рядом с ее колдовским салоном по другому делу, то зашел в искомый парк. Салон «Духи Василисы» я нашел сразу. Он располагался в одном из ободранных снаружи игровых помещений парка. Поначалу я отнесся к этому салону как к игровому аттракциону, коих было «чертова куча». В приемной салона сидело два человека: субтильная девушка с заплаканными глазами и шмыгающим носом и почтенного возраста длинный, жилистый старик с растрепанной шевелюрой. Куда я попал! И как бы я опять ни попался на ее чары, уже записной колдуньи. Я теперь понимал, что она, как все колдуньи, была настоящей ведьмой, то есть, энергетическим вампиром – это по-современному, - что то же самое, что психопатка, то есть, существо, эмоционально не равнодушное только к самой себе. Напротив, Василиса была мне симпатична, и до поры до времени, пока она скрывала свое безразличие ко мне под театральной маской благосклонности, я считывал симпатию с ее лица и принимал за чистую монету. Но когда узнал ее нутро раскраски, то почувствовал пустоту души. И только, когда я расстался с ней, то опять почувствовал себя в настроении, понял, что у меня есть что-то серьезное за душой, а не один ветер в голове.
Посетители поспешно выходили из дверей, проходя мимо меня как тени. Наконец, подошла моя очередь, и я открыл дверь в кабинет колдуньи. Комната Василисы была квадратная. Передо мной стоял круглый стол, накрытый черной материей. За ним сидела женщина вся в белом, закрыв глаза. Прищурившись, я признал в ней Василису. Окно справа от меня было прикрыто тяжелой шторой черного цвета. В кабинете горел один подсвечник, стоявший на столе. Он подсвечивал магический кристалл или «ведьмовской шар» (witch ball), полуприкрытый темным бархатным полотном. Потрескивали толстые свечи телесного цвета, распространяя по комнате терпкий тропический запах. «Индийские свечи», - подумал я, невольно представив себе, как туго вставляю свечу в Василису. «Как тебе не стыдно»! - воззвала ко мне моя совесть. Мне действительно стало стыдно за пошлую фантазию, и я покраснел как школьник, которого поймали на blowup'е, - на том, как через дырку замка он подсматривает за посетительницами женского туалета как за насекомыми в микроскопе. Внезапно раздался сдавленный женский вздох и за ним частое дыхание с протяжным удовлетворенным возгласом: «ооо-о»! Тело Василисы обворожительно выгнулось в кресле, задрожало и потом медленно расслабилось. Мне непроизвольно показалось, что случившееся с телом Василисы стало итогом моей дикой фантазии. Я боялся не то, что сказать слово, но даже пошевелиться. У меня пропало всякое желание, которое только что поднялось во мне. В носу защипало от запаха мускуса. И я почувствовал, как закружилась голова, а спина покрылась испариной, так что рубашка прилипла к ней.
- Я ждала тебя, - сказала Василиса не своим, ласковым, но хриплым, грубым голосом чревовещателя и уставилась на меня глазами, закатив их назад до белков.
Мне просто стало страшно, и я захотел выбежать из комнаты. Но что-то в ней держало меня и мешало сделать малейшее движение. Оно было не только в том, что располагалось вокруг, но и присутствовало во мне. Я непроизвольно подумал, что нахожусь в полной власти Василисы.
- Ты все еще любишь Василису!? – то ли сказала, то ли спросила меня Василиса. Было странно слышать, как она говорит о себе в третьем лице.
- Да.
- Что «да»?
- Люблю тебя. Но любовь не сделала меня счастливым. Мне больно думать о тебе.
- Ты думаешь, мне не больно? – спросила меня Василиса. – Она находится в трансе.
- Кто?
- Я.
- Как это может быть, когда ты отвечаешь мне?
- Я не она, а ее второе Я, которое она спрятала от себя. Ты знаешь, что только теперь впервые сделал меня счастливой?
- Нет. Это как? – сказал я, отказываясь понимать бессознательное Василисы. Я понимал, что вступил в контакт с той Василисой, о существовании которой даже не подозревал.
- Как? Не догадываешься? Ты знаешь, почему Василиса изменяла тебе с твоим другом?
- Потому что тебе нравится меня мучить!
- Глупый. Это ты мучил Василису. Ты делал ей больно. Поэтому она не была счастлива наедине с тобой. С твоим другом ей было легче. Только теперь ты можешь быть приятным. Да, ты правильно подумал.
- Неужели в этом причина… - сказал я, взглянув на свечи.
- Конечно. Как говорят: «По одежке растягивай ножки»! Вы не подходили друг другу. Но время все расставило по местам. Благодаря мне она имеет большой опыт. Он сделал ее ясновидящей.
- Василиса, ты разыгрываешь меня!
- Нисколько. Она по-прежнему любит тебя. Она приобрела большой опыт, и близость с тобой не доставит ей больше неудобства.
- Если это правда, то какой тогда я был идиот! Так, значит, ты внушила мне… это самое, разыграло мое воображение.
- Ясный! Столько прошло лет, а ты такой же, доверчивый мальчик. Не принимай всерьез, что я говорю.
Только теперь я понял, что она опять обвела меня вокруг пальца, разыграла как «набитого дурака». Было от чего огорчиться.
- Я всего ожидал от тебя, но только не этого, - сказал я Василисе, но она ничего не ответила.
Спустя минуту она дернулась и закрыла глаза. Когда Василиса открыла их, то они уже были на месте. Увидев меня, она с удивлением спросила: «Ты уже здесь? Я ничего не говорила»?
- Говорила, - просто ответил я.
- Что говорила? – стала она допытываться до меня.
- Все.
- Что именно?
- Что любишь меня.
- Час от часу не легче. Ты надеюсь, мне не поверил?
- Почему это? Поверил, конечно.
- Зря. За бесплатно можно сказать, что угодно.
- Хорошо, а если платно?
- Сколько?
- Сколько не жалко.
- Это детский разговор.
- Какой вопрос, такой и ответ.
- Ладно, проехали.
- Что привело тебя ко мне? Ты хотел узнать свое будущее? Или чувствуешь на себе чужой сглаз? Желаешь кого-то приворожить? Говори. Скоро конец рабочего дня.
- Если уже конец, то я приглашаю тебя.
- Куда?
- Какая разница: я еще не придумал.
- И все же, - зачем я нужна тебе?
- Ну, ладно. Есть у меня один вопрос к тебе.
- Спрашивай, - не томи.
- Будь, по-твоему. Что будет потом?
- Так, понятно, потом… Давай спросим об этом у шара, - сказала Василиса и приступила к выполнению своих профессиональных обязанностей спекулятивной менталистки, смахнув полотно с хрустального шара.
Со дна магического кристалла плавно поднялись снежинки и закружились в медленном танце. Размеренный танец снежинок привлек мое внимание. Мне стало казаться, что это я нахожусь в танце и держу Василису за ее стройный стан. Мир закружился вокруг нас, и только пристальный взгляд Василисы глаза в глаза держал все в фокусе и не давал нам сойти с места в центре снежного смерча. В конце концов, я растворился в проницательном взгляде Василисы и отключился от настоящего как призрачной грани между тем, чего уже нет, и тем, что еще не наступило. Мне привиделось, что я ношусь сквозь поток времени, меняя направление своего движения, то ввинчиваясь в настоящее, то развинчиваясь в прошлое и будущее. Интенция моего сознания, сфокусированная на глазах Василисы как рефлексивной проекции хрустальной сферы, то сужалась до точки зрения, то расширялась до всего поля обозрения. Мое сознание превратилось в спекулятивный пульсар, контур излучения которого представлял композицию двух овалов, бесконечно переходящих друг в друга в виде так называемой «восьмерки». Вскоре мое сознание, переполненное видом картин времени, листаемых как страницы книги, слилось в одну сплошную картину вечности и остановилось. Я понимал, что достиг предела мысли, вышел на ее границу, а потом переступил порог сознания. У меня было странное ощущение того, что я нахожусь одновременно, синхронно в двух измерениях: бессознательного и сверхсознательного.
Уже потом я объяснил себе, что вошел в режим бессознательного существования в сфере сверхсознательного. Только так можно сознательному существу пребывать в ней. Но вдруг все сразу закончилось. Я машинально посмотрел на часы и к своему удивлению увидел, что находился в состоянии трансцендентной медитации меньше минуты.
Со дна моей души поднимался как на дрожжах протест против грубого магического вмешательства в тонкие сферы духа. Почему то вспомнилась фраза Пушкина: «Не продается вдохновенье, но можно рукопись продать».
- Материализация духов обернулась раздачей слонов, - с иронией заметил я.
- Милый мой, ты получил все сразу и даже не понял, что все гениальное просто, - возразила мне Василиса устало.
- Извини меня, мой гений.
- То-то же. Сегодня я была в ударе. Вот до чего ты довел меня.
- Но было так скоро, что я не успел ничего понять.
- Что ты от меня хочешь? Я полностью отдалась тебе. Если ты не успел распробовать, то виновата не моя… природа, а твоя неловкость.
- Васена, давай еще попробуем.
- Ясный мой сокол, я совсем устала. Пожалей меня! Ты просто садист, - принуждать даму к трансцендентальному акту после работы. Тебе всего мало. Ты думаешь, это так просто? Но я благодарна тебе. Без твоей накачки я ни за что не проскочила бы в щель времени.
- Так ты оседлала меня как какая-то панночка, что ли?
- Может быть, ты знаешь лучший способ проникнуть туда, куда запрещено ходить? Вспомни простую истину: чистый материализм – это чистый спиритуализм. Я рядом. Но между нами вечность. Ведь случилось же. Хорошего помаленьку. Пока подумай, что именно случилось.
- Ты мне поможешь?
- Какой ты хитрый! Неужели ты меня не понял?
- Нет, не все. Что-то я понял, но без твоего толкования мне будет трудно разобраться. Мне не понятно, как телесная близость приближает бестелесное?
- Может быть, твоя посылка о бестелесном изначально неверна? Почему ты думаешь, что оно существует еще как-то, а не только абстрактно? То, что заблуждаешься, отдаляет тебя от меня.
- Что если не я, а ты заблуждаешься, чересчур натурализуя, овеществляя трансцендентное?
- Как ты не понимаешь очевидного! Зачем усложняешь то, что просто нам дано. Ты все выдумываешь.
- Хорошо. Я за согласие, не хочу спорить. Ты идешь прямо, я вокруг. Но там, куда мы идем разными путями, мы встретимся.
- Ты не прав. Надо выбирать. На твоем обходном пути ты сходишь с дистанции и углубляешься в дебри, откуда сам не можешь найти обратной дороги.
- Тебя ведут, а я сам иду. Если заплутаю, то рано или поздно выйду на прогалину.
- В лучшем случае ты вернешься обратно к тому, с чего начал. Ты ходишь по кругу своих спекулятивных абстракций. Так, кто из нас ведомый, а кто ведущий? Доверься мне и я приведу тебя к источнику света. Сегодня я привела тебя к свету. Но ты до него еще не дошел своим умом. Ты думаешь, что он выведет тебя так же, как свет от света. Смотри, не перепутай отражение с излучением. Ты спутал естественное отражение или разум с искусственным отражением своего размышления. У тебя получилось отражение отражения. Как ты думаешь, близко ли ты находишься с излучением, занимаясь выведением? Я же
