слесаря и его помощника. Что это за хранилище, когда о нём знают посторонние люди? Мало ли что в будущем может случиться. Поразмышляв о бренности человеческого бытия, князь перетащил трупы к окну, открыл его и выбросил тела в Мойку, которая протекала под окнами его конспиративной квартиры.
Смыв с пола кровь, он закипятил чайник и накрыв на стол, стал ужинать, ожидая посланца из будущего. Не успел он съесть пару бутербродов, как в дверь позвонили. Князь неторопясь подошел к двери спросил пароль и убедившись, что всё нормально открыл дверь. На пороге с большим кофром стоял кавказкой национальности молодой человек с густыми усами и смоляной шевелюрой.
-Камарджопе, генецвале, - войдя в квартиру, поздоровался он с князем. – Меня зовут Камо. Рад встрече.
-И я рад. А вы неплохо говорите по-русски, почти без акцента. Давно живёте в России?
- Давно уже восемьдесят лет. Аксакал. Хотя я думаю, что по мне и не скажешь, что я долгожитель…
- Действительно. Я бы вам дал не больше двадцати лет. Деньги и кокс привезли? – меняя тему разговора, спросил князь.
- Привёз, дорогой, конечно привёз. Всё как договаривались. Здесь два миллиона царских денег и два килограмма кокса. Считать будешь?
- Зачем? – удивился князь. - Я что должен за них отчитаться?
- Нет. Но нам важен результат. Вы меня понимаете, товарищ Дурново?
- Прекрасно понимаю. Как я уже говорил – сделаю всё возможное и невозможное. Вы надолго к нам?
- Зависит от того, как быстро вы справитесь со своим заданием. Вам поручается изъять из архивов полиции документы секретных сотрудников: Джугашвили, Зиновьева, Каменева, Орджоникидзе, Фрунзе и самое главное Ульянова-Ленина. Понимаете всю архиответственность этого дела? Никакие отговорки, о невозможности выполнить задание, в расчет не принимаются. Деньги не имеют значения, платите столько, сколько нужно.
- Задание довольно сложное. Я так понимаю - вам нужны оригиналы и чтобы упоминания о них исчезли из всех архивов полиции?
- Правильно понимаете. Это что сложно сделать?
- Нет. Но вы должны понимать, что архив есть в каждом крупном уездном городе, не говоря уже о столице, да и чиновников кто с ними работает, имеется свой архив, который он не афиширует. Надо очень много времени, чтобы у всех всё выкупить. Даром никто ничего не отдаст…
- Повторяю ещё раз – деньги не имеют значение. Итак, как я понимаю - месяц у меня имеется, чтобы отдохнуть от трудов праведных?
- Месяц? Имеется. Хотите лично проконтролировать развивающиеся события, товарищ Камо?
- К чертям собачьим, князь, развивающие события, к чертям собачьим революцию… Надоело советское ханжество и лицемерие престарелых генсеков… А я ведь когда-то был налётчиком, грабителем банков – мне свобода нужна, борьба, война, а не мирная жизнь. Хочу погулять с цыганами в московском «Яре». Подышать напоследок полной грудью воздухом свободы и разврата. Работает ещё тот кабак, князь?
- «Яръ»? А куда он денется? Работает. А вы шалун, товарищ Камо… Вот только как мы попадём в Москву? Поезда ходят с большим опазданием…
- На машине времени. И вообще - зовите меня, князь, просто Камо. Товарищи в будущем остались. Ну, так что едем или вы будете делать революцию?
- Едем, конечно. Вот только завезу деньги в одно место и отдам распоряжение насчет архивов. Моя машина стоит возле дома.
- К черту деньги и вашу машину, позвоните своим архаровцам, князь, пусть они сами доставят, куда надо деньги. Мне каждая минута дорога.
- И то так.
Князь отдал по телефону распоряжение, отложил в портфель деньги, пакет кокаина, себе тоже взял и, закрыв дверь квартиры, пошел за своим кавказским гостем. Портфель он отдал привратнику, тоже служившему в полиции.
Они вышли из подъезда. На улице пронизывающий балтийский ветер, как разбойник ухарски свистел в проводах и гонял по улицам всякий непотребный мусор. Смеркалось. В переулке стоял ничем непримечательный автомобиль - Кадилак. Камо остал ключи и открыл дверь.
- Прошу вас, князь. Устраивайтесь удобней. Пристегнитесь, сейчас будем взлетать.
Князь сел в салон машины времени, пристегнул ремень безопасности и осмотрелся – машина, как машина, разве что горит на панели управления большой экран, а кнопок и рычажков побольше будет, чем в простой машине. Камо покрутил шкалу, вывел на экране время и карту Москвы, район Петербургского шоссе, и нажал кнопку, на которой было написано «Старт». Ровно загудел двигатель, и машина времени - плавно взмыла вверх. Поехали.
ГЛАВА 2
В Москве гулеванить на широкую ногу в было принято всегда, но у истоков колоссальных столичных пирушек стоял именно знаменитый ресторан «Яръ» — в котором любил гулять и Пушкин. Таких именитых гостей, как Шаляпин, Чехов, Куприн и Горький в «Яре» побывало и впрямь немало. А Распутин, казалось, что там и прописался, с царской ложи он практически и не вылезал, вводя хозяина ресторана купца Алексея Судакова в большие расходы.
Построил ресторан «Яръ» на пересечении улиц Кузнецкий Мост и Неглинной, в 1826 году француз Транкль Яр и назвал его в честь себя любимого. Потом он открыл его филиал в деревянном одноэтажном здании возле Петербургского шоссе, где он сейчас и находится. Правда, потом, по проекту архитектора Адольфа Эрихсона его из деревянного дома, перестроили во дворец с колоннами. Ресторан приобрел статус московской достопримечательности, которую обязательно надо было посетить. Тогда в «Яре» и появилось два огромных роскошных зала: с парком летний «Белый» и зимний «Наполеоновский». Кутить там стало модно, тем более, что обслуживание там всегда отличалось культурой винопития и изысканностью блюд. На сцене ресторана выступали лучшие артисты, хор цыган и даже циркачи, скоморохи и фокусники.
Камо долетел до Москвы очень быстро, посадил машину времени недалеко от ресторана и, всадив в себя большую дозу кокаина, достал из кармана коробочку - дистанционный пульт управления и, нажав на красную кнопку, поставил машину на охранную сигнализацию — сделал её невидимой. После этих действий гости Москвы, не спеша, пошли к ресторану «Яръ», который призывно манил их яркими огнями и своей рекламной, красной вывеской. Швейцар, в форме адмирала, гостеприимно распахнул перед ними двери.
Князя Дурново здесь хорошо знали. Не успели они переступить порог, как к ним подбежали цыгане: вперёд вышла красивая молодая цыганка в цветастом наряде и, держа в руках поднос с рюмкой водки, звеня монистами, душевно пропела князю:
Хор наш поет припев любимый,
И вино течет рекой,
К нам приехал, к нам приехал,
наш любимый
граф Данилов дорогой.
Цыганка допела куплет, и весь хор грянул во всю силу своих луженых глоток:
Выпьем мы за Лёшу, за Лёшу, дорогого,
Свет ещё не видел милого такого...
Пей до дна! Пей до дна! Пей до дна!
Пропели, князь бросил на поднос купюру, цыганка отбежала в сторону, и на её месте оказался цыганёнок, которой лихо стал отплясывать «цыганочку»... С криком: «Барин, брось рубль, спляшу на пузе!», — он упал на пол и стал отплясывать рыбкой на животе. Пришлось князю и ему дать «катеньку».
После этого цыгане ушли, а к ним подошел сам хозяин ресторана Алексей Судаков. Поздоровавшись, он провёл их на второй этаж в отдельный кабинет — это было ложе, как в театре, с той лишь разницей, что там стоял стол и несколько мягких полукресел.
— Это почему же цыгане тебя, князь, именовали графом? — после того, как они уселись за стол и разлили вино, спросил Камо.
— Да потому, что я князь Дурново, граф Данилов имею право на ношение двух титулов. Мы Рюриковичи...
— Понятно, ну тогда за вас — за Рюриковичей, — сказал тост Камо и, поднеся свой бокал ко рту, осушил его одним глотком.
— За революцию, — поддержал его князь.
— Вставай проклятьем заклейменный весь мир голодных и рабов, — запел вдруг Камо.
В соседнем кабинете гулял какой-то бородатый тип в сапогах — по виду зажиточный крестьянин. Услышав песню, он занервничал. Князь знал его — это был возжигатель царских лампад Гришка Распутин — бабник, экстрасенс и алкоголик. Тёмная личность, коих немало было в российской истории. Ходили слухи, что он был не только любовником фрейлины императрицы Анечки Вырубовой, но и был вхож и в спальню самой монаршей особы. Правда или нет — этого достоверно никто не знал, но то, что к мнению этого сибирского варнака во дворце прислушивались — это был неоспоримый факт. И потому вёл он себя со всеми хамски.
Вот и сейчас он, прихватив со стола бутылку мадеры с парусником на этикетке, ввалился в кабинет, и с криком: «Ура!! Свои революционеры», — полез к князю целоваться. Не мудрствуя лукаво, князь двинул его по зубам. Распутин уронил бутылку и упал на пол... Завизжали сидевшие за его столом дамы. Горячий кавказский гость стал пинать лежавшего на полу Распутина ногами, приговаривая, что-то на своём языке. Устав, он вернулся за столик и со словами: «Никак не могу вытравить из себя налётчика», — не отрываясь, залпом, выпил из горла бутылку шампанского.
Прибежали половые и стали отливать Распутина водой. Крепко ему досталось от горца. Долго половые не могли привести его в чувства. Наконец-то он пришел в себя и, кряхтя, уселся за свой столик. Выпив фужер вина, он спросил у князя:
— Ты пошто, княжеская твоя морда, меня ударил? Мне сама царица руки целует, а ты меня по зубам...
— Ну, я же тебе не царица, — философски заметил князь. — Сунешься ещё раз целоваться, варнак, больше наподдам. Или хватит пока?
— Премного тебе, князь, благодарен, но пока хватит. Злые вы, полицейские, и шуток не понимаете. А это что за абрек с тобой, сексот?
— Гость из будущего... Не грузи себе лишним голову. Расскажи лучше, что там нового во дворце. Много золотишка и брюликов папа с мамой вывезли на яхту?
— Не знаю, я уже сутки отсюда не вылезаю. Но думаю, что папа забрал на яхту всё свое, потому, как мама всё своё давно уже отправила к себе в Германию...
— Кто это такие — папа с мамой? — шепотом спросил Камо.
— Царь и царица, — так же шепотом ответил ему князь. — Вывозят из России на яхте свои сокровища..666.
— Так надо же брать, — нетерпеливо заерзал Камо.
— Успеем. Сиди ровно и отдыхай. Там уже работают над этим вопросом мои люди. Или всё бросим и пойдём вдвоём на яхту в штыковую атаку?
— Смотря, какие ценности. Если они того стоят, то можно и бросить.
— Бросай. А я когда гуляю, то делами не занимаюсь, — отрезал князь и налил полный бокал вина, залпом выпил его и принялся за отварную осетрину. — Божественно, умеют же в этом ресторане её готовить. Рекомендую. А знаете, Камо, как они её живой доставляют из Волги в Москву? Пойманную рыбину ложат в брезент, а под в жабры забивают пропитанную спиртом паклю и так её пьяную и везут.
— Зачем мне это знать, что я рыбак или ресторатор? Я налётчик. Моя жизнь — это жизнь бабочки, сегодня я порхаю и наслаждаюсь жизнью, а завтра... никто и не узнает где могилка моя. Что-то я не туда свернул, а не пригласить ли, князжная ь, к нам ту цыганку, что так приветствовала вас на входе?
— С подружками или саму?
— Зачем саму? Я кавказец, горячая кровь. Можно трёх. Как думаете — придут?
— Всё в наших руках, но ради приличия, надо спросить их баро. Милейший, — позвал князь крутившегося рядом полового, позовите-ка нам цыганского баро.
