табуретки в коляске мотоцикла было неудобно, а просить кого-то, того же Семеновича, значило платить. Деньги, деньги, деньги! Куда не ткнись, везде нужны деньги.
«Сегодня нет сил, потом приду» - подумал Николай и закрыл гараж на замок. Прошедшая смена была тяжелой. Поспать удалось не больше трёх часов. С двенадцати до двух ночи шли оперативные переключения в сети шесть киловольт. Затем, в распредустройсве переводили нагрузку с одой секции шин на другую. А с пяти утра готовили дневной смене ремонтников четыре рабочих места, и, как назло в разных и очень удаленных друг от друга местах.
Дом, где жил Николай, находился в двухстах метрах от гаража, и через несколько минут он был на месте. В квартире никого. Странно, обычно Наташа встречает его, кормит и, только потом, уходит доделывать то, что еще не успела.
Не смотря на диплом товароведа, Наташа работала обыкновенным дворником. Более того, ей крупно повезло. Начальник ЖЭКа, помня доброту её отца, и не испугавшись гнева нынешнего руководства станции, приняла Наташу на работу взамен ушедшей на пенсию. Таковы реалии маленьких городов сателлитов. Женам работавших на станции мужей деваться некуда. Особенно в период кризиса и гиперинфляции, когда на одно рабочее место с мизерной зарплатой около десяти желающих.
Детей в это лето, Наташа и Николай во что бы то ни стало, решили отправить на море в санаторий, на этом настояла Наташа. Кризис кризисом, а здоровье детей вещь священная. Чтоб отправить детей в Алушту, Николаю пришлось продать один из двух подвесных лодочных моторов, оставшихся после тестя. Шикарный почти новый тридцатисильный «Вихрь» ушел за триста долларов. Себе, для рыбалки, он оставил маленький двенадцати сильный «Ветерок». «Ветерок» не то что «Вихрь», хотя одного Николая, даже с пассажиром он еще кое-как тянул. Но если в лодку садились больше двух человек, на глиссер его «казанка» выйти не могла, а тащилась, как баржа с песком.
Николай зашел в кухню. Котлеты, вермишель, открытая банка консервированных помидоров, хлеб, все на месте. «Странно, почему нет Наташи? Может, на огород пошла? Но что там делать в такое пекло?». После завтрака биологические часы Николая показали на сон.
За две недели до этого.
Сергей Николаенко, однокурсник Зайцева, он же Бест, а для друзей Беня, поднялся на второй этаж киевской гостиницы «Глобус». Там находился офис небольшой туристической фирмы «Меридиан». Турфирма была филиалом другой более могущественной организации «Фонда защиты». Официально «фонд» числился, как общественная некоммерческая организация призванная чего-то там улучшать, кому-то помогать и так далее. Но вся эта уставная казуистика была чистой воды ширмой. Чем занимался «фонд» знал только узкий круг людей.
Куратором непосредственно Сергея был генерал Скиба, бывший, конечно, то есть в отставке. Майор Николаенко, естественно, тоже в отставке, шел в офис «Меридиана» на встречу со своим куратором. Двести четырнадцатый номер находился в конце коридора.
- Разрешите? – Николаенко заглянул в номер и по-военному отрапортовал, - товарищ генерал, майор Николаенко по вашему приказанию прибыл.
- Привет Сережа, - генерал протянул руку для приветствия, - располагайся, - генерал показал рукой на мягкий диван, - понимаю, ты всего три дня, как с задания, но ничего не поделаешь, темп жизни ускоряется, и надо готовиться к новому.
«О чем речь! Конечно, раз жизнь ускоряется за счет моего отпуска, то какие могут быть проблемы, валяй, выкладывай, - подумал Сергей, - в кабинете сидеть, не от погони уходить»
- Как здоровье? Читал отчет. В Ростове не сладко пришлось?
«Неужели спросил о здоровье? А я думал, это только меня интересует!»
- В норме, - по-военному ответил Сергей, и хотел было добавить, что готов немедленно выполнить новый приказ, но вовремя осёкся. Это был перебор, всё-таки не мальчишка, не двадцать лет, чтоб по первому свистку, куда ни попадя. Да и генерал фальшь заметит. Это с виду он простой. Простаки до генеральских чинов не дослуживаются.
Скиба и Николаенко познакомились в Афганистане. Мотострелковый взвод из трех БМП, которым командовал Сергей, вошел в состав спецгруппы майора Скибы. Сергею сразу понравился майор-весельчак. Как бы тяжело в бою не приходилось, а из эфира сыпались сплошные шутки, естественно, матерные. Даже образовался особый жаргон, на котором отдавались приказы. Например, «постричь орлам бороды» означало отсечь пулеметным огнем наступающую группу, а «дернуть за конец» - это команда снайперу убрать вражеского командира. Но это только так, вершина айсберга, большая часть команд ничего общего с воинским уставом вообще не имела, а базировалась на терминологии принятой в крайне извращенной сексуальной деятельности человека. И что характерно, подчиненные смысл каждой команды понимали абсолютно однозначно. Но основным достоинством майора, как командира, было то, что он лучше любого психотерапевта промывал мозги своих подчиненных. В старых традициях древнеримской армии, Скиба перед каждой операцией произносил речь. Это не был классический псевдопатриотический спич отца командира сынкам подчиненным. Идеологический мусор, который так тщательно укладывали в мозги солдат замполиты всех мастей в Союзе, перед отправкой в Афганистан, Скиба вытряхивал быстро и без церемоний. Основной тезис майора гласил: война это охота человека на человека. Быть охотником, заложено в природу каждого мужчины. Другого случая реализовать свой природный охотничий инстинкт у вас не будет. Чтоб не превратится из охотника в дичь, надо много работать, ибо война это самый тяжелый труд на земле. Потрудимся на славу, и победа будет нам наградой.
Культ победителя это единственная религия, которую исповедовал майор, и быстро обращал в него подчиненных. Спецгруппа майора, а вскоре и полковника Скибы всегда давала результат. Какой ценой добывалась победа, наверху не интересовались. Зато, после каждой успешной операции все члены группы расслаблялись по-своему. Кто спиртом, кто гашишем, а кто и местными женщинами. По закону войны, считал Скиба, победитель имеет право на все. Нянек в отряде не было. Потерял боевую форму – доставайся духам. В виду особой значимости отряда пополнение личным составом и воинские звания шли без задержки.
Много работать и прислушиваться к инстинктам Сергей научился в первые же месяцы войны. Биологи трактуют понятие инстинкт, как зачатки или лучше сказать первое проявление разума. Идиоты! Их бы сюда под пули и мины. Животный инстинкт это не зачатки разума, а прямая связь организма с небесной базой данных. Разум в экстремальной ситуации опасен, так, как медлителен и склонен к панике, его нужно отключать. Только инстинкт в сотые доли секунды может подсказать единственно верное решение, и идет это решение не от суммы житейских знаний и предыдущих практик, а от самого мощного во всей вселенной компьютера, который находится на небесах, и с помощью которого всех нас когда-то создали. Науку чувствовать опасность и, как эту опасность избегать, Сергей постиг в полном объеме, потому и остался живым.
- И всё-таки, без протокола. Сережа, как на духу, что произошло в Ростове?
Сергей знал, рано или поздно Скиба об этом спросит. Как ни пытался Ерёма скрыть, вернее, сделать вид, что все шло нормально, но шило в мешке не утаишь, задержка в доставке груза весьма значительная. Сам Николаенко никогда бы не стал жаловаться, но, если просят … извольте. На то он и генерал, чтоб читать отчёты между строк.
- Пришлось больше месяца сидеть в привокзальном ростовском бомжатнике. Ждал связь и новый транспорт.
- Давай с начала, как ты туда попал?
- Ну, с начала, так с начала, - согласился Сергей, ибо ничего придумывать не надо. - Вокруг вагона с нашим грузом началась возня. При первичной сортировке, он попал в середину состава, а перед самой отправкой, ни с того ни с сего, состав опять пересортировывают. Наш вагон оказывается последним. Затем, несколько раз приходили сверять номер вагона с накладной, делая вид, что проверяют пломбу. Но это было еще в Адлере. В Ростове, вообще, вагон отцепили от состава и загнали в тупик. Тянуть было нельзя, пришлось действовать. Ночью нашел пожарный ящик с песком, вытряхнул его, вскрыл вагон, перенес груз в ящик, а сам ящик зарыл в куче щебня, что находилась возле запасных путей. О том, что вагон без груза, а также время и место новой связи сообщил полковнику Еременко по резервному каналу.
- А какая необходимость была жить с бомжами?
- С одной стороны я под видом бомжа бесцельно слонялся рядом и контролировал сохранность груза, а с другой, если следили за грузом, то могли вычислить и экспедитора. Поэтому ушел на нелегальное положение.
- Еременко пишет, вы долго не выходили на связь?
- Глупости. Каждое простое число месяца я появлялся в условленном месте. А то, что полковник Еременко безграмотный и считает все нечетные числа простыми, я не виноват. Вы позволите?
- Да, говори.
- Девятнадцатого, двадцать третьего и двадцать девятого, я регулярно появлялся в условленном месте. А первого уже почувствовал за собой слежку.
- Да, я читал.
- Товарищ генерал, - продолжил Сергей, - у меня до сих пор нет объяснения. Как «противник» узнал систему резервной связи?
- Остынь, Сережа, все гораздо проще. – Генерал, немного колебался, но потом решился, - человек Еременко сам попал под наблюдение. Его вели от самого Армавира. Во всяком случае, там он впервые обнаружил слежку. Связной действительно безграмотный и появился в условленном месте двадцать первого. А двадцать третьего утром его обокрали, и он сидел в отделении милиции. Ростов есть Ростов, по сторонам не щелкай, двадцать пятого вновь вышел на место. Понятно, те, кто следил за ним, срисовали это место и сами стали там ошиваться.
- А теперь скажите мне двадцать первое и двадцать пятое это простые числа или нет?
- Если меня спрашиваешь, то скажу «нет», не простые, а тот парень уже ничего не скажет.
Сергей удивился. О потерях ему никто не докладывал.
- Как это случилось? – Каким бы неучем не оказался связной, а Сергею его действительно жаль.
- Они прихватили его возле гостиницы. Он кинулся через ресторан на кухню … короче выскочил из служебного входа прямо на улицу и под КАМАЗ … . Глупо до безобразия … но это так, я проверял. А как ты ушел?
- Бомжи не такие простые, как кажутся. За то время, что я с ними провел, узнал все местные проходняки, лазы, лежанки. Ведь на бомжей периодически устраивают облавы.
- Кто? Милиция?
- Охотники за рабами, или вы не знали?
- Нет, - генерал действительно слышал об этом впервые.
Современная работорговля на юге России только набирала обороты. Вначале искали работников на плантации конопли и мака, потом в подпольные
