притча, мне думается, скоро стане самым выгодным интеллектуальным продуктом в культуре.
- Я читал ваш реферат, что вы выдвинули на грант, - заявил Герман.
Я покосился на Ирину. Что ж, в компьютерно-принтерный век интересные тексты расходятся молниеносно.
- Очень любопытная концепция. Я бы даже сказал, она драматургична. Вы могли бы и пьесы писать!
- Запросто, - храбро объявил я, геройствуя перед Ириной. – И получится не хуже «Царя Эдипа». Вот, к примеру, такой сюжет. М-м-м…
Я лихорадочно искал в тайниках мозга источник творческого вдохновения. Ирина с интересом смотрела на меня.
- Я бы назвал свою пьесу «Распятие Иуды». Фабула такова: Иуда влюблен в Иисуса. Ради него он бросает свою лавку, успешный торговый промысел и отправляется в путь с группой неудачников и фантазеров. Он терпит невзгоды пути ради своей великой бескорыстной любви. Иисус, наконец, стал подавать признаки ответных чувств. И вдруг, катастрофа! К ним прибилась бывшая проститутка Магдалина. Она тоже влюбляется в неистового проповедника, и силы становятся не равны. Иисус теряет интерес к Иуде и отвечает на чувства Магдалины. И тогда в порыве ревности Иуда идет в Синедрион и отдает его в руки правосудия. А сам вешается от неразделенной любви.
Наступила пауза. Никто не улыбался.
- Еще лучше, если бы это был мюзикл, - пробормотал я, слегка теряясь от затянувшегося молчания.
- Мощно, - вдруг сказал Герман.
Тут я окончательно растерялся: этот бородач, что, принял рассказанное всерьез?
- М-да-а, - промычал Сорокин. – Такое надо будет играть не на малой сцене, а в подвале…
- В катакомбах! – вскричал Герман. – При свечах!
Я никак не мог понять, то ли они подхватили мой розыгрыш, то ли вправду приняли сюжет всерьез? Если подыгрывали, то у них это получалось артистически.
- Мне такой ход мыслей интересен. Я – режиссер, - представился Герман. («Ах, вот оно что!».) Мы в театре хотим замахнуться на «Гамлета».
- Свежая идея. Сразу вспоминается постановка из «Берегись автомобиля».
- Согласен. Лучшая трактовка Шекспира, что я видел в кино.
Я улыбнулся, давая понять, что оценил шутку.
- А мне вспоминается знаменитое: «Воруют же, товарищ судья, много воруют», - подхватил Сорокин. – Не ведал Деточкин, что такое воровство по-настоящему.
- А как вам Смоктуновский у Козинцева – разве не мощно? – продолжил я тему искусства.
- Игра – да! И фактура фильма… И операторская работа. И режиссура… Но это кино. Есть что показывать, да еще крупным планом, смакуя детали. А у Рязанова показан именно театр… Знаете, мои мысли в чем-то совпадают с ходом ваших научных изысканий. Что такое Гамлет? В начале пьесы появляется призрак отца принца. Постановщики останавливаются на констатации факта, и не задается напрашивающийся вопрос: призрак - субстанция божественная или дьявольская? Он мог явиться либо из преддверия Рая - Чистилища, либо из Преисподней. Как нам узнать, откуда именно явилась тень отца Гамлета? Надо заметить, что ремесло у королей было не просто тяжелое, а кровавое. В средневековых условиях душу в чистоте сохранить было очень нелегко. «Не убий», «не укради» - были заповедями неподъемными. Войны были частыми, и без убивать-грабить никак дело не обходилось. Точно так же, как для короля избавление от греха гордыни. Но душу отца кто-то все-таки отпустил на побывку, чтобы затеять дело мести. Кто именно вернул его в другое – земное измерение? Бог или Дьявол? И с какой целью? Чтобы это понять, надо проследить за последствиями явления призрака на землю. И что мы видим? Сын его, Гамлет, убивает отца Офелии, а это грех. Следствием этого становится самоубийство его возлюбленной. Еще один грех и погубленная душа, ведь церковь не прощает самоубийц. Правда, Офелия сошла с ума, поэтому самоубийство получается невольным. Но все же… Далее. Гамлет убивает брата своей возлюбленной, и уничтожение целой семьи завершено. Род прерван. Еще один грех. Его действия вызывают цепь событий, в итоге чего погибают два друга юности, его мать. Кроме того, Гамлет убивает возлюбленного своей матери, и, наконец, погибает сам. И династия прерывается! Цикл завершен. На трон вступит другой, возможно, ради которого и затевалась вся интрига. Причем интрига, замешанная на высокой морали! Так кто мог послать призрака в мир? Ответ очевиден. Дьявол! Он раскинул сети, в которые попало много душ и душонок. Хороший улов! Получается, «Гамлет» - это пьеса о дьяволе, использовавшего страсти человеческие, прежде всего любовь: любовь к отцу, любовь к справедливости, любовь женщины к мужчине и мужчины к женщине, чтобы превратить умных людей в марионеток. Вот вам и «мир – это любовь»! Гамлет желал добра, а получил в итоге сплошное зло. В мышеловке оказались все персонажи. Остается вопросить: почему так происходит - желаешь добра, а сеешь зло?
- «Быть или не быть»? Творить или не творить добро с учетом непредсказуемых последствий? – тонко заметил я.
- Вот именно!
- Не представляю, как ваши мысли можно донести до зрителя. Они же будут следить за сюжетом. Честно говоря, я никогда не понимал страсти театра к «Гамлету», «Чайке», «Вишневому саду». Мне кажется, зрители не в состоянии понять и соответственно оценить всего того, что замыслил режиссер. Вы имеете возможность на репетициях разжевывать каждый эпизод, каждую реплику, а мы, зрители, получаем, так сказать, продукт целиком, и глотаем его большими кусками, как гамбургер. Театр вызывает у меня сочувствие – актеры столько репетируют, а зритель воспринимает, наверное, едва ли десять процентов заложенного в спектакль. Мне кажется, что игра в «Гамлета» важнее для актеров, чем для зрителей.
- Есть такие пьесы, - легко согласился Герман. – Обычно вся классика. Спасибо за сочувствие, но вы не совсем правы. Главное для нас - создать нужное впечатление, энергетическую атмосферу. А если еще в конце сгустившейся атмосферы молния сверкнет, и гром грянет, пусть даже зритель не поймет отчего - наше дело сделано. Идеи же и прочие глубины – за этим надо к литературоведению обращаться.
- Главное катарсис? Согласен. Значит, не все так плохо, как мне представлялось?
- Во всяком случае, хотелось бы в это верить.
- А может поставить не саму пьесу, а репетицию драмы? Ведь «Гамлет» - это игра в игру. Пусть режиссер показывает, как он ставит «Гамлета».
- Боюсь, получится слишком длинно.
- Ладно, вернемся к вашей концепции. Она довольно литературоведческая.
- Потому к вам и обращаюсь. Я подумал: не опубликовать ли предварительно в газете небольшое эссе о дьяволе? Или в программке написать. С одной стороны состав актеров, а с другой - текст. Вы, как специалист по Библии, могли бы помочь с материалом?
Мне в очередной раз сделалось нехорошо. Так и захотелось указать на Разуваева и сказать: «Он все заварил, с него и спрашивайте эссе о дьяволе!» Однако приходилось играть роль новатора духа дальше.
- Знаете, как я бы поставил Гамлета после чего отпал бы вопрос о комментарии?
- Очень интересно, слушаю.
- Я бы поставил трагедию, как пьесу-перевертыш. Вскрыл бы истинные мотивы убийств во фрейдистском и постмодернистском духе. Итак, перво-наперво, Офелия была в интимной связи со своим братом Лаэртом. Когда Офелия призналась в этом в порыве чистосердечного раскаяния Гамлету, то принц впал в депрессию и вселенское отчуждение. Связь времен распалась. А Лаэрт поклялся отомстить за отбитую у него любовь. Как тут Офелии не утопиться, тем более что она узнала тайну рождения Гамлета.
- Какую?
- Отцом Гамлета был Полоний! Его любовницей мать принца была до того, как она полюбила брата мужа. Это же ясно читается в тексте пьесы. «Я так ее любил, как сорок тысяч братьев любить не могут!» Итак, Гамлет убивает своего отца, а Офелия, в сомнениях по поводу того, что придется идти замуж за сводного брата, впадает в меланхолию. Наконец, сам Гамлет состоял в гомосексуальной связи с Горацио. А в своей склонности он сам признался тому же Горацио: мол, губы Йорика целовал «не знаю сколько раз»…
- Довольно. Я вас понял.
- Да что вы! Я не раскрыл еще весь замысел. У меня есть эпизод, где Гамлет мочится прямо на сцене. В разговоре с Клавдием. Ведь принц сумасшедший! Шок полный! Зрители в панике, критики неистовствуют, а театр едет на гастроли в Берлин и Эдинбург.
- Для нашего города это слишком сурово, - с некоторым сожалением ответил режиссер. – Впору переименовывать трагедию в «Омлет».
- А почему бы и нет! Это же пьеса, а значит, создана для свободного изложения. Сейчас успешны телевизионные передачи по кулинарии. Причем ведут их бывшие титаны духа. Вот и обыграйте. Гамлет – как ведущий ток-шоу «А почему бы и нет, девочки?» Кто первый проторит дорогу, тот и будет на белом коне.
Герман улыбнулся.
- Я подумаю.
Тут и Сорокин, молодец, рассмеялся.
- А что? Если шокировать старушку Европу, так до икоты! Тем более, что ей это нравится. Выдать все дуплетом и тогда о нашем городе заговорят, как заговорили о монастыре Шаолинь. Монахи – а дерутся! Главное – изюминка!
Я с симпатией поглядел на Василия. Приятно общаться с человеком со схожим чувством юмора.
- И станете вы мировым центром духовного обновленчества. И поедут к вам туристы со всего мира, и построят высотную гостиницу и переименуют ваш город в Ньюновые Васюки, - закончила Ирина.
Мы поулыбались друг другу, довольные (по крайней мере, я), что ситуация так легко и изящно по-фуршетному разрешилась. Хотя не скрою, меня раздражал пришедший на смену советскому соцреализму лозунг «нового реализма»: фекалии не только на поля, но и в массы! Демонстрация внутреннего дерьма стало могучим средством самовыражения. Я же традиционно верил в облагораживающую силу культуры.
- А вообще-то, странно, что никому не пришло в голову взглянуть на гамлетовскую ситуацию глазами его матери, - продолжил я. - Она рассказала бы, как любила одного, но выдали ее за брата любимого. Сколько она претерпела от мужа пока, наконец, не обрела счастье с желанным человеком. И оно длилось до вмешательства сын, который и порушил ей жизнь.
Может, на уровне трепа все и закончилось бы, тем более что Герман откланялся и отправился объясняться к другой группе, но Василий был настроен серьезно. Бокалом вина его было не сбить (точнее уже несколькими). Принятый градус сказывался и его тянуло к крупным проблемам современности. И он немедля приступил к их разбору, начав с похвалы меня.
- Ваше сочинение многомерно. В том числе, оно дает дополнительный материал для размышления по поводу судьбы еврейского народа. Вы слышали о гностиках?
- Слышал.
- Помните, гностики считали, что Бог не мог сотворить мир, наполненный злом? Мол, от его имени действовала иная сила. Гностики называли эту силу Демиургом. Демиург в переводе с греческого - «ремесленник». Демиург творил мир по образу и подобию Высшего Мира, но не мог достичь того же совершенства. Он создал бледную копию, материальную подделку, лишенную подлинной духовности. Но почему Демиург пошел на свой собственный акт творения? Для гностиков Демиург - бунтующий ангел, творящий мир вопреки воле Бога. Гностики утверждали, что миром от имени Демиурга управляют ангелы, они их называли архонтами, что значит «властители». И управляют плохо, поскольку стремятся к единоличной власти, не имея к тому способностей. Высший Бог – Бог
