Возрождение.
Кадр опять сменился. Люди на берегу Иртыша строили причалы, здесь же были пришвартованы ладьи. Видимо, перевоз существовал всегда, и даже после потопа люди сразу начали восстанавливать переправу. Владимирский тракт проходил здесь ещё в двадцатом веке, по нему на Сахалин ехал Антон Павлович Чехов. В Пустынном он останавливался и пил чай. Как пел Владимир Высоцкий, «не по этапу он, не по этапу», а добровольно поехал на Сахалин. Какое-то время после катастрофы уже прошло, и видны были заросли тальника и осоки. А на месте храма стоял скит, из него вышел на крыльцо монах-пустынник, перекрестил себя, обернувшись к храму, и побрёл по улице.
Очередная смена кадра. Местность за оврагом стала как будто ниже, видимо с годами уплотнились слои илистых отложений. И вот уже на Старине небольшое поселение, люди постепенно переезжают к пустыннику, постепенно покидают селение на нынешней Поповской даче. Селение на Старине обнесёно деревянным частоколом, деревянные крепостные ворота и …православный храм южнее Старины, наличие которого нас уже не удивляет, на этом месте и в двадцатом веке стояла церковь. Откуда они брали дерево на все постройки, вокруг ведь всё голо? Пустынное оно и есть пустынное.
Кадр сменился, опять вокруг сосны, кедры, жёлтые берёзки, алеет рябина, наступает осень. Коровы, лошади, овцы, гуси пасутся у крепостной стены. Мамонтов не видать. Работает переезд, спаренные в катамараны ладьи снуют туда-сюда, перевозят гружёные мешками телеги и лошадей, кони выпряжены ради экономии места на паромах, стоят отдельно. Привод гребных колёс паромов тоже конный, лошади ходят по кругу, вращая главную ось, а коронное колесо передаёт вращение под прямым углом на гребные колёса. Паромщик что-то объясняет широкоплечему возничему, эмоционально жестикулирует. Рядом стоят две женщины прислушиваются. На той стороне реки тоже строения: дома, амбары, скотные дворы, но крепостной стены там нет. Огороды есть. Картина очаровывает своей первозданностью. Как же могут сибиряки упрямо приспосабливаться к самым суровым условиям и восстанавливать хозяйство после самых тяжелейших потрясений!
Александр.
Новый кадр показывают зиму. С северо-востока на юго-запад к крепости бредут вооружённые войны, ведут тощих лошадей. И о, чудо! В колонне два мамонта, но они мелкие. Мамонтята? Или порода другая? Это именно мамонты, поросшие густой шерстью, и никакие не слоны. На воинах доспехи, не прикрывающие полностью их тела, круглые щиты, короткие мечи. Одеты они явно не по погоде. Всё происходящее сильно напоминает бегство армии Наполеона из России и отступление немцев от Москвы в сорок первом году. Но одежды на них с классическим греческим орнаментом. Это сразу отмечает наша женская, гуманитарная часть «экспедиции». Греки? Вот это новость! Откуда-то с востока вдруг на эту южную «курортную» армию нападает небольшой отряд. Вот эти одеты по-сибирски: в овчинных полушубках, кожаных доспехах, на сильных и сытых лошадях, которые тоже в кожаных доспехах. Налетели, побили и умчались, захватив обоих мамонтов, оставляя за собой снежные вихри. А позёмка уже начинает заметать место схватки.
- Откуда здесь греки? – недоумённо восклицаю я.
- Пришли с Александром Македонским и уже уходят, - отвечает Владимир. Сейчас томские учёные-археологи стоят на пороге важнейших открытий следов пребывания его войска в Сибири. В древних источниках есть много того, что указывает на высокие широты тех мест, где останавливался Александр. Но нынешние историки считают это ошибками переписчиков.
Из ворот крепости выходят люди в тёплых зимних одеждах, собирают тела убитых, оружие, помогают немногочисленным выжившим. Я вспоминаю, что на Старине есть остатки древнего кладбища, и иногда из обрыва подмываемого берега торчат гробы. Вряд ли они двухтысячелетней давности, те, скорее всего, уже унесла наступающая на восточный берег река. В селе раньше ходили байки, что на обрыве кто-то нашёл золотое колечко, а потом призрак хозяина кольца подходил по ночам к дому человека, нашедшего кольцо, стучал в окна и кричал: «Отдай моё колечко!»
Военное поселение.
Кадр меняется. Осень. Камера как бы поворачивает к Поповской даче. Здесь уже опять какое-то небольшое поселение, обнесённое частоколом. По улицам ходят вооружённые люди славянской внешности двухметрового роста. Отливают металлическим блеском стальные доспехи, мечи, наконечники копий. Стремена на конях - из стали! Вспоминаю, что это была революция в верховой езде. Кони стучат подковами по деревянным мосткам. Село на горе, но здесь устроена гать, деревянное покрытие во всей улице, а по бокам сточные канавы (ливневая канализация), а ближе к домам - деревянные пешеходные дорожки. Удобно, но пожароопасно, хотя около каждого дома бочка с водой литров на триста для сбора дождевой воды, стекающей с крыш домов. Крыши – тесовые. Похоже, на Поповской даче располагался небольшой военный отряд. Военная база. На завалинке два седых воина играют в шахматы. Рядом бегают дети, играют в прятки, стройные молодые женщины несут воду с Иртыша. Традиция пить чай именно с «иртышной» водой сохранилась до наших дней. На память приходит выставка Саргатской культуры в Омском областном краеведческом музее. Археологи добывали свои экспонаты двухтысячелетней давности чуть выше по течению и на левом берегу реки. Возможно, не там копают? Или нужно было копать и там, и здесь?
Смена кадра. На Старине – крепость. Деревянные избы, дома, скотные дворы, сеновалы и небольшие огороды, всё обнесёно невысоким забором, по углам - высокие наблюдательные вышки. На одной из них, у ворот часовой с огнестрельным оружием. Видимо, ночью караулы усиливают, ставят посты и на других вышках. К крепости подъезжает небольшой обоз. Прибывает отряд казаков, переправившийся с левого берега. За ними приходит колонна арестантов в сопровождении небольшой охраны. Мужчины и женщины очень уставшие, видимо, прошли сегодня не один десяток километров, но это конечная цель их маршрута. Они знали, что на этом их тяжкий путь заканчивается. Кузнец снимает с них кандалы с помощью тяжёлого молотка и небольшой наковальни. Их бросают в телегу - пригодятся новым невольным «туристам» во время их путешествия в Сибирь. А прибывшие переселенцы обретают свободу. Пока только от кандалов.. Убежать отсюда за Урал не получится, прибывшие будут жить здесь под общей фамилией Неворотовы. Эта фамилия в Пустынном сохранилась до сих пор. Большинство обладателей этой фамилии никогда не были родственниками. Женщин быстро разберут по избам неженатые мужчины – в жёны. За мелкие преступление для девушек было распространённое наказание – замуж в Сибирь.
Колчаковцы.
Другой кадр, уже поздняя осень и другая эпоха. Камера показывает Елань. Так называется поляна на краю леса. В Пустынном довольно много подобных полян. Но Еланью называется только эта, у неё это имя собственное. На Елани заканчивается Зелёная улица, по местному Зелёновка. На краю поляны, ближе к Пайкам долговязый офицер с казаками опускают в довольно глубокую, явно ниже глубины промерзания яму несколько тяжёлых сундуков и кожаных мешков. Это колчаковцы - видно по их военной форме. У всех – погоны. Потом клад застилают бычьими кожами, соломой, засыпают землёй, укрывают дёрном, а оставшуюся землю корзинами перетаскивают в овраг ближе к Пайкам, так в селе Пустынном называется лес между двумя оврагами. В центре Пайков есть интересное место – Синенькая Горка, со всех сторон окружённый оврагами яр на крутом берегу реки. Небольшой отряд садится на коней, с ними отбывают и разгруженные повозки. Все уезжают в сторону Зелёной улицы. Интересно, будут возвращаться в Омск по Серебряновской дороге, или у них пароход на Володином взвозе? Потом вспоминаю, что раньше дорога (Большой взвоз) проходила от Патрашина озёрка, и на пароход они поехали бы не по Зелёной улице. Разве что хотели заехать куда-нибудь в селе? Или разъезжаются в разные стороны? Как же тогда организаторы этого мероприятия хотят сохранить всё в тайне?
А ведь в середине шестидесятых группа людей в охотничьих костюмах на лошадях расспрашивала у школьников, играющих на Елани, о небольшом углублении, напоминающем окоп, где начинали копать яму. Школьники не поняли, чего они хотят, и показали на небольшой столбик - геодезический знак, окопанный по окружности. Вокруг него была насыпь в виде пологого конуса. Окоп мы увидели спустя несколько недель, когда случайно наткнулись на него. Во время культуртехнических работ уже много лет спустя его сровняли с землёй.
Обаяние вечернего костра.
Видеозапись закончилась. Мы все под сильным впечатлением от увиденного фильма.
- Как часто здесь бывают настоящие миражи? – спрашиваю я Владимира?
- Довольно часто. Раньше, когда на Поповской даче жили люди, они видели их регулярно. Для хрономиража необходимо выполнение ряда условий, в том числе и наличие большого количества потенциальных зрителей. Вход в информационное поле планеты требует присутствия некоторого количества людей. Необходимы и специфические погодные условия – в этом месте это сильный низовой ветер вдоль Володиного взвоза с Иртыша. Поэтому сегодня – только видеозапись. Она сделана сравнительно недавно нашими стационарными камерами видеонаблюдения. Они и сейчас включены, но их трудно заметить, почти невозможно. Ваше сегодняшнее пребывание здесь можно будет воспроизвести на экране и через сто, и через двести лет. Вы вошли в историю, можно сказать.
- Лишь бы не вляпались, - парирую я.
Мы помогаем Владимиру собрать перфорированный шланг, он отправляется в обратную дорогу. Прощаемся. Я не спрашиваю о следующей встрече и её тематике. Всё будет в своё время. Флешка ведь по-прежнему у меня.
[justify]Он уезжает, а мы ещё долго обмениваемся впечатлениями от увиденного зрелища, уточняем детали, которые заметили не все. Каждый обращал внимание не только на главные события, но и подмечал отдельные мелочи, близкие и понятные именно ему.
