"Ave Maria"

Либо они сами от неё уходили, либо она их за что-то увольняла и ссылалась на то, что они в экономике не смыслят. «Я, - говорит, - сама экономист, и не могу допустить у себя на работе дармоедов». Вообще, она всех своих сотрудников считала дармоедами. Но при Лапкиной все показатели были на высоте. Дисциплина при ней была образцовая. Крутая была бабёнка.
- Простите, а что вы можете рассказать о Международном конкурсе юных музыкантов в 2003 году? Лапкина возила на этот конкурс своего подопечного. Вы должны быть в курсе. Ведь это с ведома Министерства она с ребёнком на этот конкурс отправилась?
- Да, конечно же, в курсе. Такое событие  подобного масштаба никак не могло пройти мимо Министерства. Это же не какой-нибудь там смотр самодеятельности. А Лапкиной, скажу я вам, крупно повезло. Представляете, у неё в детдоме обнаружился уникальный ребёнок. Просто чудо какое-то. Так, сейчас вспомню. Фамилия у него такая, что от имени происходит.
- Богданов, вы хотели сказать?
- Ну да! Так, значит, вы в курсе?
- Да я, собственно, именно по делу Богданова и обратился к вам.
- А что с ним такое случилось?!
- Вы не беспокойтесь. С ним все в порядке. Скажите, в Италию его Лапкина сопровождала?
- Ну да! А кто же ещё должен был? Она, между прочим, все самые серьёзные дела никому не поручала. Только сама. А тут такая поездка.
- Она прямо сразу из Краснодара в Италию отправилась?
- Да нет, что вы? Сначала она повезла мальчика в Москву. Там ведь происходил отбор конкурсантов, ну, российских, конечно.
- Я полагаю, что все командировочные документы оформлялись здесь?
- Разумеется. Кто бы её отсюда выпустил без нужных документов? Это же не какая-то там частная поездка.
- Она одна сопровождала мальчика?
-  Одна, одна. По документам, конечно. Правда, были разговоры, что с ними ещё старшая дочка Лапкиной ездила. Но это, знаете ли, не возбраняется. За свой счет Лапкина могла кого угодно повезти.
- В Милан Богданова тоже Лапкина сопровождала?
- Естественно!
- Скажите, а Лапкина в Министерство какой-нибудь отчёт о поездке предоставляла?
- Обижаете, молодой человек! Ну, конечно же, сразу же по возвращении полный отчет выдала: и финансовый, и текстовый с фотографиями и видео. Текстовый мы потом в методцентр отправили, а финансовый — в бухгалтерию. Все было в порядке: чеки, билеты, квитанции. Оставшуюся наличку она сдала в кассу.
- А призовые деньги?
- Какие такие призовые?
- Ну, мальчик ведь взял Гран-при на конкурсе. А Гран-при — это не только диплом и какая-нибудь там статуэтка, или медаль. Это еще и деньги. Причём, немалые. Я не могу прямо сейчас вам сказать, в какой конкретно сумме определялся главный приз конкурса. Но уверен, что эта сумма позволила бы мальчику в течение нескольких лет жить в Москве и учиться в консерватории. А его, как мне известно, даже в музыкальную школу не определили. Он учится в техническом училище. Это с его талантом! Не слишком ли мы расточительны с национальным достоянием?
- Ну, я не знаю...  И о каких-то призовых деньгах я впервые от вас слышу. Лапкина об этом ничего не докладывала.

17.03.2011. Москва. Центральная музыкальная школа.
- Да, уважаемый Виктор Александрович, встретиться с вами мне рекомендовал руководитель проекта Паркер Дэвид. Надеюсь, вы знаете этого человека?
- Как не знать? Мы с ним давно и успешно сотрудничаем. А что вас конкретно интересует?
- Меня интересует Паркеровский конкурс юных музыкантов 2003 года. Вы помните этот конкурс?
- Как не помнить? Это же был первый конкурс, в котором принимала участие Россия. К тому же, именно тогда Россия взяла Гран-при. К сожалению, потом мы уже никогда не достигали таких высот, хотя и были очень близки к этому.
- Что вы говорите?!
- О-о! В тот год все члены жюри были единодушны в пользу юного музыканта Данилы Богданова. Да и сам Паркер был просто в восторге от нашего финалиста. Данилка был вне конкуренции. Когда на следующий год мы приехали уже без  Богданова, Паркер был разочарован. Видимо, поэтому никто из наших детей не вышел в финал. Играли-то наши детки не хуже других.
- Много ребят возили  вы на этот первый ваш конкурс?
- Вовсе нет. Всего восемь человек. По одному в каждой номинации: фортепиано, скрипка, виолончель, гитара, флейта, гобой, труба.
- Семь получается.
- Ну да, поначалу семь и было. Данилку мы уж потом включили. И попали в самое яблочко. Он ведь тогда всех покорил: и у нас, и в Милане. Представляете, стоит  на сцене этакий щупленький белокурый херувимчик с флейтой, которая кажется слишком огромной в его руках. Думаешь, как он вообще её удерживает? А он такие чудеса вытворяет! Да еще все наизусть. Поначалу все посчитали, что память у него такая феноменальная. Ну как, скажите мне, можно сыграть Концерт №5 Моцарта, ни разу не заглянув в ноты? Потом оказалось, что он и ноты-то не знает. Вообще никак. Все играл на слух. Представляете, какой надо иметь музыкальный слух, чтобы так все запомнить и ни разу нигде не ошибиться.
- И поэтому вы сразу взяли его в группу?
- Ну, не сразу, конечно. Я же сказал, что группу по кастингу и по результатам отборочного конкурса  мы  полностью набрали. Кстати сказать, кастинг был довольно жёсткий. Отбирали претендентов из музыкальных школ и студий. Потом были всякие репетиции, конкурсные концерты. Наконец, я собрал всю группу для генеральной репетиции перед выездом в Милан.
И тут заявляется этакая дородная дамочка с мальчуганом и просит меня его прослушать. Я говорю ей, что группу мы уже набрали, больше нам не надо. Да и мальчуган больно какой-то маленький. В его возрасте играют обычно на уровне начальных классов музыкальной школы. А нам же надо показать высокий класс. Эта дамочка меня культурно выслушала, потом  стала просить хотя бы просто прослушать. Дескать, с самого юга ехали, а выходит — зря. Ну, и все в таком духе.
Я согласился. Предложил прямо сразу же тут и прослушать.  Но она...
В общем, попался я на уловку этой женщины, как дурак. Очень неприятная вышла история: до сих пор вспоминаю с паршивым чувством. Хотя в результате, как оказалось, с мальчиком мы оказались в большом выигрыше.
Короче, женщина эта, которая, как я узнал позже, была вовсе не матерью мальчугана и даже не родственницей, а директором детского дома, в котором мальчик воспитывался, предложила мне прослушать ребёнка в тихой и спокойной обстановке. Чтобы никто из посторонних не вмешивался со своими комментариями. Ей ценно именно моё суждение.
Я сказал, что дома у себя я не устраиваю всяких прослушиваний. Дома я отдыхаю от дел. В моем кабинете фортепиано нет. А все прослушивания мы обычно проводим здесь, в концертном зале.
Ну, она тут же предложила мне устроить прослушивание в гостинице, где они остановились. Дескать, она специально забронировала номер с инструментом, чтобы мальчик мог репетировать. Аккомпаниатор у них свой. Я согласился.
Вечером после репетиций я поехал в гостиницу. Там меня уже ждали: дамочка с мальчиком и аккомпаниатор. Как потом оказалось, аккомпаниатором  была собственная дочь  директрисы.
Помню, что в тот день я очень устал, был голоден, дома меня уже давно ждали, поэтому я сразу приступил к прослушиванию.
Молодой человек, вы не можете себе представить, как заворожил меня этот малыш своей игрой! Я влюбился в него с первых же минут. Как он играл! Казалось, что не флейта, а сама душа  принялась рассказывать нам о своих тайнах. Я забыл, что передо мной играет мальчик 6-7 лет отроду, потому что так мастерски может владеть инструментом  уже зрелый музыкант, который  обычно играет по вдохновению, не думая совершенно о технике.
- И что же он сыграл?
- Сначала сыграл «Мелодию» Глюка. Потом я попросил ещё что-нибудь показать. Он сыграл «Шутку» Баха.  И я почувствовал нутром эту игривость, весёлость и непосредственность, какую, наверное, и представлял себе великий композитор, когда сочинял эту вещь.  Я уже представил этого мальчика на сцене Миланского театра «Ла Скала»,  потому что твердо решил  включить этого вундеркинда в состав участников конкурса.
Я долго еще слушал бы малыша, наслаждаясь прелестью его игры, но тут опекунша предложила мне слегка перекусить. Она долго извинялась за то, что отняла у меня столько времени. Она говорила, что чувствует себя неловко и хочет хотя бы чем-нибудь искупить свою назойливость.
В общем, я и на это согласился. Тем более, что я был  изрядно  голоден. Либо от сытного ужина, либо от усталости, но я полагаю, что эта женщина мне что-то влила или всыпала в еду, я как-то быстро отключился. И что было потом, я совершенно не помню.
Утром проснулся я с жуткой головной болью в гостиничном номере. В комнате никого не было. Пока я озирался и одевался, вошла эта мошенница и объявила мне, что я спал с её дочерью, но она готова мне простить всё, если я повезу их всех в Милан. В качестве аргумента  она предъявила мне снимки, в которых я запечатлён в постели с молодой девицей.
Я готов был растерзать её на части, но вынужден был согласиться на её условия. В этой истории меня бесило больше всего то, что и без этой  афёры я готов был повезти  мальчика на конкурс.
- А что было с этими снимками потом?
- К её чести надо сказать, что  снимки она нигде не демонстрировала. А после  при мне их и уничтожила.  В дальнейшем, ну  после конкурса, с этой женщиной  я, слава богу,  больше никогда не встречался. А что касается мальчика, то на следующем конкурсе и сам Паркер, и остальные члены жюри интересовались, почему я не привез Богданова на конкурс. Я отвечал, что потерял с ним связь.. Я действительно ничего не знаю, где он сейчас и  как живет.  Я так понимаю, что вы собираетесь писать о мальчике? Значит,  вы что-то о нем знаете?
- Знаю. С ним все в порядке. Но, Виктор Александрович, скажите, вы устроите его в Центральное музыкальное училище, если я его к вам привезу?
- Непременно! С дорогой душой! Я буду даже рад этому.

18.03. 2011. Москва. Московское бюро агентства «Ассошиэйтед Пресс».
- Привет, Энни!
- Ну, наконец-то, явился  блудный сын! Я уж думала, что ты нарочно меня избегаешь.
- Как можно, Энн? Ты же  знаешь, дорогая, как я к тебе отношусь. По приезде я сразу же впрягся в дело. Потом вообще  отправился на юг.
- Как тебя приняли в Питере?
- Прекрасно! Джорж – парень вполне удобоваримый. Но с тобой я чувствовал бы себя более комфортно.
- Почему тогда напрашивался именно в Санкт-Петербург?
- Энн, в Питере мне надо отыскать близкого  человека,  с которым я расстался 16 лет назад. А эти поиски – дело не одного дня. Согласись, что мотаться  из Москвы  в Питер и обратно – хлопотное занятие. Вот как найду, сразу же переберусь к тебе. Обещаю!
- И на каком же этапе твои поиски?
- Да ни на каком. Пока еще не продвинулся ни на йоту.
- Может, помочь тебе?  У меня есть связи в здешних органах.
- Спасибо, Энн!  Возможно, я ещё обращусь к тебе. Но сейчас  пока у меня есть маленькая зацепка. Я попробую воспользоваться ею.
- Ну, а сейчас ты с каким делом в столицу нагрянул? Только не говори, пожалуйста, что приехал специально ко мне на аудиенцию. Все равно не поверю. Знаю же, что сюда ты между делом заскочил.
- Ты права. Но обрати внимание: не мог не заскочить.
- Ну, дружище, и на том спасибо! Ладно. Ты где остановился?
- Пока ещё нигде.
- Вот и хорошо. Поедешь ко мне. У меня апартаменты – гуляй, не хочу! Поселю тебя подальше от всех глаз, чтоб