отличались от всего, чем пользовались маги. Затем малютка восторженно пискнула, показывая пальчиком за барьер: – Смотри, какой фейерверк!
Погладив малышку по голове, я невольно и сам засмотрелся на разворачивающееся за полусферой действо. Всевозможные заклинания сияли в невиданном узоре, окрасив ночь во все цвета радуги. Летели искры, гремели взрывы, воздух разрезали молнии, на кокон плескались струи едкой кислоты... Это было смертельно опасно. Но в то же время изумительно красиво!
– Здорово! – с немыслимой в наших обстоятельствах радостью воскликнула Лита.
Девочка просто не умела подолгу унывать. И это было прекрасно. Всем нам стоило у неё поучиться. Вероятно, она не понимала, чем нам грозят все эти симпатичные блестящие штучки. Я не спешил разубеждать ребёнка – пусть порадуется напоследок. А защитный барьер тем временем светился всё ярче и ярче.
Вскоре на него стало больно смотреть. Мы, обнявшись, прижались к земле, чтобы уберечь глаза от слепящего сияния. Не знаю, как что-то различали маги, но, предвидя скорую развязку, они только усилили натиск. Честно говоря, я в тот момент ждал смерти. Без защитного барьера у нас не было ни единого шанса. Оставалось надеяться, что смерть будет быстрой и почти безболезненной.
И вот, момент истины настал. Барьер лопнул. Раздался оглушительный хлопок, а затем в один миг всё стихло. Впрочем, как я понял, спустя мгновение, это было не совсем так. В ушах стоял какой-то едва различимый монотонный шум. Голова гудела, а перед глазами плыли цветные круги. И всё же моё состояние разительно отличалось от смерти. По крайней мере, мне очень хотелось на это надеяться.
Первым делом я окликнул своих женщин. Но к своему ужасу не услышал звука собственного голоса. Губы беззвучно шевелились, не в силах выдавить из себя ни единого писка. «Пропала речь или исчез слух?» – и то и другое было одинаково нежеланным.
Проходили мгновения, но ничего не менялось. С трудом подавив подступающую панику, я осмотрелся кругом, насколько позволяли яркие цветные пятна, то и дело мелькающие прямо перед носом.
Кокон лопнул. Его попросту не стало. Но это как раз было ожидаемо. Шокировало невероятное опустошение, распространившееся вокруг на добрых три дюжины шагов. Столь мёртвой земли мне никогда больше не приходилось видеть. Не уцелел ни единый росточек, ни одна травинка, что уж говорить о деревьях. Жуткая участь не миновала и наших противников.
Взошла луна, озарив кошмарную картину мягким серебристым светом. Он показался мне жестокой издёвкой над свершившейся трагедией. Повсюду в разных позах были разбросаны, словно игрушечные солдатики, боевые маги. Кто-то превратился в обугленный кусок плоти, в котором едва узнавался некогда живой человек.
Тела, вернее, то, что от них осталось всё ещё дымились, исторгая омерзительный, выворачивающий на изнанку смрад. Некоторые маги в предсмертной агонии катались по земле. Им не сумели бы помочь и лучшие целители. Казалось, что не выжил никто.
Надо полагать, над полем боя стояла какофония криков и стонов. Но оглушенный взрывом, я, к счастью, ничего не слышал. Не хотелось бы мне стать свидетелем этой жесточайшей «оперы», не в силах ничем помочь умирающим «актёрам».
Даже для врагов это была слишком жестокая кара. Не маги умирали в дюжине шагов от меня, но люди. Вот к ним я испытывал искреннюю жалость и невольное сопереживание. Впрочем, в тот момент у меня не было полной уверенности, что мы сами выжили. Всё казалось невероятным, безумным, немыслимым. Требовалось время, чтобы примириться с подобной суровой правдой.
Судя по шевелящимся губам Верны, она что-то пыталась сказать, но мне не удавалось разобрать ни слова. Малютка Лита, хвала Богам, обнаружилась у меня под боком – с виду целёхонька. Она с застывшим в глазах ужасом озиралась по сторонам. Я поспешил прижать дочку к себе, заслонив от неё отвратительное зрелище.
Никка так и не проснулась. Полагаю, друид и вовсе ничего не заметила, погруженная в целебный сон. Что ж, для неё это был отличный вариант. Не сомневаюсь, что женщина не смогла бы равнодушно наблюдать гибель стольких живых существ.
Шок постепенно проходил. Чем хорош человеческий организм, так это тем, что ко всему привыкает. Причём, зачастую, гораздо быстрее, чем можно было бы ожидать. Вскоре стали различимы первые звуки. К тому времени большинство наших противников уже затихли, в неестественных позах свернувшись на земле, чтобы больше уже никого никогда не побеспокоить. Если какие-то из них были всё ещё живы, то уже не представляли угрозы.
– Мы победили! – полувопросительно воскликнула Эталь, словно не веря в собственные слова.
Дочка вжалась в меня, будто надеясь спрятаться, скрыться от окружающего ужаса. Не представляю, как тяжело пришлось тогда моей малютке. Мне оставалось только надеяться, что ничего подобного больше никогда не повториться. Сквозь её рыдания и всхлипывания мне удалось различить:
– Я не хотела! Честно... – гибель всех этих людей она приняла как свою вину. В девочке не было ни капли злости. Даже к тем, кто желал нас уничтожить. Игры взрослых ей довелось познать слишком рано.
– Ты не виновата, девочка моя... – утешительно шептал я, прижав малютку к себе и неловко проводя рукой по её волосам.
Заботиться о живом существе было непривычно и странно. Но в то же время это оказалось совершено естественно. Будто дочка была со мной все эти годы, словно мы вовсе не разлучались.
Требовалось как-то объяснить ей происшедшее. Лита ни в коем случае не должна была нести на своём маленьком сердечке чужой тяжелый груз. Вот только подбирать слова понятные и убедительные одновременно удавалось с трудом.
– Это к ним вернулась их собственная злость. Нельзя же быть виноватым в том, что плохие люди пытаются тебя убить, но при этом смертельно ранят сами себя!
Не знаю, слушала ли она меня. Подобное потрясение могло сломить многих взрослых людей, не говоря уже о ребёнке. И всё же, в моих объятиях Лита постепенно приходила в себя. Думаю, малютке важна была близость, звучание голоса, нежели слова.
Слёзы ещё не прекратились. Глаза раскраснелись, нос опух и хлюпал. Но всхлипывания стали заметно реже. Это обнадёживало. Девочка старалась взять себя в руки и что-то сказать.
– Когда я буду правителем, то не позволю никому хотеть чужой смерти! – чуть спокойнее воскликнула моя малышка.
– Конечно, родная. Обязательно не позволишь... – с радостью поддержал я её, не став вдаваться в подробности того, как она собирается воплотить в жизнь свою благую мечту. Мне и самому хотелось, что бы ей удалось задуманное.
Очередные враги перестали существовать. Казалось, теперь-то мы, наконец-то можем отдохнуть. Пусть от гибели спасло настоящее чудо, но это была значимая победа. Я искренне считал, что свою битву мы завершили. Как минимум, на сегодня. А то и на несколько лет вперёд.
Но не успели мы до конца осознать случившееся, как события продолжили свой стремительный и непредсказуемый бег. Оказалось, что противников у нас гораздо больше, чем можно было подумать. Зародившаяся надежда разбилась на мелкие осколки.
Примерно в полудюжине шагов от нас в воздухе замерцали сразу шесть светло-голубых порталов. Крупные, пульсирующие неведомой мощью. Они разительно отличались от всех тех, что мне доводилось видеть до этого.
Я отчего-то сразу догадался, кто именно сейчас появится. Впрочем, полагаю, у Верны тоже не осталось ни малейших сомнений на этот счёт. Именно этих гостей мне хотелось видеть меньше всего.
– Опять враги!? – досадливо воскликнула жрица.
В её голосе не слышалось страха. Не было его и у меня. Могущество представших перед нами людей нисколько не пугало. После всех событий, случившихся за последнее время, у нас попросту не осталось сил бояться. Оказалось, что бывает и так. Сохранились только удивление, смешанное с негодованием.
– Да сколько можно-то?!
Шестеро одновременно шагнули нам навстречу. Решительно, синхронно, властно. Отчего-то сразу показалось, что именно они творят историю. Будто именно эти персонажи управляют всем мирозданием.
По одному их виду я сразу понял, что моя догадка насчёт личности гостей совершенно верна. Высшие маги почтили беглецов своим личным визитом. То, что не удалось довести до конца их слугам, теперь готовились сделать они сами. Для нас это не означало ничего хорошего. «А ведь казалось, что всё уже позади!» – досадливо подумал я.
Трое мужчин и трое женщин предстали перед нами во всей красе. Они показались мне неуловимо похожими, точно браться и сёстры. Красивые, ладно скроенные и крепко сшитые. Подобным людям легко даётся власть, потому что им известно, как ей распорядиться.
– Бьёльна, дорогая, иди скорее к нам. Почему же ты отказываешься быть со своей семьёй? – мягким приятным голосом начал один из них, обращаясь, судя по всему, к моей дочери. У красавца был неплохо подвешен язык. «Должно быть, он отлично поёт!» – мелькнула неуместная мысль.
– Вы тут не одни! – я шагнул вперёд, закрывая собой Литу. – Моя дочь...
Но врагу хватило одного взгляда, чтобы заставить меня замолчать. Не знаю, что он сотворил, но мои губы будто склеились между собой. Должно быть, камень мог показаться более разговорчивым, чем я в тот момент.
В живот словно врезался невидимый кулак, заставив меня сложиться пополам от неожиданной сильной боли. Казалось, внутренности вспыхнули огнём и попытались выскочить наружу. С «помехами» маги не церемонились.
Дочка ласково обняла меня, словно защищая, и заслонила от новоприбывших. Малютка искренне переживала за своего отца и не собиралась его бросать. Она гневно взглянула на шестерых высших магов и громко выкрикнула:
– Да потому что они моя семья! А это мой папа! И не смейте его трогать!
Пусть её слова мало что меняли в нашей участи, ведь я был бессилен хоть как-нибудь навредить нашим новым противникам. Комар и тот имел больше шансов на успех. Полагаю, мне не дали бы даже подобраться на расстояние укуса.
Вопреки всему, измученный и раздавленный, в тот момент я ликовал в душе. Слова дочери стали настоящим подарком, на который у меня не было права рассчитывать. «После такой речи можно и умереть спокойно!» – мелькнула задорная мысль.
Ещё бы, ведь дочка, с которой мы, по сути, совсем недавно познакомились, признала меня своим отцом, да ещё и в такой трудный момент. Она отказалась от могущества сильнейших людей империи ради своего вновь обретённого папы.
Слёзы невольно наворачивались на глаза. Но это были слёзы радости. Крепко обняв Литу, я наконец-то дал им волю. Переживания давно искали выход. Теперь он был найден. Лицо моментально стало влажным.
– Посмотри на него! Он же слаб. – презрительно вымолвил один из магов.
Из его уст фраза прозвучала особенно весомо. Мужчина был восхитительно сложен. Высокий, статный, могучий. Даже мантия не могла скрыть широких плеч и внушительного торса.
– Дитя моё, тебе ни к чему такой отец! Ведь у тебя есть подлинно могущественная семья. Все мы! – попыталась образумить ребёнка женщина-маг.
Её глаза, что называется, светились добротой. Что-то материнское неуловимо присутствовало в голосе, в чертах, в манере держаться. Поистине Лита должна была преодолеть сильнейшее искушение. Мы с Верной едва ли могли
