другой.
Забавная битва! Долгими ночами лежал я в ледяной ямке и убивал монстров, которые поодиночке лезли в мой «домик». Пока жало было занято своим делом, я опять начал жужжать, и визги умирающих врагов не мешали мне наслаждаться радостной музыкой моих крыльев! Духи Рода слушали эту музыку, и хорошее настроение наполняло всех нас. Миновало пять ночей, и явилась ещё одна стая мелких оранжевых пиявок, а было их сто девять тысяч, и эти твари тоже полезли за мной в трещину. В девятую ночь битвы прибыл отряд синих пиявок, и размерами они были невелики, но их количество меня поразило: четыреста восемьдесят восемь тысяч. Синие бесы смешались с оранжевыми, и получилась могучая армия, цель у которой была одна: уничтожить меня! Я надеялся, что оранжевые будут драться против синих, но этого не произошло. Колоссальная туча врагов штурмовала моё убежище, и каждый из них погибал только после тридцати или сорока ударов жалом. «Сколько их расплодилось», — недовольно произнёс я, когда наступила двадцать первая ночь битвы. — «Моё хилое пчелиное тело устало резать этих уродов! Ладно, пусть забирают мой мир, лишь бы отвязались. Я всего лишь букашка: почему они меня возненавидели?»
«Не верю, что ты так легко сдашься, любитель мёда», — усмехнулась Гезе. — «Ты изобрёл простой, удобный и весёлый способ извести всех мелких чудовищ на планете. Просто лежи на месте и бей каждого, кто подползёт близко, и всё будет замечательно».
Да, я по-прежнему был готов на всё ради спасения моей вселенной! Однако душа моя не любит долго пребывать в одном облике: она жаждет разнообразия! Сородичи хотели посмотреть, как одинокая пчела победит всех этих тварей, поэтому я пообещал не менять внешность, пока не завершится битва, но число противников не уменьшалось, а росло, и о своём обещании я пожалел. В тридцатую ночь битвы враги получили подкрепление: пятьсот четырнадцать тысяч маленьких белых пиявок! Увы, ясновидение меня не обманывало. «Терпи, братец, терпи», — сказала довольная Ильнара. — «Ты у нас трудолюбивая пчёлка, всё выдержишь».
Бесы продолжали прибывать громадными отрядами в течение всего года, а я старался убивать их как можно быстрее. Жало иногда отваливалось, и было это больно, однако я тут же отращивал себе новое. Некоторые пиявки плевались в меня голубой слизью, которая быстро испарялась и не причиняла вреда, только её запах меня не радовал. «Многим врагам даровал я гибель, но они всё лезут и лезут ко мне», — сказал я сородичам в триста восемьдесят третью ночь битвы. — «Порой кажется, что дьяволы решили избавиться от своих рабов и отправили их всех на убой. Может ли это быть, Гезе? И если может, каковы мотивы такого поступка?»
«Подобное я наблюдала часто, когда посещала Нижние Миры», — ответила Гезе. — «Правители ада никогда не ценят своих подданных. Пиявок могли напоить зельем, которое лишило их страха смерти, и теперь они с удовольствием готовы сдохнуть по приказу вождей. Зачем это нужно? Возможно, дьяволы создают себе новую армию, более могущественную, а прежнее войско плохо показало себя в бою, и они его ликвидируют. Иная причина: дьяволы опасаются восстания пиявок, поэтому пытаются разделаться с ними, направив их против тебя. Но это лишь домыслы. Я уверена: скоро бесы поймут, что храбрую пчёлку им не одолеть, и улетят прочь. Не придётся тебе долго сидеть в ловушке, не беспокойся».
Однако враги не думали убегать: они действительно потеряли страх смерти, и я был вынужден отбиваться от каждого из них. В девятьсот девяносто третью ночь того же года последняя из мелких пиявок рассыпалась от ударов жала, и больше некому было лезть в моё убежище. Сколько монстров я победил, сказать не могу: когда врагов стало слишком много, моё мистическое зрение не сумело точно подсчитать их количество. Сородичи, которые наблюдали за битвой, сообщили, что я убил пять или семь миллионов бесов! Так это или нет, но испытание не закончилось: наверху, над трещиной, кружила огромная армия разноцветных пиявок, а было их не меньше миллиона! Эти крупные особи тоже хотели сразиться со мной, но они не могли забраться в узкую трещину. Стало ясно, что с большими бесами тоже придётся драться, ведь они блокировали путь к свободе. «Ох, спасите меня», — заныл я. — «Эй, духи добрые, позвольте мне превратиться во что-нибудь другое. Не могу больше быть пчелой!»
Сородичи не возражали, и я стал думать, какой боевой облик выбрать. Пока я размышлял, случилось чудо: поднялась буря ледяная, и всех пиявок унесло ветром! Теперь-то можно было отдохнуть! Сила моя магическая резко возросла после победы в столь грандиозной битве, но способность противостоять холоду бури у меня не появилась, поэтому я спрятался на дне трещины и принялся ждать. Добрые духи по-прежнему обладали правом менять мою внешность: желая развлечься, они начали превращать меня в паучков, насекомых и прочих мелких существ, а я недовольно сопел и пыхтел, но не мешал этой забаве. Затем духи решили наделить меня свойствами разных букашек, и я получил голову мухи, крылья бабочки, передние лапки богомола, восемь мохнатых паучьих ножек, тараканьи усики, брюшко стрекозы и аромат вонючего жука. «Как надоели эти чудики», — лениво произнёс я, осмотрев себя. — «Портят мой облик, нарушают покой. Вот закрою им доступ в мой разум, и они не будут видеть меня, не смогут наблюдать то, что вокруг меня, не заглянут больше в мои мысли, перестанут воздействовать на меня магией и внушением».
На самом деле я не собирался отказываться от телепатической связи с сородичами, ведь именно ради неё живём мы, и каждый из нас начинает ощущать себя одиноким и потерянным, если не может обмениваться мыслями, словами, образами, чувствами с другими Детьми Бога. Весёлые духи пообещали больше не шалить, но я знал, что этим игрунам нельзя верить, и запретил им вмешиваться в мой облик. Принял я форму красивого жука с золотыми крыльями и продолжил отдыхать.
В триста двенадцатую ночь четырнадцатой зимы погода улучшилась, и я выбрался из трещины. Снаружи ничего не поменялось: такой же мёртвый лёд повсюду, те же унылые серые небеса. Я превратился в бронированную боевую машину, у которой восемь колёс, и поехал искать вражьих лидеров. Чёрные колёса, белая броня! Выглядел я неплохо! Ещё у меня имелась пушка, установленная в маленькой вращающейся башне: это орудие могло одним залпом выпустить огромное множество колючих осколков, которые летели вперёд с небывалой скоростью! Чтобы создавать осколки из ничего и перезаряжать пушку, я должен был расходовать магическую силу, поэтому Гезе рекомендовала использовать это славное оружие только для уничтожения сложных противников. «Пиявок и букашка способна убить, но у дьяволов могут быть другие слуги, более выносливые и опасные», — сказала Гезе. — «Логово любого тирана хорошо охраняется».
Ездил я по ледяным просторам планеты, гремел колёсами и грозно гудел, однако миллион злобных пиявок куда-то пропал, и дьяволами нигде не пахло. Я с помощью мистического зрения пытался обнаружить скрытые в толще льда пространства, где могла бы прятаться нечисть, однако ничего подобного не нашёл, и на поверхности не было вражьих сооружений. Скучно путешествовать по миру, где кругом пустота! Опять пробудилась во мне жажда веселья, и начал я думать, чем бы развлечь себя. Увидев высокую ледяную горку, я забрался на её вершину и радостно скатился вниз, а затем повторил эту забаву не менее сотни раз. Колёса были оснащены шипами, которые помогали цепляться за лёд, но я мог убирать эти шипы, чтобы лучше скользить! Ильнара снова была недовольна: она что-то сказала, но я не слушал. Имею я право иногда подурачиться? Мой самый страшный враг не демоны, а тоска зелёная.
В какой-то момент я обнаружил вражьего шпиона! Одна крупная жёлтая пиявка издалека наблюдала за мной, однако не осмеливалась нападать, а я не сразу заметил этого беса, потому что увлёкся игрой, и сородичи не видели его, пока я не обратил на него внимание. Жёлтых монстров до той поры я не встречал, и мне стало любопытно. Я преобразился в белого сокола, и пиявка тут же устремилась прочь, а я за ней, но поймать её не удалось: она скрылась в ледяной дали. Жутко нужен был облик, позволяющий летать быстрее врагов! Опустился я на плоскую ледяную равнину и превратил себя в ярко-красный самолёт, у которого на носу вертушка, называемая пропеллер. Самолёты я прежде видел в мирах, созданных другими Чудотворцами, и в этот раз решил сам стать такой машиной! Разогнав себя, я попробовал подняться в небо, однако не получилось. Несколько раз повторив попытку и не достигнув успеха, я разочаровался в этом облике, но тут сородичи догадались, что я сделан из тяжёлого металла, и сообщили об этом. Я мигом обернулся лёгким деревянным самолётом, у которого лишь некоторые детали были металлическими, и взлёт состоялся! Выслушав инструкции сородичей и освоив управление, я полетел догонять пиявку, и тут выяснилось, что скорость моя в образе самолёта всё равно была невелика. Прекратив преследовать беса, я начал весело кружиться в небе и совершать различные воздушные манёвры, о которых мне мысленно поведали сородичи. Приятнее быть мягким и тёплым существом, вроде птицы или летучей мыши, но и самолёту тоже неплохо живётся! Много чудесных впечатлений получила моя душа в ту ночь! Пару раз я едва не врезался в поверхность планеты, однако мастерство пилота у меня развилось быстро, и я был доволен собой и своими крыльями.
Настроение испортила очередная атака врагов. Стая толстых жёлтых пиявок пряталась в одиноком сугробе: мистическим зрением я заметил их издалека и понял, что они устроили засаду. Я позволил им напасть на меня, и они все вцепились в мои крылья, стали пачкать их своей вонючей слизью, только не голубой, а зелёной. Такая слизь тоже не причиняла ущерба моему телу, но она вызывала у меня жгучую боль! Начал я быстро вращаться в воздухе, желая сбросить паразитов, однако пиявки держались крепко. Тогда я в один момент создал множество острых шипов на крыльях, и все монстры напоролись на эти шипы и сдохли, но тут прилетела ещё одна стая жёлтых пиявок, и эти тоже набросились на меня. Некоторые из бесов забрались в мой мотор и что-то повредили там, и мне стало трудно держаться в воздухе! Убил я всех пиявок шипами и прочими хитростями, но затем увидел, что ко мне мчится третья стая жёлтых тварей! Кое-как совершив посадку на лёд, я немедленно преобразился в белую бронемашину и принялся стрелять из пушки по бесам, и после нескольких громких залпов все гады были уничтожены. Осколки, которыми я заряжал пушку, разорвали пиявок на мелкие кусочки! Пришлось потратить немного магической силы на стрельбу, однако теперь я знал, сколь велика мощь моего оружия! От зелёной слизи не осталось ни следа, но острая боль в теле не исчезла, и я предположил, что враги специально разработали эту мерзость, чтобы поиздеваться над моим
