кряду.
Краем глаза командир заметил, что проглоченный плотоядным цветком маг кое-как сумел выбраться наружу. Но выглядел боец не лучшим образом. Похоже, продолжить бой он был не в состоянии. Теперь друиду противостояли только двое.
«Ну, ничего, тебе ещё предстоит сладить со мной!» – яростно подумал Угг, срубив под корень массивное дерево узким крутящимся огненным лезвием. Каким-то жалким травинкам не стоило даже пытаться противостоять могучему боевому магу, выбравшему стихию пламени!
Дерево с треском обрушилось на землю. Его ветви бессильно опали, не способные более угрожать противнику. В тот же миг женщина-друид отчаянно застонала. Столько боли было в этом вопле, что даже видавшего виды воина проняло. Натиск растений на мгновение прекратился, затем возобновился, но уже с меньшей интенсивностью. Удар оказался чувствительным.
Но боль врага не заставила мстителя остановиться. Поняв, в чём слабость противника, он решил бить по ней до победного конца. Пламенные пилы вгрызались в деревья, заставляя друида корчиться от невыносимой боли. Слёзы текли из её глаз рекой, а силы неумолимо покидали Никку.
Оставшийся соратник Угга, наконец-то, отбился от сумасшедших птиц самоубийц и восстанавливал силы для могущественного решительного удара. В битве назревал перелом. «Вот так-то! Ничто не сравнится с огнём!»
– Получай! – восторженно воскликнул маг, свалив ещё одно дерево.
Чересчур увлекшись ими, он подпустил слишком близко к себе ползун с ядовитыми парализующими иглами. Природа не переставала сопротивляться, всеми силами стараясь спасти друида и устранить его врагов. Мгновенно испепелив настырную гадину, Угг всё же опоздал – самозабвенная атака отважного растения удалась. Шипы пронзили мантию и вонзились в плоть.
– Нет! – отчаянно крикнул маг, осознав, что произошло.
Ноги, затем руки отказали ему. Мужчина рухнул на землю, оставшись безучастным зрителем. Он оказался выведен из игры. «Победа была почти у меня в руках!» – мелькнула истеричная мысль. К счастью, у него оставался ещё один соратник, готовый довершить общее дело. Поверженный командир возлагал все свои надежды на него.
Но стоило Уггу перевести взгляд в сторону своего последнего боеспособного товарища, он увидел, как тому, уже готовому нанести смертельный удар женщине-друиду, от уха до уха вспорол горло тонкий острый кинжал. Жуткая улыбка плюнула кровью, и мёртвый маг упал навзничь, так и не успев закончить начатое заклинание. Сзади него мрачной тенью застыл знакомый убийца с жестокой ухмылкой. Второй отряд Угга оказался уничтожен.
Больше мужчине было не на что надеяться. Месть провалилась. «Нет, только не это!» – в ужасе и отчаяние мысленно вскричал парализованный командир. Слёзы помимо воли выступили на глазах. Он бился в истерике от омерзительного бессилия. Столь позорно упустивший свой шанс, беспомощный маг вынужден был лицезреть ликование врагов, которые в очередной раз сумели его одолеть. «Лучше бы я погиб, лишь бы не видеть этого позора!»
Женщина-друид обессиленно опустилась на землю, всё ещё всхлипывая. То и дело до Угга доносились полные невыносимой боли стенания. Ей тоже изрядно досталось. Победа троицы магов едва не состоялась. Вероятно, в этот день Никка уже никому не сумела бы противостоять. Слишком дорого обошлась ей схватка.
На образовавшейся поляне повсюду виднелись обгорелые остовы погибших деревьев. Некогда зелёная трава пожухла и местами оказалась полностью выжжена. Вид леса, совсем недавно бывшего девственно чистым, стал отвратительным. Отталкивающий, грязный, искорёженный, устрашающий. Впрочем, как ещё должен выглядеть мертвец? Не скоро ещё джунгли оправятся от этой раны на своей зелёной плоти.
Что примечательно: их обидчик остался жив, но никто не стремился его уничтожить. Природа не ведала ненависти. Эта насмешка судьбы злила Угга больше всего остального. Казалось, будто его не принимают всерьёз и не считают за врага.
Маг едва ли заметил, как рядом с ним промелькнул силуэт мужчины. Молниеносный взмах острым кинжалом, мгновенная боль, и командира отряда боевых магов навсегда окутала тьма. Жажда мести привела его и тех, кто ему доверился к гибели.
Никка без сознания сидела на земле, подтянув колени к груди и обхватив их руками. В этой трогательной позе она походила на младенца в лоне матери-природы. Друид едва заметно качалась взад-вперёд, не замечая ничего вокруг, и чуть слышно мурлыкала какую-то мелодию.
– Первую атаку мы отбили. – не без удовольствия отметил Рендал, убедившись, что враги больше не поднимутся и не смогут причинить вреда.
Казалось, удача полностью перешла на их сторону. Ещё трое боевых магов перестали существовать. Всё благодаря столь своевременно обретённому союзнику. Огорчало только то, что друг уже не смогла бы участвовать в следующей схватке. Никка вышла из игры. Ещё одна козырная карта оказалась бита.
– Пап, зачем люди убивают друг друга? – внезапно спросила Лита. – Неужели все такие злые, что не могут жить мирно?
– Родная, поверь мне, так происходит не всегда! – искренне заверил её отец. – Иногда всё складывается таким образом, что мы враждуем...
– Но все люди должны стремиться жить в мире! – прочувствованно добавила Эталь. – Только добро побеждает. Как видишь, злые люди напали на нас, но не смогли одолеть. Потому что они были неправы.
– Неужели никто не может велеть им не делать этого? – поинтересовалась малютка. В голосе ребёнка слышалось неподдельное удивление. – Если мы с ребятами ссорились, нас всегда ругали за это и разнимали. Почему же взрослые не могут так же?
– Эх, дочка, всё не так просто. Все мы подчиняемся императору. Он пишет законы и следит за тем, чтобы их выполняли. Это правитель должен руководить своим народом так, чтобы люди не враждовали друг с другом. А если случатся меж ними ссоры, то властитель проследит за тем, чтобы решались они мирно. К сожалению, он не может успевать всюду, поэтому ему требуется много помощников. – неуклюже попытался объяснить Рендал. – Это очень сложно, быть хорошим императором... Попросту говоря, у мудрого правителя в стране царит мир, достаток и порядок.
– Этому же учит нас Церковь – быть добрее друг к другу, не делать зла… – вставила своё слово Эталь. – И верующие люди стараются следовать заветам светлых Богов.
Девочка выслушала речи взрослых и на мгновение задумалась. Многое было ей не понятно, но суть произнесённого Лита, несомненно, уловила.
– Пап, а можно, когда вырасту, я стану самым-присамым мудрым императором? И люди больше не будут убивать друг друга! – с искренней детской наивностью спросила она.
Рендал и Эталь переглянулись, а затем мужчина, с улыбкой потрепав девочку по волосам, ответил:
– Можно, дочка. Конечно, ты станешь самой справедливой и мудрой императрицей за всю историю!
Глава семнадцатая. Волею случая
Империя 412 - … годы третьей эпохи.
Парень, рождённый в Мураках, вряд ли мог рассчитывать, что когда-нибудь выберется за пределы родного села. Жизнь текла размеренно и обычно. Как у всех. Разумеется, дело было не в полученном образовании. Не один я покинул стены церкви просвещённым. Просто так сложилась судьба. Случай доказывал мне своё могущество, заставляя покориться ему, принять свой путь.
При этом не могу утверждать, что жизнь церковного писаря была мне неприятна. Рендала Фамела, удачливого деятеля пера всё вполне устраивало. Все эти огромные фолианты и почтительно заглядывающие в рот односельчане имели своё ни с чем несравнимое очарование.
Особенно важно всё это в молодости. Когда мои ровесники ещё толком не начали зарабатывать себе на хлеб, я уже был кем-то. Собственные деньги, пусть и довольно скромные, позволяли чувствовать себя свободным от родительской опеки, подтолкнули к отдалению от семьи.
Одно время мне было абсолютно ясно, что это именно то, чем я буду заниматься всю свою жизнь, медленно, но верно продвигаясь по ступенькам карьерной лестницы. Церковь мой дом, моя работа, моя семья. В принципе, что ещё нужно?
Разумеется, мне и в голову не могло прийти, сколько всевозможных приключений выпадет на мою долю. Но о чём я никогда бы не подумал и в поздние годы своей жизни, так это, что однажды вновь возьму в руки перо и начертаю что-то большее, нежели долговую расписку. Слишком широко разверзлась пропасть, отделившая меня от поры моей юности. Немыслимо долго не держал я в руке пера, полагаясь больше на кинжал.
Некоторые люди, пройдя пору взросления, становятся собой. Определившимся человеком с одной маской. Одна роль сопровождает их всю жизнь, до самой смерти. Мы говорим: Калер – трактирщик, Арс – вышибала, Йорм – купец, господин Истингс Вельфорд вельможа-дворянин… И всех это устраивает, потому что воспринимается как должное. Император не может быть ещё и пекарем. Рыбак не станет ювелиром.
У меня всё сложилось иначе. Можно с полной уверенностью сказать, что за свою жизнь я успел побыть несколькими совершенно разными Рендалами. Ни одна роль не задерживалась во мне достаточно долго, чтобы я успел с ней полностью сродниться. И всё же в каждом образе есть нечто неуловимо притягательное, что-то моё.
С теплой улыбкой я вспоминаю поры моего становления самим собой. Ибо, только совместив в одном человеке несколько разных типажей, возможно, несоединимых личностей, я смог стать тем, кем являюсь.
Во многом это заслуга тех, людей, которые меня окружали. В частности Вайерина, моего учителя. Однажды, сказал он мне, средь множества масок, которые мне доведётся примерить, я не смогу выбрать ту, которую считаю подлинным ликом. И эти его слова оказались поистине пророческими. Скажу даже больше, ни одна из них не имеет права претендовать на истинность. Правильнее будет утверждать, что среди них нет ложных. Ведь всё это один человек.
В тишине и покое размышляя о событиях прошлого, я часто с трудом верю, что всё это действительно произошло со мной. Да правда ли можно было решиться на подобные поступки? Кто в здравом уме отважится на подобное? Многие действия кажутся совершенно невероятными. И всё же я знаю, что они происходили. Причем не с кем-то, а именно со мной.
Сейчас наша затея с проникновением в Ковен кажется настоящим безумием. Сколько немыслимых случайностей должно было соединиться для того, чтобы мы целыми и невредимыми вернулись обратно? Можно ли вовсе было на это рассчитывать?
Когда ты идёшь по краю, каждый миг рискую сорваться в пропасть, всё зависит только от тебя, от твоих собственных сил, умения держать равновесие. Но мы в своих чаяньях пошли гораздо дальше, вписав в наши планы немыслимые реверансы судьбы, которой отчего-то полагалось нам помочь. При этом я отлично помню, как мы шли в логово врага с ясной уверенностью, что у нас всё обязательно получится, не допуская мысли о поражении, возможной неудаче. Должно быть, только с таким настроением можно было победить.
Разумеется, собственные силы использовались нами до предела, из тел выжималось всё, на что они оказались способны. Мы с Эталь боролись за дочку так, как никогда до этого ни с одним врагом – отдавая всех себя без остатка.
Ни страх, ни невероятная сложность задачи, ни даже угроза жесточайшей смерти не могли нас остановить или заставить
