Я присмотрелся, но промахнулся. Дело в том, что умом я пошел в отца, - это хорошо, - но душой в мать. Мама моя была натура увлекающаяся, поэтому я много наделал глупостей, вопреки своему уму. Так у меня появился свой негативный опыт. Зарубки этого опыта до сих пор дает о себе знать. И хорошо, - они напоминают мне о том, что не следует делать, когда голова отказывается отвечать.
Когда я подбирал под себя девушку, я помнил о том, что говорил мне отец.
- Ясномысл, помни о том, что ты никому не изменяешь, ибо мужчина отдается любви, а женщина отдается в любви. Поэтому ты изменяешь не женщине, а любви, тогда как женщина изменяет тебе.
По закону подлости я не подобрал, а выбрал ту, которая мне понравилась. Она была девушкой. Мало того, что не я, а она соблазнила меня. Я еще стал бегать за ней, ей надоел как неисправимый эмпат. Поэтому она изменила мне с первым встречным. Им оказался мой друг. Отец, наблюдая за мной, в ус усмехался, рукой отмахивался и качал головой. Все его наставления пошли прахом. Я был несчастен в любви, ибо не я изменил любви, а мне изменили в любви. Впрочем, так и положено было быть.
Прошло несколько лет. И вот вчера я опять ее случайно встретил. Я не забыл Василисы Лисицыной. У меня были женщины и девушки, но не было любимой. Впрочем, я не герой романа, и поэтому почти никого не сделал несчастной.
Она
Это произошло так банально, что я стал клясть свою судьбу за недостаток ее изобретательности. Но, потом подумав, переменил о ней свое мнение. Пускай хоть так. Я шел на службу и вдруг услышал знакомый голос, который меня окликнул. Я не сразу даже узнал, кому принадлежит этот голос. Но, посмотрев в ту сторону, откуда он донесся, увидел мою неверную.
Она радостно мне улыбалась, сияя своей белозубой улыбкой. Я подумал о том, что у нее красивая улыбка, демонстрирующая не только чудеса стоматологии, но и прелестные ямочки на ее румяных щечках. Глаза ее так и лучились симпатией ко мне. Они даже сверкали от сознания, что она хорошо выглядит: стоит, не согнувшись, глаза не заплыли жиром, не висит грудь, нет гусеничных складок на животе. Прекрасно! И тут я внезапно подумал о том, как выгляжу сам в свои тридцать пять лет? Я не посещаю спортклуб, не выхожу на рыбалку и охоту, хожу только по грибы, которые не ем, а угощаю маму. Порой даже за весь день я ни разу не заглядываюсь на себя в зеркало. Чем же я занят? Естественно, работой и мыслью, которой не мешает работа, потому что она не требует ума. И вот нате, Василиса, рыбка моя, в томате! Конечно, грубо, но правдиво.
- Привет, Василиса Патрикеевна! Давно не виделись. Ты куда пропала? – спросил я приветливо.
- Ясномысл Яромирович, тебя и не узнать. Ты прекрасно выглядишь. Женат, есть дети?
- Об этом я должен был спросить тебя. Ты как всегда меня опередила. Конечно, нет.
- Почему «конечно»? Неужели ты по-прежнему на меня сердишься?
- Васена, на тебе нельзя сердиться, - себе дороже. У самой как?
- Ты знаешь, - никак. Все дела, дела. Некогда.
- Вот как?! Где работаешь.
- Ты не поверишь: в цирке!
- Где-где?
- Да, да, в цирке. Фокусником.
- Это как? Ты показываешь публике фокусы-покусы? Ты серьезно?
- Разумеется, в цирке я служу на полставки. Неофициально я работаю колдуньей.
- Это же надо! Умеют люди устроиться в жизни.
- А ты по-прежнему служишь на ниве просвещения?
- Ну, да. Я ведь никогда не мог устроиться в жизни. Пошел туда, куда направили.
- Не прибедняйся, Ясномысл. Я работаю колдуньей не от хорошей жизни.
- Послушай, Василиса! Может быть, поможешь мне с духом найти богатую невесту, а то устал работать.
- Хорошо, Ясномысл, уговорил. Приходи ко мне на прием с девяти до часа.
- Это куда?
- Помнишь, где ты назначил мне первое свидание?
- Ты и это помнишь?
- Так я потомственная колдунья.
- Разве? Помню. И где там?
- Там увидишь. Мой салон называется «Духи Василисы».
- Совсем как у Феллини: «Джульетта и духи». Помнишь парфюм Федерико?
- Не дай бог, чтобы наша беседа состояла из одних «помнишь»!
- Не говори.
- Ладно. Мне пора. Была рада встрече. Возникнут проблемы с духами, заходи, - всегда, пожалуйста.
Так мы и разошлись, как говорят, «в море корабли». Признаюсь сразу: когда-то, давным-давно, я боялся встретиться с ней, но потом совсем забыл о своей боязни и заодно о ней. Но вот теперь встретился и даже обрадовался, что ее увидел. Будет желание, а оно появилось, продолжу разговор, а, возможно, и отношение. Желание появилось, но не появилось еще желание его исполнить. Сразу после встречи я не уточнил для себя, что это было за желание, - мужское или человеческое, или и то, и другое вместе.
Но точно меня заинтересовало то, что она занялась магией, волшебством и прочим колдовством. Прежде это не водилось за ней. Мне было интересно, как она общается с духами. Например, я каждый день с ними общаюсь, советуюсь со своей музой. Мое общение с духами происходит на личностном уровне и имеет интеллектуально-творческий характер, идейную подоплеку. Иное дело Василиса. С помощью чего она общается с ними? С помощью «подмышки» или другим между прочим местом? Так, кстати, выражалась горьковская Нехаева (симптоматичная фамилия) в «Климе», когда признавалась, чем чувствует женщина. «Подмышка» у Горького – это эвфемизм. Разумеется, речь идет о другом заросшем месте, которое предпочитают теперь иметь голым и чистым, эмансипированным от всяких …вошек. Не зря я вспомнил «Джульетту» Феллини. Кстати, именно тогда, обсуждая после сеанса этот фильм, я свел Василису со своим другом, к которому она потом ушла. Впрочем, она и от него ушла, как женский колобок.
В кино Феллини было что-то такое, что меня насторожило. Я пытался вспомнить, что это было. В фильме у Джульетты были проблемы с духами. Эмансипировавшись от неверного супруга, героиня соблазнялась разными духами, фантазировала, как ему ответит. Какие же духи или фантазии и даже фантазмы в образе монахинь, комичных масок и голых мужских тел беспокоили, волновали замужнюю женщину накануне климакса?
Был вариант мага, который предлагал Джульетте, если мне не изменяет память, эротические уроки. Однако католическое, монашеское воспитание не позволило Джульетте сдаться сразу.
Следом на горизонте соблазна показался друг мужа. Знакомство с ним обещало ей романтическое чувство, описанное стихами Гарсиа Лорки. Она отказала и этому духу.
Затем появился старик-адвокат, соблазнявший бедную Джульетту богатством. Она стойко держалась.
За стариком последовал юноша с виллы подруги. Стареющая Джульетта перевозбудилась при виде молодой плоти и не смогла «кончить». От напряжения она испугалась.
В результате она оказалась одинокой, брошенной мужем, уехавшим на курорт с молодой любовницей. Одинокая, но свободная.
Была еще одна возможность: наложить на себя руки. Вот до чего может дойти не-до-л-юбленная женщина. Несчастная. Все у тебя есть, все на месте, но никто тебя не любит, либо ты трусиха. Это часто бывает у женщин бальзаковского возраста, - накануне превращения в бесполую матрону они пускаются во все тяжкие или вешаются. У них открывается «второе дыхание». Это нам показал Лев Николаевич Толстой в своей «Крейцеровой сонате».
Только теперь я понял, что тогда оказался в положении Джульетты, которую бросили. И как я вышел из пикантного положения рогоносца? Я вспомнил Бальмонта, его «Я ненавижу человечество, Я от него бегу спеша. Мое единое отечество — моя пустынная душа. С людьми скучаю до чрезмерности, одно и то же вижу в них. Желаю случая, неверности…». Что можно сказать? Василиса разбила мне сердце. Я влюбился в нее как мальчик в сказочную Василису Прекрасную. Со временем влюбленность прошла, но сердечная рана осталась. Потом и она заросла. Но осталась зарубка на память о несчастной любви. И вот теперь я встретил ее и, казалось, «… все былое в отжившем сердце ожило; я вспомнил время золотое — и сердцу стало так тепло…». И это все? Какая пошлость. Вероятно, для того, чтобы не уподобляться пошловатому фату из романса, я отправился в парк навстречу «Духам Василисы», чтобы там найти еще нечто, уже не пикантное, волнительное, но таинственное, пусть даже кошмарное, но никак не обывательски низменное, «романтическое».
Как только я туда пришел, так сразу упал духом, - Василиса не могла придумать ничего глупее, как установить свое «логово» среди комнат с кривыми зеркалами и цирковыми аттракционами. Неужели ее вертепу здесь самое место? А вы как думали? Я, к месту, вспомнил о том, где Василиса подрабатывает на полставки: в цирке! Неужели там ей самое место? И вот в своем духовном салоне она отводит душу. Интересно, кто является посетителем «Духов Василисы»? Та же самая «интеллектуальная публика», что посещает цирк?
Я ничего не имею против циркачей, но симптоматично, что роль панночки в фильме «Вий» 1967 г. сыграла циркачка Наталья Варлей. «Красивая ведьма». Не более.
Кстати, по-моему, в кино и театре, как и в любом другом искусстве, и в науке, и в школе большинство работников составляет класс женщин. В общей массе они умеют представляться: любая женщина исправно играет свою роль. На сцене она исправно может играть одну роль – женщины, но в разных ее ипостасях. Более изобретательны мужчины, и не только артисты, но и ученые, и учителя. Можно вспомнить, что в шекспировском театре женщин играли мужчины. Заметьте, наблюдательный читатель, среди них редко, но попадаются известные оригиналы. Они становятся историческими личностями (в смысле входа, «попадания» в историю), а не класс, в общем. Но почему? Я, например, люблю женщин, а не мужчин. Так почему женщины не оправдывают моих надежд? Потому что не следует надеяться на то, что хочешь, а следует соизмерять свои надежды с тем, что предлагается. Женщинам дали свободу, но они не смогли освоить ее до конца, ибо с момента дарования свободы прошло еще мало времени, чтобы они не просто ощутили свободу, но и сполна познали ее. В будущем, я надеюсь, появятся настоящие актрисы, ученые и учительницы, ни в чем не уступающие актерам, ученым и учителям. Пока что женщины преуспели только в том, что им даровала природа, - в материнстве, да, может быть, в колдовстве. Другое дело, - преуспевание в том, в чем мужчины снисходительно поделились с ними.
Впрочем, к чему это я? Мне то до этого, какое дело? Я сам только недавно освободился от зависимости от женщин. Вчера я стоял под душем и смотрел на свое тело и не помню, когда еще прежде, не думал бы при этом о женском теле, которым жаждал обладать. Вот тогда я стал самодостаточен и свободен, ни в чем более не нуждаясь.
Но на моем горизонте вновь появилась Василиса и околдовала, нет, не меня, она очаровала мое бессознательное. Мне необходимо встретиться с ней, чтобы освободиться от нее и снова стать независимым.
Прошло несколько дней. Я держался и только, когда выдался случай и оказался
