи являлись частью моего тела и тоже обладали способностью чувствовать боль, но я старался терпеть. Поначалу бесы уворачивались от моих ударов, но затем у злодеев случилась некая вспышка ярости или храбрости, и они лавиной обрушились на меня, и убивать их стало проще: одного взмаха мечом теперь было достаточно, чтобы разрубить надвое сразу десять пиявок, и колючий хвост тоже пригодился! Монстры гибли в огромных количествах, но натиск врагов ни на миг не ослабевал, и я отбивался как мог, а благотворные заклинания сородичей помогали справиться с болью.
К началу третьей ночи войско пиявок уменьшилось ещё на одиннадцать тысяч особей. Желая развлечь сородичей, я даровал им право менять облик моего оружия, а они воспользовались этим и превратили меч в кривую стальную дубинку красного цвета, из которой во все стороны торчали разноцветные шипы, иглы, лезвия и крючки. Стал я размахивать этой ерундовиной, и врагам сделалось хуже, но поразил их не странный облик дубинки, а её замечательная острота! Летающие пиявки продолжали кидаться на меня как заколдованные, и наградой за безрассудство была им лишь быстрая смерть. «Знаете, иногда мне становится их жалко», — мысленно сказал я братьям и сёстрам. — «Я вижу и чувствую, как они мучаются, и грустные мысли посещают меня. Эти создания могли быть нашими добрыми друзьями, обрести свободу и счастье, но вместо этого я вынужден давить их как паразитов. Я понимаю, что они неразумны и враждебны, и нет им места в Мироздании, но душе моей хочется, чтобы они вдруг осознали свои ошибки и покаялись. Возможен ли такой исход?»
«Они и есть паразиты», — ответила Ильнара. — «Ты думаешь, что однажды они все станут милыми и заботливыми, но это лишь картина, созданная твоим воображением, а в реальности этому не бывать. Маши дубиной, крыса, и не забивай себе голову фантазиями».
«Твои переживания знакомы многим из нас, Тави», — добавила Гезе. — «Ты готов простить и пощадить врагов, но при этом жаждешь от них избавиться, хочешь наказать их за вредительство. Почему возникло такое противоречие? Душа твоя живёт в Блаженной Обители, где миролюбие является нормой, а вот разум твой сейчас находится в этой испорченной вселенной, и ему приходится иметь дело с вещами, которых не должно быть, и они ему отвратительны, и он желает поскорее разделаться с ними, чтобы навести порядок и успокоиться. Путь разума или души следует выбрать тебе? Нельзя сказать, что душа неправа: она всегда поступает так, как и было задумано Богом, который её создал. Отец научил её милосердию и щедрости, и она стремится быть добра ко всем без исключения, и это естественно. Однако истинно и то, что все злые и враждебные существа Мироздания сотканы из нашей мысли, как и все миры и прочие творения. Любые эмоции этих существ на самом деле являются нашими эмоциями, которые были похищены у нас, а не возникли из ниоткуда, и страдания тоже. И все грехи, вроде зависти и алчности, прежде были добродетелями или безобидными забавами, но злодеи украли их и осквернили. Если ты взглянешь на врагов разумом, а не душой, то увидишь, что они просто уродливые сгустки наших собственных мыслей, и станет ясно тебе, что осознать свои ошибки и покаяться обязаны мы, а не враги наши. Врагов же можно и уничтожить. Я сама из комитета Избавителей, и сердце моё наполняется
