мальчишка, но скромный и мягкий характером. Нравилось ему слушать, как командует Стешка и всякий раз вовлекает в разные интересные игры, и, как следствие после них, неприятности от родителей. Появился Юра в ее жизни внезапно и странно. Потом появлялся нечасто, но тоже, как-то внезапно, как по заказу. Когда Стешке становилось невыносимо плохо и тяжело.
Этот мальчик так привязался к ней, что когда он не появлялся слишком долго, Стефания словно впадала в какую-то странную депрессию, наподобие транса. Она подолгу смотрела в окно и не отходила от него, пока ей не виделся в нем знакомый силуэт. Маму это настораживало:
-- Спать пора, темно уже.
-- Нет, -- заявляла Стеша, словно самой себе, -- Скоро Юра придет.
-- Сегодня не придет, уже поздно.
-- Придет. Он будет зайчиком на елке.
-- Ну, вот и хорошо. Скоро Новый год, увидитесь на утреннике. Ты пригласила его на свой день рождения?
-- Да, он придет. Он уже пришел. Вот он под елкой.
И Стешка показывала на своего любимого плюшевого зайца.
-- Ну, вот, видишь. Он сейчас оживет, когда ты спать ляжешь и приснится тебе.
И Стешка ложилась спать. А мама заботливо перекладывала зайца к ней в постель, когда она засыпала.
Утром Стефани, проснувшись, бежала к маме:
-- Он был со мной. Он приходил.
И показывала зайца.
А как-то Стешка заболела ангиной. А Юра пришел к ней повидаться. Но мама не хотела пускать к ней ребенка, чтобы он тоже не заразился. Юра стоял под окном и дружелюбно улыбался Стешке. Февральское солнце вышло ненадолго из-за туч и немного нагрело воздух. Стало теплее. Стешка просилась погулять, но мама не позволяла. И Стешка решила похвастать перед Юрой, что она уже умеет писать, хотя еще не ходит в школу. Она взяла обрывок листка, карандаш и кривыми буквами написала: «Я еще болею.»
Но Юра смотрел не на этот обрывок. Он не мог оторваться от Стешки. Смешная вязанная шапочка обрамляла его круглые щечки. А он улыбался вовсю своими щербинками между зубов. Ему было хорошо. Стешка начала «форсить» перед ним. Чуть не упала со стула. Мама увидела такую раннюю ветреность своей дочери и возмутилась:
-- А ну-ка, быстро в постель. Ты еще не здорова. Хватит парня дразнить!
Но Стефани не могла отойти от окна. Тогда мама подошла к стеклу и на пальцах стала показывать, чтобы тот шел домой. Мальчик, не отрываясь, смотрел на нее, потом на Стешку. Потом как-то не по-детски взглянул, махнул на прощание ладошкой, повернулся и удалился. Стешка отправилась в постель, а мама еще долго смотрела ему в след. Больше в жизни Стешки он не появлялся. А она забылась. Притупила боль разными забавами и забылась. Нашла себе во дворе подругу, которая смогла заменить прежнюю дружбу. С ней она стала неразлучной. Что ее тянуло быть с ней рядом, сама не знала.
Глава 6
Тяжелые роды для Вероники не прошли бесследно. Периодически ее мучили сердечные приступы, да еще анемия на фоне нехватки железа и кальция. Стешке пошел восьмой годок, когда матери стало плохо и ее увезли на скорой в больницу. Стешка на тот момент усердно выводила каракули на занятиях. Вот уже близился конец последнего урока. За окошком не унимался холодный ноябрьский ветер и веял сыростью дождя. Стешка дописывала упражнение, думала о хорошей отметке за него и ждала звонка. Скоро домой.
Как вдруг в двери класса кто-то заглянул. Учительница вышла за двери. Через несколько минут она вернулась в класс, приблизилась к Стефании и, наклонившись, осторожно произнесла:
-- Стеша, собирайся и иди домой.
Стешка хотела было сдать тетрадку для проверки, но учительница отклонила:
-- Это завтра. Сейчас тебе нужно домой.
Стеша оделась и вышла. Сердце дрогнуло неприятным предчувствием, дома что-то не так...
В школьном дворике в свете мерцающего фонаря под старым зонтиком ее ждала бабушка. Стефания кинулась к ней:
-- Бабушка, почему мама не пришла сегодня? Она заболела?
Бабушка обняла Стешку:
-- Да, заболела... Немного... Скоро поправится...
-- Так пойдем ее лечить.
-- Нет, она не дома. В больнице.
Стешка обескуражено смотрела на бабушку. Говорить ничего не могла, ведь еще вчера было все хорошо. Это слово «больница» в их семье слышалось впервые.
-- Почему? – никак не могла понять Стешка.
-- Ну, так бывает, плохо ей стало, сознание потеряла, вызвали скорую... – как могла объсняла бабушка Стешке, но той все равно было не понятно.
-- А когда она придет в сознание? Ведь вчера она была в нем?
-- Да она уже пришла в сознание. Просто полечиться надо. Капельницы поставить. Таблетки попить.
Бабушка знала, что эти сердечные приступы все на фоне переживаний за братом Стешки. Сколько раз уговаривала она Веронику поддерживать здоровье всякими средствами и таблетками, не доводить дело до кризиса. Она работала фельдшером на шахте долгое время, да и Вика пошла по стопам матери и после неудачных попыток поступления в театральный вуз, решила окончить медицинское училище у себя в родном городе и остаться в нем навсегда. Об этом она никогда не жалела, ведь рядом Иван, который заменял ей все грезы и мечты о театре. А теперь еще двое чудных детей от него. Вот только горе застлало ей глаза, свет был не мил. Как же так, все есть, любовь есть, дети, семья, а счастливо жить не могут. Да еще и мальчика своего, которого так хотела, чтоб он был копией своего отца, своего первенца не может видеть, не может смотреть на него каждый день и спрашивать, как дела в школе, с кем подрался он сегодня. Эта беда застилала весь мир. и никакие таблетки и лекарства не могли залечить сердечную рану.
Стешка угрюмо брела рядом с бабушкой по лужам. Ветер беспожадно хлестал ей в лицо, а слезы смешались с холодными каплями дождя. Бабушка хотела взять у стешки портфель, но та упрямо отшатнулась: «я сама»
-- Ба, когда маму выпишут?
-- Скоро, Стеша, скоро...
Но бабушка сама не знала, как скоро поправится Вика.
В тот вечер все было не так в квартире. Заниматься больше Стешка не могла. Все напоминало о том, что мамы нет рядом. Всякий раз, написав что-то в черновую тетрадь, она по привычке хотела показать это маме, чтобы та дала строгую оценку и разрешила переписывать в тетрадь начисто. Бабушка, глядя на Стешкины «шедевры», всякий раз хвалила их, потом смотрела на часы и качала головой: «спать уже пора». И Стешка знала, что бабуле главное сейчас, чтобы она была накормлена и обогрета, а учеба... ах, за учебой могла следить только строгая мама... А как она там? Этот вопрос волновал их обеих. Не до учебы сейчас...
И так проходил каждый вечер, осенний и заунывный. И прошло их всего три, а Стешке показалось, что вечность. И неделя показалась несказанно долгой. Каждый раз она шла домой и думала, а вдруг мама уже дома. Ждет не дождется ее. И ужин приготовила. Спросит, как уроки. А у нее сегодня тройка за правописание. Стешка сильно попустила в учебе. Нет таких правил, которые рассказали бы ей, как дальше жить...
Глава 7
Так прошло около двух недель. И вот однажды воскресным днем Стефани вышла погулять во двор. А двор у них был небольшой, но роскошный для «приключений». Фруктовый садик ограждал со всех сторон двухэтажный дом, защищая от холодного ветра зимой и от палящего солнца летом. Калитка была открыта и во двор набежало много детворы с других таких же двухэтажек. Они все носились по двору, ловили друг друга и лазали по деревьям. Денек выдался на редкость солнечный и теплый в преддвериях зимы. Рядом с домом находилась полуразрушенная котельная, к которой в семидесятых годах было подключено несколько рядом стоящих домов для отопления. Немного позже система отопления стала централизованной от завода Литмаш. И поселок, в котором жила Стешка, так и назывался в честь главного цеха, в котором отливались чугунные изделия, «Литейный».
Дети бегали, прятались друг от друга в старой котельной. Там было интересно. Старые двери, старые кирпичи, поросшие мхом. Можно было сделать штаб в одной из комнат и играть в партизан. Кто-то из мальчишек так и предложил:
-- А давайте, мы будем немцами и будем вас убивать здесь.
Девчонки стали возмущаться:
-- А почему это нас? Мы вас быстрее убьем.
Вдруг за толпой ребят раздался звонкий мальчишеский голос:
-- Вы все глупые. Нельзя в такие игры играть. Это страшно – убивать.
Дети перестали кричать и обернулись посмотреть на смельчака, который может всех назвать «глупыми». Перед ними стоял мальчик, лет семи-восьми. Но был этот мальчик очень странный, словно не такой, как все. Одет он был тоже как-то странно. Дубленка из настоящей овчины словно была перешита с другого плеча. Но самым непривычным было выражение его детского личика. Оно было озабоченным и, не по детски, серьезным, так, словно он сам пережил недавно тяжелые годы войны. Все сразу поняли, что он не из этого поселка. Он нездешний. Детвора обступила «серьезного парня» кольцом. Ребята постарше пытались посмеяться:
-- Эй, малец, ты чей такой деловитый? Ты откуда?
На это мальчик неопределенно махнул рукой:
-- От туда.
-- С Вербок, что ли? Ты из села?
Мальчик упрямо покачал головой. Ребята стали смеяться и шутить в его сторону.
-- Он с Марса, наверное, сам не знает, откуда.
Смеялась весело и Стешка. Во дворе с другими детьми-забияками она забывала про все свои проблемы и беды, и становилась беспечной и счастливой, как они. А, может, счастливее их. Стешка подошла ближе к мальчишке, наверное, ей хотелось перед ним показать себя. Она задиристо дернула его за шнурок шапки-ушанки:
-- А это у тебя откуда? Ты, наверное, с фронта. В окопе в ней сидел.
И тут мальчик не выдержал. На глазах у него появились слезинки. Они покатились круглыми горошинами по детским румяным щекам. Таким круглым и доверчивым, как свежие яблоки в саду. Потом он неожиданно громко закричал на Стешку:
-- Отойди от меня. Ты такая же, как все... как все...
Он толкнул ее и отстранился сам. Дети замолчали. А, рядом стоящая, закадычная Стешкина подруга, что-то стала шептать Стешке в самое ухо. Стешка пыталась различить одно только слово, но кроме: «он дурак», ничего не могла расслышать. Ее младшая сестренка тянула ее за рукав шубки и негромко отговаривала: «Не надо, мама так сказала». Ребята постарше попытались успокоить мальчика:
-- Кто ты? От куда? Скажи, мы отведем тебя домой. Кто твои родители? Кто твои мать и отец?
Но в ответ на это мальчик только лепетал сквозь слезы, почему-то глядя Стешке прямо в глаза:
-- Мой батя.... Это мой отец... Твой отец... И твоя мать... Это твой отец... – заикаясь, от волнения и обиды, лепетал мальчик.
Стешка растерялась. Она не поняла, что так сильно обидело мальчишку и смутилась:
-- У меня нет отца.
-- Есть. Ты не знаешь... Он с тобой... А ты такая же, как они... как все...
-- У меня нет отца, -- остолбенело повторяла Стешка, ей показалось, что сейчас происходит что-то страшное. И виновата в этом именно она.
-- Есть... только это не твой батя... а мой... вот, если бы не он, так вы не жили бы сейчас... – всхлипывал мальчик.
Стешка растерялась и хотела скрыться от странного «пришельца» за спинами детей. Но мальчик ловко схватил ее за капюшон шубки, которую сшила ей мама и не отпускал. Тут Стешка испугалась не на шутку и попыталась вырваться. Но мальчик был крепок не по годам. Он держал Стешку за капюшон и кричал ей почти в самое ухо:
-- Ты такая же, как все! Ты не моя!
В ответ на эти непонятные обвинения Стешка расплакалась и стала кричать, требуя, чтобы мальчик
