САМОЗВАНЕЦ (роман)

встретились. Мы просто созданы друг для друга.
Она томно закрыла глаза и приоткрыла пухлые губки, выкрашенные в ярко алую помаду. На ее остреньком носике красовалось много веснушек, веснушки были и на лбу и на заостренном приподнятом вверх подбородке. Сейчас,  когда ее лицо оказалось так близко к лицу Вадима, он мог очень четко разглядеть ее недостатки. Но даже они не мешали считать ее самой обольстительной и прелестной. На мгновение Анфиса приоткрыла глаза, хищно взглянув на Вадима. Но Вадим этого уже не заметил. Он полностью был в ее плену. И она это поняла. Поняла и действовала дальше.
-- Расслабься, мне хорошо с тобой, -- простонала она. В следующую секунду Вадим крепко сжал ее в своих объятиях и поцеловал в губы.
-- Нет, не здесь, -- Анфиса изобразила испуг, -- Пойдем ко мне.
-- А как же твой ?
-- А-а, мой. Я его только что на работу отправила.
-- А сама что ж не на работе?
-- Ты чудак. На какой работе? Я понятия не имею, что это такое. Муж зачем? Я что, даром с мужиком живу?
-- Это правильно. А вот моя все пашет и пашет.
-- Ах, Танька. Она трудяга. Ее бедную с детства так приучили. Слава богу, я не такая.
Анфиса весело захохотала и игриво стала увлекать Вадима за руку, танцуя впереди его и прикрывая зонтиком от дождя. В ее манерах, смехе, разговоре было столько театрального, что Вадим сделал резюме:
-- Ты -- настоящая актриса. Твое место на большой сцене.
Анфиса снова торжествующе засмеялась. Она чувствовала, что с каждым своим движением и словом все ближе и ближе к заветной цели. Она всего в своей жизни добивалась таким образом, смеясь и не прилагая особых усилий. Это давало ей повод гордиться собой и считать всех остальных глупее себя. И, как всякая ”великая личность” она относилась к наивным простачкам снисходительно, прощая им все недостатки. Но лишь те, которые не мешали ей самой брать от жизни то, что она считала необходимым. Она всегда старалась окружить себя «полезными» для нее людьми. Ловко находила их слабые места, подчиняя себе и находя над ними власть, чтобы обязательно извлечь из таких отношений какую-то выгоду. Выпить все, что ей дают, а затем бросить обессиленную и подавленную жертву, которая ничего полезного принести ей уже не может, катиться дальше по ветру.
Теперь в ее сети попал Вадим.
Классный ловелас и соблазнитель, умеющий сам совращать, охмурять и использовать, стал жертвой не менее коварной хищницы. Он попался на ее уловки, как обычный простачок и был счастлив от этого. Ведь она имела авторитет среди своих сереньких подруг и внушала уважение простофилям и пижонам.
Они пришли к Анфисе домой.
Вадик привык, что Таня всегда при входе подпихивает ему теплые тапочки, услужливо помогает снять и повесить на вешалку пальто, затем идет в кухню и ставит на плиту чайник. И все это было всегда по одному и тому же сценарию. Но с Анфисой все было не так.
Едва они переступили порог  ее квартиры, как она, как настоящая женщина-вамп, впилась Вадику в шею, едва не оставив пятно от укуса. Затем, рыча, стала целовать и кусать его губы.
-- Я так ждала этого момента. Теперь ты мой, мой, мой, -- шептала она в порыве страсти.
Затем она стала стаскивать с него пальто, едва не оторвав рукав. А, стянув, бросила на пол его одежду и повалила на нее Вадика, затем сверху упала сама. Падая, Вадик ушибся и застонал. А она решила, что ему так хорошо и продолжала его почти насиловать. Вадик едва успевал перебирать пальцами по ее тощему телу, стаскивая с нее одежду.
Анфиса притворно стонала, и все время повторяла одну и ту же фразу, как заклинание:
-- Так хорошо, как со мной, тебе ни с кем не будет.
Потом, когда все закончилось, и они встали с пола, Анфиса, наконец, провела гостя в комнату и усадила на диван. У Вадика впервые в жизни от чего-то подкашивались ноги, и кружилась голова. Он чувствовал себя новичком в сексе перед ней. Да, такой шквал эмоций, вряд ли бы выдержал даже опытный ловелас. Но Вадим выдержал. И теперь гордился этим.
-- Ну, как тебе? – с нетерпением спросила Анфиса, -- Правда же, я самая лучшая?
-- Правда, -- протянул Вадик.
Ему жутко хотелось пить, в горле пересохло от волнения, и он не в силах был говорить о чем-нибудь. Но сказать об этом не решался своей, «хозяйке». Робко он признался:
-- Сейчас чайку бы.
Анфиса как и не слышала мимолетно вылетевших слов. Ведь ей чая не хотелось, зачем же было переживать о пустяках. В горячем волнении она продолжала:
-- Скажи, Вадичек, если бы не она, ты женился бы на мне? – ожидая ответа, она закрыла глаза так, словно всю жизнь мечтала, о таком, как он. Но перед ее воображением отнюдь не возникал его образ. Ее ослепил блеск бриллиантов и украшений, которые она постоянно видела на Тане. Хищному аппетиту не было пределов. И теперь, Анфиса вовсе не желала подруге плохого, как и все предыдущие разы. Она просто хотела завладеть тем, что принадлежало сейчас ей и по понятиям Анфисы, было совершенно не нужно незаметной серой мышке.
Вадик призадумался над неожиданным предложением. Он не любил Таню, вернее, уже не был ею охвачен, как в первый раз и увлечен. Но она была ему удобна. Расставаться с нею ему было опасно, ведь она выполняла столько работы для него, которой он никогда бы ни делал сам. Но, с другой стороны, Анфиса – классная девка. С ней не стыдно было показаться на люди. Ей не нужно было часами втолковывать, как вести себя в компании видных людей. Она все это знала сама, наверное, с самого рождения и могла научить кого угодно. Да, по мнению Вадика, это и есть настоящий талант. Этому не научишь. Кто же не захочет обладать таким «бриллиантом»? Его глаза жадно сверкнули дьявольским огоньком.
-- Женился бы, -- выпалил он, -- О такой, как ты, всю жизнь мечтал. Просто не встречал. А теперь впервые счастлив.
Анфиса завизжала от радости. Она чувствовала себя победительницей.
-- Так давай будем счастливы вместе, -- Анфиса снова закатила глаза и приблизила свое лицо к лицу Вадима, горячо дыша ему в губы.
-- А Таньку куда? Не убить же ее. Она меня во всех смертных грехах обвинит.
-- Зачем же убивать. У нее что, грехов нет?!
-- Есть грешки. Она страшная зануда. Всегда всем недовольна. Всегда меня критикует. А трахаться как с ней противно. Всё время одно и тоже. Не то, что с тобой, -- он благодарно и благоговейно, глянул на Анфису.
-- Да, это не повод для  развода, -- поразмыслила она.
-- Слушай, -- вдруг осенило Вадика, -- А давай сделаем так, что она мне изменит первая. Всё время мечтаю эту монахиню застать у себя дома в постели с другим. Выгнал бы её и дело с концом.
-- Не выгонишь. Она не изменит. Ты думаешь, мне подпихнуть ей некого? Хотя бы её бывшего. Но она же не такая, как мы. Она же святая. Вон как мой Вадька на неё до сих пор пялится. А когда танцевал с ней на вашей же свадьбе... Другая бы не выдержала. Я уже сама думала, ну всё, Танька к нему снова вернется. Так она… Вся драка из-за неё вышла. Все беды на свете из-за таких, как она. Сами не живут и другим не дают.
Вадик вздохнул.
-- Слушай, -- вдруг всплеснула руками Анфиса, -- А давай ты ей сам предложишь изменить.
-- Это что-то новое, -- криво усмехнулся Вадим.
-- Да, да, сам. Тебя она послушает. Она ведь тебя любит. Я знаю, она такая верная, ради любви на все пойдет. Ты ее только попроси и она все ради тебя сделает.
-- А потом?
-- А потом обвинишь ее в измене. Я, скажешь, пошутил, чувства твои проверял.
-- А если не изменит.
-- Значит, обвинишь в не измене. Она же тебя любит, значит должна пойти на это. А не пойдет, значит, не любит.
Вадик задумчиво помял мочку своего правого уха.
-- А что, это идея, -- поразмыслив, сказал он, -- Я подумаю над этим. И хорошо, подумаю.
Вадик задумчиво ворошил свои волосы на голове. Это было признаком того, что в голову к нему приходят сногсшибательные фантазии. Если бы сейчас рядом с ним была Таня, отлично знавшая все его привычки, то она бы решила, что он сейчас кинется записывать какой-нибудь стих. В таких случаях она, не говоря ни слова, тихо удалялась, переживая, чтобы Вадик не сбился с гениальных мыслей. Но Анфиса не знала ничего о Вадиме, и ей было совершенно наплевать, в каких условиях привык думать «великий поэт». Она трещала без умолку прямо ему на ухо, не давая, сосредоточится. «Тихо!» -- хотел было крикнуть Вадик, но вовремя сдержался, вспомнив, что перед ним не Таня, а уважаемая всеми Анфиса.
Он хотел было отказаться от предложенного плана, но предстоящая интрига взбурлила его кровь настолько, что он снова почувствовал прилив «творческих сил».
«В конце-то концов, разведусь я с ней или нет, зависит только от меня самого. А вдруг мне, повезет. Буду иметь и жену, и классную любовницу. А Таньке моей  и упрекнуть меня будет не в чем», -- промелькнуло у него в голове, но опомниться ему не дала Анфиса, которая снова свалила его в постель.
-- Я придумаю, я обязательно что-нибудь придумаю, -- В перерыве между оргазмами возбужденно шептал Вадик, -- У меня наклюнулась идея.
Домой Вадик вернулся, как обычно, поздно вечером.
Таня в такое время уже ложилась спать. Но сегодня она была не одна. Мама Вадика пришла к ним в гости проведать любимого сына. И Таня не спешила провожать и без того редкую гостью, которая хотела все-таки дождаться своего блудену. Еще с порога Вадик услышал знакомый голос, доносившийся, из зала.
-- Да, характер у Вадьки не из легких, -- говорила Марина, -- Но это временами, вообще он ласковый и добрый.
-- Да, я знаю, -- подтверждала Таня, -- Я его и такого люблю. А ко всему остальному можно привыкнуть. Самое главное, я знаю, что он мне не изменяет. Ну, правда, бывают иногда недоразумения. Любят его поклонницы, вот и все.
При этих словах Таня немного покраснела. Она вспомнила недавнюю ссору с Вадимом из-за того, что он пришел домой весь в губной помаде. Тогда Таня ни на минуту не сомневалась в том, что он ей изменил. Но сейчас ей хотелось верить в обратное, да и маму не хотелось расстраивать. И мама тоже всей душей верила в то, что у нее замечательный сын. Самый умный, добрый и порядочный на всем белом свете.
Вадик разделся в прихожей, не дожидаясь, пока его встретят, и вошел в комнату. Обе женщины радостно кинулись к нему, стали усаживать за стол, хлопотать над ним.
-- Вадик, Вадик, -- вдруг встревожено сообщила Таня, -- К тебе сегодня весь вечер твой начальник звонил. А почему не на твой телефон, на домашний? Ты что, на работе не был? Он спрашивал, как ты и хотел поговорить.
Вадик вдруг приосанился и важно уселся в кресле.
А как же не гордится, не успел уволиться, а ему уже звонят и хотят обратно взять.
«Все равно, дура, – подумал он про себя, -- Неужели нужно при матери сообщать. Ну, что ж пускай обе знают.»
-- Не был я на работе. Меня выгнали, -- лениво сообщил он, -- Не успел войти -- и от ворот поворот. Уходи, говорят, ты нам не нужен. А мобилку я выключил, не хотел больше с ним разговаривать, вот он домой и звонил.
Таня, всплеснула в ладоши, а мама нахмурилась, зная строптивый характер своего сына.
-- Из-за чего выгнали? -- переспросила, волнуясь, Марина.
-- Стихи мои не понравились. Не нравится им, что я кроме работы еще и этим занимаюсь.
-- Так где же ты был все это время? -- продолжала мама, -- Небось, по улице голодный шатался. Может, папа позвонит и все уладит у тебя  на работе.
-- Вадиму  и так звонили, -- тихо напомнила Таня.
-- Не надо, -- фыркнул Вадик, -- У меня теперь своей работы хватает.
-- Ну, смотри, -- покачала головой мама, -- Если будет