Роман и Джета - Ромео и Джульета?

городе! С вашего разрешения, я приведу некоторые высказывания рабочих, - продолжал он раскрывая свой блокнот: «Э-э, с миня все равно, что независимая Молдова, что СССРа. Вот, директор консервенного завода Савчук,… да, Савчук, - он кто?  Он коммунист и СССРа, а сам вывозил с заводу продукцию машинами, а рабочий скушал адин яблука, так он за нево гонялся по весь завод! Это, что - справедливый”?!    “…и мне все равно - куда кривая выведет, туда и придем…», - читал руководитель, глядя в свой блокнот, - «…ты нас не тронь, и мы не тронем”.  “…Лично я совсем не против Советского Союза, не против единого государства, но кто до всего этого довел и, кто все это допустил? Допустили: - меченый дьяволом Горбатый, и вечно пьяный китаец Ель Цин, вот пусть они и исправляют свои ошибки. Что-то я не услышал призывов президента России о возвращении на историческую родину русских и о защите единого государства! Наоборот – это он организовал развал Союза в Беловежской пуще…”! “Россия объявила себя суверенным государством. От кого этот суверенитет?! И не предлог ли это, чтобы отказаться от нас - русскоязычных проживающих в других республиках? Так и есть – никто не предлагает нам вернуться на историческую Родину”!  “… А у миня исторический Родина стоять здесь! Куда мине надо будет ехать?! Мэй, Петря, ты держишь с мою дочку за свою жинку, а теперь захочешь ее куда-то уехать…?! Не пущу…”!  “…Хорошо, выеду я с семьей, а кто предоставит мне там жилье и работу…?! Кому я там, в России на хрен нужен”?!

    - Вот такие настроения у нашего рабочего класса. - Закончил, наконец, выступающий. - Признаться честно – я, как и рабочие не вижу выхода из создавшегося положения, и предполагаю выехать в скором времени в Россию.  У моей жены, - пояснил он, - там брат какой-то начальник, авось, пристроит куда-нибудь.

    - Да, положение хуже губернаторского, – задумчиво произнес главный инженер кирпичного завода, -  Почему у нас не получается, то что получилось в Приднестровье, Гагаузии? Там люди сопротивляются режиму, а мы…  Может быть, действительно остаться в том положении, которое существует?  Молдова объединится с Румынией, откроются двери на Запад, где можно будет подыскать работу и зажить, наконец, нормальной, человеческой жизнью…?

  -  Это будет предательством Родины! – выкрикнул кто-то из толпы.

  - А Родина нас не предала? Разве не она оставила нас один на один со всем этим безобразием?!

    - Успокойтесь! – выкрикнул Виктор Иванович, - Я предполагаю, что здесь в Кагуле, не обошлось без умной направляющей руки. Вы смотрите, что делается: Везде воюют, а у нас тишь, да гладь.  Даже на войну в Приднестровье  не призывают ни русских, ни украинцев, что могло бы вызвать их недовольство и протест. Население это устраивает – живут мирно.  При таком положении дел мы бессильны что-то сделать. И, лично я, не знаю, что можно предпринять в этом случае…

    С собрания, которое прошло в бурной, бестолковой и бесплодно закончившейся обстановке, Роман Степанович возвращался с окрепшими мыслями об отъезде.

  «Надо рвать когти отсюда, – думал он, - будущего здесь нет ни для меня с Людой, ни для наших детей. Да и мама настаивает на отъезде. Как она, бедняжка плакала: «Столько сил отдано лечению молдаван! Неделями Стелла и Артем оставались на твоем попечении, - жаловалась она Роману, - я выезжала в села на обследование и лечение населения, папа пропадал на заставах! Как у меня болела душа за тебя и детей – справишься ли? А ведь надо было не только накормить их, но и постирать за ними, все перегладить, отвести в садик. Как я переживала, скольких бессонных ночей мне это стоило! А теперь мы стали оккупантами?! Нет, сын, этой обиды я им никогда не прощу! Хорошо, хоть папа не дожил до этой минуты, он бы вообще с ума сошел – за что, спрашивается, воевал?! Нет, Рома, уезжай! Непременно уезжай, - даст Бог, - устроитесь, а потом и меня заберете»…

    Немного успокоившись, Роман Степанович неожиданно перевел мысли в другое русло: «И кто же эта умная рука, направляющая, почти безболезненно, для местного населения, ход дел в городе? – Думал Роман Степанович.

  Интуиция подсказывала, что это племянник Николая Петроае. Прежний командир, так рьяно бросившийся за наведение порядка, куда-то исчез и заправлял всеми делами в городе, по всему видно, Роман.

  А отчество, засранец, так и не назвал: «Зовите меня Романом, Ромой, можно Ромочкой», - вспомнил он почему-то горькую усмешку собеседника. -  Кого-то, очень знакомого, он мне напоминает…, но кого…?

  Сколько не напрягал он свою память, вспомнить так и не смог, зато совершенно неожиданно всплыла картинка на винограднике: В окружении, уже прошедших большую часть жизненного пути тренеров, - молодой, высокомерный мужчина, с манерами румынского помещика и голос Петроае: «Знакомьтесь - мой племянник. Между прочим, твой тезка…», - и взгляд…! Взгляд, брошенный в его, Романа сторону. Взгляд, умоляющий, многозначительный, настойчиво пытающийся, что-то объяснить ему, - взгляд.

    Черт, а ведь у Николая, - одна сестра! И эта сестра…, черт возьми, конечно же - Джета! Ну вот, наконец-то приехали, в смысле - доперли! Неужели это сын Джеты? А чего удивляться – вышла замуж и вся недолга… А назвала Романом, это, что же, в мою честь?! Получается – так. Значит, все-таки, любила! Ну и что, что любила -  вышла-то замуж за другого! – горько усмехнулся мужчина, - Это вообще предательство и не только вашей, персоны, сэр, но и своей любви! Да, хватит тебе копаться в душе, и скрипеть зубами, «предали, забыли», какая разница, дело сделано; и все, и успокойся; и не дергайся! И с чего это ты взял, вдруг, что тебя любили? 

    Но что-то внутри настойчиво шептало, подсказывало: «Это не так, тебя действительно любили, и, что в этом всем надо бы хорошенько разобраться». Бросило в жар, сел на первую, оказавшуюся на пути, скамейку; трясущимися руками достал сигарету; закурил; стал считать прошедшие годы. Вышло, так, что этот молодой мужчина, по возрасту, каким-то образом, очень подходил бы ему в сыновья.





    Третья поездка Романа Степановича в Россию, на этот раз в Белгород, куда он отправился в поисках, все той же, работы и жилья, ни к чему не привела – работы сколько угодно, - с жильем полный «облом». Свободной жилплощади не было, а снимать квартиру было не на что. В полном отчаянии вернулся домой.

  Войдя в квартиру, Роман Степанович застал в ней, беседующего c его женой Людмилой, бывшего соседа по лестничной площадке - подполковника танковых войск в отставке. Подполковник, уволенный из армии, по выслуге лет, недавно уехал с супругой и тещей в Луганскую область Украины на постоянное место жительства, где проживали его дочь с зятем.

    - О-о, Илья Моисеевич?! – обнял он соседа, - Какими ветрами? Никак, решил вернуться? – шутя, подковырнул его Роман Степанович.

  - Ты что, сосед, издеваешься? Я там, таки, довольно неплохо устроился, – загудел подполковник, - купил небольшой домик с участком, и сейчас я - кум королю, и сват министру. Устроился на работу в отдел кадров шахты, так что все в порядке. Ну а ты как?  Хоть, удачно съездил?

  - Нет - полный и круглый, - кругом – семнадцать! Работу, в общем-то, найти можно, даже предлагали, а вот жилья-я…, жилья свободного нет. Даже общаги задрипаной и той - нет, а снимать квартиру - денег нет. Не знаю, Илья Моисеевич, что делать, как быть?  Жить здесь я больше не могу, того и гляди пришибут где-нибудь из-за угла, да и вообще… Душиловка  идет по всем направлениям, что в работе, что в жизни.  На работе - все делопроизводство требуют только на молдавском языке, вернее, только на румынском! Никакой тебе кириллицы - только латиница! Общение на работе, тоже только на румынском, вышел указ не умеющих говорить на румынском увольнять. Одним словом – четыре слова!

    - И что? Бросай ты это все, и поехали на Украину – там, в этом плане, все спокойно. Найдем работу, может быть, даже, с жильем – у меня там кое-какие знакомые из начальствующего учительства появились, первое время, если что, у меня поживете…

  По приезде Романа в Артемовск, Илья Моисеевич, повез его в ГорОНО. В отделе кадров приняли приветливо и сочувственно.

    - Наслышаны, наслышаны, о положении русских в Молдавии, - закивала головой женщина, - прямо ужас какой-то…, что-дальше-то будет?! Вот времена пошли! – возмущалась работник отдела кадров. - Жили дружно, никогда не смотрели кто ты; откуда ты; какой национальности ты; а сейчас…? Придурки чертовы! Я имею за придурков троицу, намудрившую в Беловежской пуще, - пояснила она, - козлы хреновы! Господи, прости меня, грешную! – перекрестилась женщина.  Узнав, что он тренер по фехтованию, сказала, что этот вид спорта в городе не культивируется, а вот место учителя физкультуры найдется? Пойдете?

    Роман пожал плечами: - У меня, что, есть выбор?

    Раскрыв, книгу учета кадров, и полистав ее, она почти сразу же, нашла место учителя в одной из школ города, в этой же школе оказались на вакансии и часы учителя начальных классов и логопеда.

    Подняв трубку, кадровичка набрала школу, переговорила с директором и довольным голосом сказала: - Ну вот, как будто бы, все и устроилось. Поезжайте в школу - директор на месте, у них и жилье свободное есть. Всего вам доброго, - искренне и сочувственно пожелала она и на прощанье пожал

руку тренеру, ставшим учителем.

    Роман Степанович, не ожидавший такого оборота дела, не верил своим ушам: - Неужели все так просто и быстро?! Огромное вам спасибо! – горячо благодарил он работницу отдела кадров. - Вы знаете, я объехал всю Белгородскую, Липецкую область и нигде такого участия к себе не почувствовал.  Как начинали посылать от одного к другому..! – Я думал конца, и края этому не будет: - «зайдете завтра, через неделю, через две, может быть, что-нибудь и появится…», в общем, пришлось ездить четыре раза, и в результате - пух от кошки на кровати…

  - Ты, Роман, - посмеиваясь, говорил Илья Моисеевич своему более молодому соседу, так же горячо и искренне благодарившего его, - держись соседа-танкиста, и никогда не пропадешь. Покрутишься, глядишь и тренером устроишься, откроешь фехтование, или еще что-нибудь, что тренировать умеешь. А пока хватай, что есть, цепляйся за выдавшуюся возможность.

  Директор школы тоже встретила очень радушно. Расспросила, что и как в Молдавии, посочувствовала и успокоила: Дам вам сорок часов физкультуры и жене, ставки полторы, наскребем, хотите – возьмете еще и военную подготовку.  Ну, да там будет видно, а пока идемте, смотреть жилье. Мы его отремонтировали, на мой взгляд, и вкус, так очень даже ничего. А не понравится – переделаете по-своему, но, мне кажется, что лучше, - так и не надо. 

    Жилье Роману Степановичу понравилось – добротный одноэтажный домик, правда, с печным отоплением, но чистенький со свежепоклеиными  веселенькими обоями, только что выкрашенными окнами, полами; и в самом деле – заезжай и живи.

  - Поезжайте домой, соберите вещи, как будете готовы – позвоните, я вышлю за вами грузовую машину. Счастливого пути, мы ждем вас, - напутствовала директор.

  - Огромное спасибо.  Не знаю, как вас и благодарить, - растрогано говорил директору Роман Степанович.

  - И не надо благодарить – мы ведь русские люди и должны