Эти повороты и расстояния были уже так известны ей. Она даже не раздумывала, куда свернуть, хотя шла по ним впервые. А эти небольшие дома? Они так ей напоминали те, что были на стареньких заброшенных улицах в Павлодале.
Ах, да. Вот что. В 1867 году проезжал из Крыма царь Павел по улицам небольшой, еще тогда, губернии, под названием Матвеевка. Приказал выстроить здесь дома по своему вкусу, как в Париже. И везде на своем пути, проезжая до самого Питера через Москву, он приказал строить такие же дома. А губерния Матвеевка стала небольшим городком после его визита. И называть его стали в честь Павла – Павлодалем. От того, что далеко раскинулись творения его дел. Далеко за этим городом.
Стефания вспомнила эту легенду и поняла, что здесь все очень напоминает ее город. А офис, в который она устроилась, очень напоминал тот, в котором в годы войны находилась комендатура. Возможно, географически он находился на одной долготе с ней. А, может, на параллелях торсионных полей... там есть дверца в параллельный мир... Постой, постой. А ведь я все это уже видела в том кошмарном сне в больнице. Я шла по этим улица, и думала, что иду по старому Павлодалю. Я знала, что работаю на мебельной фирме и знаю три языка. Хотя тогда знала один – английский. Вот это загадка!
Стефания с каждым шагом вновь наблюдала все, что произошло с ней тогда.
Внезапно она почувствовала слабость и перед глазами все поплыло... она поняла, что падает... падает очень глубоко. Падает в свою память.
Перед глазами у Стешки все обволоклось туманом, и она стала проваливаться в него, как в облако, все глубже и глубже. Потом туман развеялся, разошелся, как ширма, раздвинулся в разные стороны. Стешка увидела перед собой окно, оно было завешено шторами. Шторы были цветастыми, какие обычно вешали на окна в конце шестидесятых. Незнакомая комната и Стешка прямо в ее центре. Прямо под абажуром. Она даже не удивилась, что здесь оказалась. Просто стояла, молчала и наблюдала.
На диване, прямо перед ней сидел мальчик, лет четырех. Он мял в руках небольшого затасканного медведя. Его личико выражало не то тоску, не то испуг. На глазенках готовы были показаться слезы.
Рядом светловолосая женщина, вероятно, его мать, металась по комнате, что-то искала.
-- Нет! Я так больше не могу... – вдруг вскрикнула она.
Упала на стул, закрыла лицо руками и заплакала.
Мальчик, словно ждал этого момента. Кинул игрушку в сторону, вскочил с дивана и подбежал к матери. Он обвил ее шею дрожащими ручонками. Его светлые кудряшки слились с такими же пшеничными локонами матери. Его пронзительный плач звучал с ее голосом в унисон. Женщина прижала сына к себе так крепко, словно просила у него прощения:
-- Нам надо уезжать, Даня. Я ничего не могу сделать. Здесь нам опасно быть. Я уезжаю ради тебя.
Стешка стояла, замерев на месте. Ее даже не удивляло, что на нее не обращают внимания. Она хотела бы сказать им что-то. Но что? Ведь это не ее судьба. Она не должна вмешиваться. И ни чем не может помочь.
Ей было грустно. Так грустно, как будто уходит счастливое лето, которого никогда не вернуть. И ничего не остается, как отпустить. Отпустить свою боль. А, вместе с ней, дать жизнь новому дню.
Она не знала, но что-то в ней говорило, что если они здесь останутся, то она, Стешка, будет лишняя... она здесь не появиться никогда...
Туман опять сомкнулся перед ее глазами плотной пеленой.
Где она? Туман не хочет расходиться. Стешке становится страшно и холодно. Она понимает, что это не туман. Это снег. Он падает с белого неба огромными хлопьями. Падает на низенькие дома, на деревья и на равнину. Из труб домишек валит печной дым. Пахнет паленой хвоей. Где-то там, за равниной, безбрежный океан. Стешка бредет по белой улице. Это Дальневосточный поселок. Поселок военного городка. Вот этот дом.
Стешка открывает незапертую калитку. Словно ее ждут. Во дворе двое... Мама?... Мама! Что она здесь делает?! Стешка едва узнала родное лицо. Оно закутано шерстяным платком. Сверху платка – теплая дубленка почти до пола и валенки. Одежда словно не ее. Мужская. Но маме весело, на щеках румянец. Она собирает дровишки, которые рубит другой человек, мужчина в теплом шерстяном свитере. Близится вечер, мороз крепчает. Стешке кажется, что ее руки зябнут. Но этим двум – жарко. Они смеются, перебрасываются снежками.
Мужчина оборачивается к Стешке лицом. Кто это? Дядя Иван...
-- И-ва-а-ан – зовет его мама, -- Ваня, иди сюда. Смотри, что я нашла.
Она поднимает со снега огромную сосновую ветку. На ветке огромная шишка. Такая пушистая.
Стешка вспомнила, мама привезла ее тогда, когда... в то лето, когда Стешка впервые столкнулась с Саней в своей комнате... когда мама вернулась... вот откуда она вернулась. Эта шишка долго лежала на их серванте, и мама осторожно стряхивала с нее пыль.
Иван подходит к ней. Смотрит находку. Потом берет маму на руки и кружит. Стешка подходит ближе. Слышит:
-- Неужели, ты хочешь уехать? Оставайся...
-- Нет, не я хочу... меня ждут... сердце болит.
Стешка подходит еще ближе. Мама оборачивается и смотрит прямо ей в глаза. Стешка не выдерживает:
-- Мам, оставайся. Ты ведь хочешь.
-- Не могу, ты зовешь меня. Ты меня ждешь.
-- Мам, я пойму, я – взрослая. Мне ведь уже пятнадцать.
-- А как же он? У него теперь ни отца, ни матери рядом.
-- У него есть я и бабушка. Он сам все расскажет... я поверю...
-- Не могу, душа болит... счастье в сердце не лезет... как вы там, без меня...
Глава 7.
Что с ней? – в комнату ворвался Даниил.
-- Не знаю, -- испуганно моргал глазами Виталий.
-- Я же просил, глаз с нее не спускать.
-- Я ждал ее звонка с работы. Не дождался. Поехал встречать сам. Еду по знакомой улице, вижу, человек лежит на тротуаре. Встал, подошел, а это – она.
У обоих был бледный вид. Особенно у Виталия, который сам принес Стешку на пятый этаж, без лифта, на своих руках.
-- Надо доктора.
-- Н-н-е-е-т... мама... останься... – послышался слабый стон со стороны Стешки.
Оба оглянулись на нее. Даня попятился, скрылся за штору над входными дверями.
-- Она не должна меня видеть. Рано. У меня другие замыслы. Ты, вот что. Вызови скорую, если ей станет хуже. Вот деньги, купи ей что захочет, когда очнется. Ну, и себе, соответственно. Здесь хватит. А я пошел.
-- А как же... Я... – Виталий растерянно смотрел то на Стефанию, то на Данилу.
-- Если что, звони, -- Данила быстро ушел.
Виталлий вышел закрыть входную дверь.
-- Даня! – вдруг услышал он голос Стешки из комнаты.
Виталлий быстро вернулся к ней.
-- Ты в порядке?
Стешка сидела на диване, куда ее положили.
-- Даня, -- повторяла она, -- Он здесь, Даня. Я хочу его видеть.
-- Нет, здесь только я, -- Виталий попытался изобразить веселую гримасу.
-- Я должна...
-- Ну, должна, значит увидишь. Ты ведь за этим приехала. Только не сейчас. Он снимается в очччень серьезном фильме. «Тайны следствия». Знаешь, роман такой есть про разведчиков.
-- Разведчиков?
-- Да.
-- Так он разведчик?
-- Он будет играть разведчика.
-- И отец у него разведчик...
Виталий пожал плечами и стал укутывать Стешку в плед:
-- Отдохни немного. Я чаю согрею. Хочешь, вина с апельсинами и финиками?
Стешке было все равно, чем ее будут угощать. Она была счастлива, что снова здесь, в реальном мире. Она вдруг поняла, что теперь от этого своего нового свойства никуда не деться. Это свойство проваливаться в астрал будет ее преследовать всю жизнь. И проявляется оно после сильного переутомления или психической нагрузки.
-- Как она? Пришла в себя?
Данила был сегодня слишком меланхоличен и задумчив. Это было ему не свойственно, как веселому, жизнелюбивому человеку. А передача требовала особой быстроты мышления в нужный момент.
-- Да, пришла. Хотел ее от работы освободить на денек. Нет, говорит, не привыкла прогуливать.
-- Ты, вот что. Когда придет в себя, сделай так, чтоб она письмо написала на передачу. Нам это необходимо. Она знает, о чем.
-- Какое письмо?
-- Ну, она уже писала, да шеф наш, его ейное величество, даже не прочел. В корзину выбросил. Она после этого только мне писала. Все свои проблемы. Помоги, мол. Я могу помочь, да только нужно, чтобы она написала на передачу. Надо от чего-то отталкиваться.
-- Везет тебе, Данька. Все тебе пишут... – мечтательно поднял глаза вверх Виталий, -- А мне ты когда поможешь?
-- Так я ведь всем нам помогаю. Передачка закрыться грозиться. Рейтинга нет. Окажемся с тобой на уличке и опять ищи работку...
-- И на этой полоумной все держится...
-- Не полоумная. Она талантлива. А все таланты с причудами. Вплоть до сумасшествия.
-- А, может, она наркотики принимает? Ее проверить надо.
-- Вот и проверял бы. Я тебе денег достаточно дал. Надо было вызвать скорую и взять кровь на анализы. Что же ты? – Данила стиснул зубы.
-- Вы оба – чокнутые.
Виталий сполз со своего пуфика и медленно стал рассчитываться с барменом за кофе.
-- Ну, так ты будешь работать? Или мне другого человека найти?
-- Ну, сказал же, буду...
Глава 8.
-- Ты сегодня в порядке? Голова не болит? – Виталий помог Стефании выйти из машины.
-- Сегодня нормально. Только с глазами что-то. Все плывет. Наверное, устала.
-- Ты это брось, самой по улицам ходить. Меня зови, я возить буду.
-- Как же ты не понимаешь, мне легче на свежем воздухе дышать.
-- Тогда вместе по парку давай гулять. Я здесь зачем?
Стефани слабо улыбнулась:
-- Ты тоже любишь гулять?
-- Я люблю чудесную погоду.
-- А я и в плохую люблю прогуливаться. Мне так лучше пишется.
-- О чем ты пишешь?
-- О своем городе. О себе. Об отце и о брате. Обо всех нас.
-- А кто у тебя отец?
-- Не знаю. Я его не видела ни разу.
Виталий незаметно тряхнул головой. В голове у него бешено закрутились мысли.
-- О чем же ты пишешь, если ни разу не видела?
-- Я слышала...
-- А-а... ты пробовала его найти?
-- Нет. Это невозможно.
-- Почему? В наше время, с нашей техникой, возможно все.
Стешка вздохнула:
-- Боюсь, что это невозможно.
-- Я знаю, что нужно делать. Ведь я работаю режиссером на передаче «Ищу тебя». Ты должна написать нам письмо.
-- Зачем писать? – не поняла Стешка.
-- Нам писать.
-- Но я ведь уже рассказала.
-- Ты должна написать официально в студию.
-- Я уже писала. Там обо мне знают. Я Даниле писала.
-- Но ты должна написать главному редактору. Он этим занимается.
-- Хорошо. Напишу...
Лицо Стешки выражало такое безразличие, что Виталий едва поверил, что у нее вообще есть какой-то отец.
-- Но я хочу найти Данилу. Ты не знаешь, где он находиться сейчас.
-- Не знаю. Он человек свободный, прославленный. Он сегодня здесь, завтра – там.
-- А как же передача?
-- Там снято выпусков на тысячу лет вперед. Они за один только месяц справляются.
-- Так значит...
-- Что?
-- Я должна срочно найти Данилу.
Стешка смотрела в окно, вдаль, на крыши домов, и говорила так, словно находится одна в квартире.
День выдался удачный. С утра светило солнце. Снег поблескивал и искрился в его лучах. Небосвод – лазурный. Блики на стенах зданий – янтарные. В кабинете, где работала Стефани, все было залито янтарем. Около десяти утра к ней заглянул директор фирмы:
-- Стефани, тебе особое поручение.
-- Какое?
-- Надо сходить в отдел продаж и заказать новую партию мебели. Это недалеко, около трех кварталов отсюда. Затем зайти, вот, по этому адресу и отдать заказ директору Владимиру Кузьмичу.
Стешка даже подпрыгнула от радости на стуле, увидев адрес, по которому ее направляли:
-- Хорошо.
-- Что хорошего. Обычно я это поручаю секретарю. Но ее сегодня до обеда не
