Опять повернулась к нему. – А тебе от меня подарок на память.
- Только не гаджет, - отказался от современного подарка современный парень с несовременными запросами.
- Нет, не гаджет, а газжет, - хлопнула ладонью по сиденью, - вот этот. Правда, не новый, примешь?
Обычно стеклянные, равнодушные глаза парня даже повлажнели, ожили от удовлетворения.
- Ещё как! Вот не ожидал! Век буду помнить!
И она засмеялась, радуясь, что порадовала долгого и верного любовника, с которым можно расстаться полюбовно.
- Придёшь? – спросила с надеждой.
- Сегодня – ну, никак! Не злись, ладно? Так уж случилось: обещал… друга сводить в ресторацию.
Она грустно усмехнулась: вот и расстались.
- И давно? – спросила вяло.
- Что давно? – притворился, что не понял подоплёки вопроса.
- Давно у тебя появился… друг? - У Вени необычно покраснели щёки, да не как-нибудь, а предательскими пятнами с фиолетовым оттенком. – Я её знаю? – Он захмыкал, задёргался за рулём, не находя увёртливого оправдания. – Да ладно темнить-то! – решила помочь честному, в общем-то, парню выбраться из неприятной ситуации, к тому же в момент получения дорогого подарка. – Рвать волосы ни у себя, ни у тебя не стану, а спрашиваю чисто из женского любопытства. Тем более, что уезжаю, и мы всё равно расстаёмся. Так кто? Я её знаю?
Веня насупился, сжался, не зная, как поступить: то ли уступить привычной пассии и щедрой дарительнице, то ли приоткрыть завесу над новой симпатией, поразившей вдруг сердце, застывшее было в прохладных отношениях с пожилой женщиной.
- Ксюша, - назвал нехотя, - из последних, что ты приняла, на Володарского в киоске торгует.
«Пригрела змею!» - обида и ожесточение сдавили горло.
- Чем она тебя приманила? – никчемно и болезненно травила себя старая подстилка, получившая отставку, понимая, однако, что к прошлому возврата нет и не будет.
Вениамин судорожно дёрнул плечами, мягко улыбнулся и крепче ухватился за руль, вглядываясь вдаль, на Володарского.
- Не знаю… - протянул задумчиво. – С ней интересно: говорим-говорим, болтаем о чём попало, а о чём, и не помню.
Стало ещё больнее, будто царапали чем-то душу. С ней, Василисой, он большей частью был молчалив и сосредоточен на чём-то своём, и вообще больше подобен был удобному секс-автомату. Хотелось заорать благим матом, врезать ему по морде, выскочить из машины и бежать, куда глаза глядят, забиться на умятой вдвоём кровати и дать волю слезам.
- Что ж, - сказала глухо и утомлённо, - придётся коротать долгий вечер с подругой.
Он, наконец, повернулся к ней растерянным, слинявшим пацанячьим лицом, построжал досадливо и заботливо:
- Ты бы кончала эту дружбу, а то не уедешь или не доедешь, застряв здесь, - и она чутко почувствовала, что ему уже хочется, чтобы уехала, не мозолила душу, исчезла из его новой интересной жизни.
- Уеду, - пообещала раздражённо, - не тиранься зазря, но прежде надо уволить тебя по полной, если не думаешь остаться у нового хозяина.
Веня только хмыкнул.
- Не думаю, - ответил твёрдо.
- Чем же думаешь заняться? – спросила заботливо. Он перегнулся через руль, протёр зачем-то и без того чистое лобовое стекло, словно разглядывая впереди новое дело.
- Хотелось бы грузоперевозками, - пристукнул ладонью по рулю, - тем более что есть своя машина. Чтобы быть самому себе хозяином.
Василиса приняла это замечание за упрёк и усмехнулась, вспомнив о безмятежном рабском существовании парня.
- Высади, - попросила, чуть повысив голос, - пройдусь малость, здесь уже близко, - а когда он отъехал, развернулась и пошла домой с одним непреодолимым желанием – напиться как следует и забыться. «Вот чёрт!» - вспомнила. – «Надо ещё с этой встретиться. Ну, и хрен с ней: приду на взводе, легче будет лаяться, скорее дотолкуемся, а уж после непременно дам себе волю, нажрусь до коликов. Прощай, друг Веня!»
Она, как дура, припёрлась точно к восьми, прозрачная и хрупкая, как ветровое стекло у Вени. Ещё носители массовой культуры в пьяные массы не появились с оглушающими и оглупляющими тамтамами и дудками, а народишко только-только начал скапливаться. «Вот же гнида!» - мысленно обругала в сердцах будущую компаньонку. – «На деловое свидание приходит с опозданием, как на встречу с хахалем». Пришлось заказать утешительные 200 и растягивать горькое удовольствие, растворяя ярость и ненависть. «Интересно», - подумала пренебрежительно, - «есть ли у неё вообще хахаль? Судя по холодной шкуре и вялой морде, если и есть, то используется только как редкая секс-процедура для здоровья и не в ущерб искусственной красоте. Хотя, кто его знает, есть мужики, которые липнут на красочную штукатурку, как мухи на липкую ленту. Надо выведать на всякий случай».
Вот, наконец-то, и она, нарисовалась в проходе между столиками в облегающем ладную не по возрасту фигуру ослепительно белом платье с оголёнными красивыми руками и глубоким декольте на спине аж до самой задницы. Для чего оно там – непонятно, неужели мужики не побрезгуют залезть в такое место руками? Идёт-плывёт, любуется собой, привлекая всеобщее внимание.
- О-о! Ты уже здесь? – проверещала, не чувствуя вины. – Смотрю, зря времени не теряешь, - бросила выразительный взгляд на почти опорожненный стакан Василисы. – Придётся мне догонять. Эй, девушка! – окликнула властно и громко пожилую официантку. – Принесите бутылку французского коньяка, - и добавила вдогонку: - Да не забудьте лимон с сахаром. – Присела осторожно, чтобы платье не разлезлось и спереди, и снизу.
- А чем тебе армянский или наш не по вкусу? – Василиса с удовольствием отхлебнула своей беленькой, самой полезной из всех алкогольных отрав. – Он же лучше!
Роза сморщила нос.
- Не спорю – лучше, но он не французский, - и возразить нечего и незачем. – Злишься? Давай! – разрешила злорадно. – Копи боевой пыл: предстоит нешуточная грызня, если не передумала. – Окинула будущую компаньонку внимательным взглядом. – Ну, раз пришла, значит, не передумала, решилась. – Набулькала почти полный стакан французского подмосковной выдержки, медленно, со смаком, прикрыв от удовольствия глаза, выцедила, зажевала клопучее пойло прозрачной долькой лимона. – Пошло, - удовлетворённо погладила себя по животу, - догоняет твоё. Что будем шамать? Я – морской салат и… пожалуй… телятину в мадеровом соусе с оливками. Класс! А ты? – подала Василисе красочное меню в глянцевой картонной обложке. Та – не глядя в него:
- Пельменей бы с хреновым соусом и парочку солёных огурцов с жареным луком.
- Да-а, - задёргалась в мелком нервном смехе француженка рязанского разлива, - чувствую, что предстоят нам нелёгкие дебаты. Однако думаю, две умные бабы сговорятся себе не в убыток. – Снова окликнула официантку, сделала заказ, предупредив, чтобы пельмени были свои, а не из магазина. Зря не потребовала ещё, чтобы морепродукты в салате были из Средиземного, а не из Московского. – Прикидывала я с вечера, мусолила цифири и так, и сяк…
- Без бутылки? – съехидничала противная сторона.
Роза усмехнулась.
- Была, без неё мозги сломаешь, а они у меня и так уже хрупкие, беречь надо. В общем, сбрасываемся по 4…
- Ты ж манила, что хватит 6-7, - возмутилась Василиса. Начались мягкие трения в жёстких прениях.
- А инфляция, а растущие налоги и вместе с ними поборы… - оправдывала увеличение начального капитала организатор салонно-модельного малого предприятия. – По 4 с рыла – самое то, - и тут же существенно поправилась, уменьшив зачёт со своего рыла: - С тебя сразу 4, с меня – 2, а остальные 2 – в виде помещения и имущества моего теперешнего салона.
Василиса допила из стакана, выдохнула скопившуюся в горле гарь.
- Обойдёшься! – отвергла невыгодные финансовые условия. – Твоё старое барахло надо выкидывать, а халупа требует ремонта, который обойдётся не дешевле, чем купить новую. Так что – не жмись: по 4 с носа и без всяких скидок.
- Ладно, - с сожалением нахмурилась крашеная выжига, ожидавшая поблажки, - замнём пока для ясности. 2 наскребу, а вторые 2 – ау!
Василиса презрительно рассмеялась.
- Возьмёшь кредит – 2 даже тебе дадут без всяких надёжных гарантий, - не уступила, помня, что в тандеме ей надо угробить мадам в банкротстве, а не греть змею на груди.
- Какая ты! – проскрипела ничего не подозревающая жертва, скривив кровавые губы. – Какая разница, кто сколько сейчас – потом всё будет общее.
Василиса улыбнулась ещё шире, ещё благостнее.
- Потом и сочтёмся, - отрезала неуступчиво.
Пришлось для достижения хотя бы какого-нибудь начального консенсуса заказать ещё по бутылке, благо закусь уже была на столе: морской салат отсвечивал холодной сине-мутной слизью, а слипшиеся, стеснившиеся от недостатка масла пельмени парили из блестящей посудины. Да и пупырчатые корнишоны требовали холодненькой водочки. Выпили без тоста, закусили молча, посмаковали без вкуса, отложили вилки и уставились в ненависти и любви друг на друга.
- А с тобой занятно, - похвалила Роза колкую партнёршу, - всё время надо быть на стрёме, не соскучишься.
- То ли ещё будет! – порадовала та.
- Надеюсь, не будешь против, если руководителем предприятия буду я как инициатор, имеющий, к тому же, опыт?
- А ты не будешь возражать, - последовало в пику, - если все коммерческие и финансовые операции будут осуществляться документами под двумя подписями? – Роза заелозила ладонями по столу, похоже, ей такое ограничительное предложение не понравилось. – Нет, нет, - поспешила успокоить Василиса, - я не собираюсь ограничивать тебя в необходимых для дела расходах, но хочу быть в курсе трат. И при этом каждый может снять свой вклад или часть его, оставив дело партнёру.
На том и поладили пока, то ли в настороженном согласии, то ли в разочарованном раздумьи. Да и окосели так, что никакая серьёзная мысля в голову не лезла, а хотелось только нейтрального задушевного трёпа и узнавания друг друга, а последнее как раз и не получалось. Василиса не сочла нужным посвятить будущую деловую партнёршу в намерение смыться в нидерландские дали, а Роза не захотела колоться о хахале, который то ли есть, то ли нет. Скупо переговариваясь на обычные житейские темы, покуривая, допили каждый своё, не делясь, и расстались под осуждающим взглядом пожилой официантки как только на сцене заработали и загудели музыкальные прохиндеи, расстались легко и непринуждённо, словно и не встречались, словно не очень-то и знакомы. Сговорились, однако – куда деться: одной надо было из жгучего чувства мщения, другой – из не менее жгучей мечты. Решили поначалу вложить деньги в банк и потихоньку притираться друг к другу в процессе формирования французского очага в местной провинциальной культуре. Займёт, конечно, много времени, но что делать?
-3-
Вся их затея изначально была обречена на провал, поскольку трудно даже представить себе, что две амбициозные женщины смогут ужиться в одной кухне. Тем более, когда и вкусы во всём разные, и характеры колючие и несовместимые, и цели разные, можно даже сказать – противоположные: у одной созидательная, а у другой – разрушительная. Василиса, конечно, подспудно понимала всё это, но отступать была не намерена, не умела отступать даже перед пропастью, как это было на вонючих выборах в муниципалитет. А Роза… кто ж её, закамуфлированную и снаружи, и внутри, знает, может, просто решила воспользоваться
