самочувствием. Все ли виды пиявок получили способность выделять эту слизь или только жёлтые, я не знал. Превратился я в белого волка и стал с большим усердием чесать себя левой задней лапой, но унять боль не получилось, и от досады я издал жалобный волчий вой! «Нехорошо это», — сказала Гезе. — «Демоны не могут справиться со стальной бронёй, поэтому решили добиваться победы иным способом. Они хотят, чтобы боль заставила тебя уйти из того мира».
Заклинания сородичей не помогли справиться с неприятными ощущениями. Я менял облики, превращался в пантеру, зайца, дикобраза, цаплю, куропатку, даже в симпатичный розовый чайник, но в любом из этих образов тело моё испытывало такую же боль. Возникла ещё проблемка: я сделал себя серебристой щукой и застрял в этом образе! Снова магия преображения отказалась подчиняться моей воле. Быть рыбой очень даже мило, но лишь когда кругом полно тёплой воды, а в ледяном мире щука беспомощна. Ох и не везёт мне в жизни!
Что было дальше? Две ночи лежал я на боку, и боль в итоге утихла, однако беды не закончились! Прилетела тощая белая пиявка, схватила один из моих плавников, оторвала его и съела. Плавник вырос опять, и монстр ещё раз его откусил. Думаю, это последний из мелких бесов явился отомстить за гибель всего его племени! Сгибая своё длинное скользкое тело и совершая неуклюжие прыжки, я старался зубами поймать пиявку, а хитрая тварь легко избегала моих грозных челюстей. Трудно сражаться, когда ты рыба на льду! Пиявка выдрала из моего светлого брюха кусок мяса и проглотила, и было это не очень приятно! Не желая стать ужином, я попытался хвостом ударить врага, но промахнулся, а червяк продолжил меня терзать. Раны затягивались моментально, и пиявка могла быть довольна: ей попалась вкусная еда, которая никогда не заканчивается. «Ты опять совершил глупость, брат-щука, и вот к чему это привело», — сказала Ильнара. — «Уверена, черти со всей планеты уже спешат к тебе, ведь шанс полакомиться свежей рыбкой им редко выпадает».
Не ведал я, как выбраться из этой ситуации, но в итоге жадная пиявка сама себя погубила. Тварь вцепилась в мои жабры, и от страшной боли я резко преобразился в чёрную гадюку! Довольный тем, что способности мои вернулись, я сожрал пиявку целиком, и последний из мелких бесов сгинул навсегда. Мои зубки не вырабатывали яд, ведь я ещё не обрёл могущество, необходимое для создания сложных веществ. Змеиный облик показался мне очаровательным, и я был бы рад провести несколько ночей в шкуре гадюки, но скорость передвижения меня не устроила, поэтому я сделался красным самолётом и полетел дальше. Крупные пиявки тоже все исчезли, и в течение многих ночей меня никто не беспокоил. «Противник не обнаружен!» — сообщил я сородичам в первую ночь пятнадцатого года. — «Наверное, моя битва в образе щуки вызвала у дьяволов приступ умиления, от которого они растаяли вместе со своими рабами!»
«Как я и предсказывала, враги начали прятаться от тебя», — ответила Ильнара. — «Полагаю, дьяволы не хотят, чтобы ты увеличивал свою силу, убивая пиявок. Тщательно осматривай всё вокруг: может оказаться, что логово главарей находится совсем близко. Чем быстрее разберёшься с вождями, тем лучше. И старайся не превращаться в морепродукты, иначе придётся тебе сальным рыбьим хвостом отбиваться от многотысячных армий демонов. Когда мир освободишь от зла, тогда и поплаваешь, а сейчас прояви благоразумие».
Во вторую ночь года поднялась внезапная буря, и не было у меня времени найти убежище. Я преобразил себя в маленький стальной шарик, и лютый ветер полгода катал меня по ледяным равнинам, а я мучился от холода и паралича. Добрые духи ласкали мою душу тёплыми словами и дивными образами, помогали выдержать это испытание. Моя мистическая сила продолжала расти, и я начал замечать вещи, которых прежде не ощущал. Увидел я, что крошечные атомы моего мира нестабильны: они распадались один за другим, превращаясь в потоки чистой мысли, которые тут же ускользали неведомо куда. Ещё порой казалось, что дьяволы действительно наблюдают за мной издалека: я чувствовал их невидимые взгляды, в которых смешались гнев, удивление, страх и зависть.
В пятьсот пятьдесят четвёртую ночь буря ещё не закончилась, но ветер был уже не таким сильным и холодным, и я сумел освободиться от паралича! Я превратился в красный гусеничный вездеход, очень быстрый, но безоружный, и продолжил свой путь. Спустя десять ночей скорость ветра уменьшилась ещё в несколько раз, и это позволило мне подняться в небо! В образе красного самолёта летел я на малой высоте и осматривал всё вокруг, и зрение моё проникало сквозь лёд и тьму. Пиявок или других существ было не видать, зато я испытал нечто зловещее: концентрация враждебной магии в воздухе внезапно удвоилась, и мне стало плохо, и от резкой слабости я едва не потерял управление полётом. Магия скоро развеялась, и тело пришло в норму, но это событие заставило меня испугаться. Сородичи добрыми словами и лучами благодати успокоили мою душу, а Гезе объяснила, что произошло. «Тебя атаковали с помощью колдовства», — сообщила она. — «Твои ощущения подсказывают мне, что дьяволы надеялись причинить тебе огромный ущерб, однако у врага ничего не вышло. Твой разум защитил себя, потратив лишь малую щепотку магической силы; злодеи же извели на эти чары значительную долю своего могущества. Я не зря верила в твои способности, весёлый братишка: ты оказался выносливее многих».
«Не знаю, радоваться или беспокоиться», — ответил я. — «Как думаешь, Гезе, будут ли ещё подобные атаки? Если меня начнут безостановочно изводить колдовством, то я в итоге проиграю. Терпеть боль и слабость я кое-как научился, но мой запас силы не бесконечен, и мне придётся израсходовать его целиком, чтобы уберечь себя, и всё завершится тем, что меня выпихнут за пределы мира».
«Врагам тоже нужно время, чтобы накопить силу и сотворить магию: будь это не так, они бы давно праздновали победу. Верно, колдуны снова попытаются навредить тебе, но случится это не скоро, и к тому моменту твои мощь и стойкость возрастут. Разум твой крепок, и мы своими чарами постараемся оградить его от любых неприятностей, но ты должен беречь своё тело. Если враги догадались, что ты можешь создавать себе новое тело после гибели, то применят все свои хитрости, чтобы помешать этому, а без облика ты не способен влиять на события в том мире. И если тебя будут убивать слишком часто, ты растеряешь всю мистическую силу, и тогда поражение неизбежно».
Дальше я решил передвигаться по льду, приняв образ бронемашины с пушкой. В пятьсот восьмидесятую ночь пятнадцатого года с неба упал метеор: я поспешил к месту, где он приземлился, и нашёл там на льду маленький белый огонёк, холодный и не слишком яркий. Обернувшись полярной совой, я осторожно взял огонёк когтями правой лапы, но он тут же погас и превратился в пепел, который был унесён порывом ветра. Я не сумел определить, из чего состоял этот чудесный источник света, однако было ясно, что он является осколком одной из моих звёзд. Вселенная моя умирала, потому что новые хозяева не дарили ей ни любви, ни заботы. Звёзды разрушались, утрачивали тепло и свет, и всё прочее в мире тоже распадалось на мелкие частицы, пусть это был и крайне медленный процесс. Было больно думать о том, как несправедливо поступил я со своим творением, которое даровало моей душе столько радостных впечатлений. «Не печалься, Чудотворец», — сказала Гезе. — «Ещё можно всё исправить, и для этого есть время. Ты должен пройти через страдания, чтобы каждая искра твоей души осознала свою вину и больше не допускала подобных ошибок. Прояви терпение, и наградой будет не то, что ты хочешь получить, но нечто более изумительное и желанное, поскольку награда эта от Бога, а он знает наши мечты лучше, чем мы сами. В моей жизни было немало трудных путей, но в конце каждого из них меня ждали приятные сюрпризы».
Гезе умеет дарить надежду тем, кто отчаялся: слова сестры меня утешили, и я опять стал счастливой полярной совой! В образе птицы я полетел дальше, а Гезе взглянула на серое небо моими глазами, и её одолело любопытство. «Что находится в космосе, Тави?» — спросила чудотворица. — «Есть ли там воздух и другие планеты, и что из себя представляют звёзды? Могут ли там прятаться демоны?»
«Не знаю», — ответил я. — «То есть не помню. Космос у меня получился замечательный, но я его редко посещал, а затем и вовсе постарался забыть о том, как он устроен, поскольку мне хотелось, чтобы была в моём мире некая тайна. С той поры я никогда не поднимался выше воды и неба, и даже сейчас у меня не возникает такое желание, ведь манящая таинственность космоса является одной из причин, почему я полюбил эту вселенную. Не могу сказать, что такое звёзды, хотя сам их создал, и об иных небесных телах ничего не ведаю. Но мне кажется, что в космосе демоны не водятся: они любят воздух и лёд, которыми богата поверхность моей планеты».
Какое ещё событие случилось в ту ночь? Летел я неведомо куда и мысленно беседовал с Гезе, рассказывал ей о своём первом мире, а также о других вселенных, сотканных из моей мысли. Слабый ветер играл с моими перьями; врагов поблизости не было. Внезапно вокруг меня заговорили многие голоса, похожие на кабанье хрюканье, и я на миг испугался, а затем вспомнил, что уже слышал нечто похожее тремя годами ранее. «Это дьяволы», — сообразила Гезе. — «Они решили использовать ветер для общения с тобой: пока он дует, ты можешь говорить с ними. Дьяволы желают, чтобы ты отвечал на их вопросы, и угрожают жуткими карами, если ты этого не сделаешь. Звуковой язык этих тварей нам известен: он распространён среди ледяной и воздушной нечисти в одном из мрачных углов ада».
«Славненько!» — обрадовался я. — «Давно хотел поболтать с главарями этой поганой орды, и вот они сами вышли со мной на связь. Пусть узнают проклятые, что я сделаю с ними, если они в скором времени не уползут прочь из моего мира! Мой гнев пострашнее будет!»
Чудотворцы из комитета Искоренителей моментально научили меня этому языку, и я был готов начать разговор с дьяволами, но ветер переменился, и хрюкающие голоса пропали. Стало ясно, что нужно ждать следующего сеанса связи со злодеями. Немедленно я направился в ту сторону, откуда ветер принёс эти мерзкие слова: сородичи предположили, что логово дьяволов должно быть именно там. Потратил я пару десятков ночей на поиски, однако не обнаружил вражьих главарей: везде была такая же скучная и холодная пустота. И всё же я верил, что негодяи прячутся где-то рядом, и мои грозные совиные когти яростно царапали воздух, требуя крови и возмездия! Совсем разбушевались мои лохматые лапки! Когда я мысленно велел им успокоиться, они попытались ударить меня по лицу, и мне пришлось повернуть голову задом наперёд, чтобы не допустить этого. Тогда коварные лапы стали дёргать меня
