Интуиция, дедукция и железный кулак

«Игра»? Да нет, вроде не слышал.

– Она не самая известная – но, по-моему, это его лучшая песня.

Никита слегка подумал и поднял указательный палец:

– Да, совсем забыл: когда я разбогатею, я сделаю кое-что ещё. Вот… ты понимаешь, папа, у твоей дачи много недостатков, но главный из них мы с Борькой забыли тебе назвать. Хотя Борька, может, о нём и не знает…

– И чем тебе ещё не нравится моя дача?

– Ну то, что ты уехал из Питера – это правильно. Только ты уехал не в ту сторону! Тебе надо было ехать в прямо противоположном направлении.

– Это как?

– Очень просто. Отсюда до Петербурга примерно двести пятьдесят километров. А тебе надо было развернуться и отсчитать их в другую сторону. Крру-у-у…гом!

– Ну и куда я попаду? А, стоп. Так там же Финляндия!

– Вот именно, папа! Финляндия! Почему ты не захотел купить себе дом в цивилизованной стране? С твоими-то средствами!

– Хм. Да мне и здесь хорошо, – пожал плечами сыщик. – Во всяком случае, за границу я пока не тороплюсь.

– А я тороплюсь. Вот как только разбогатею – мой следующий шаг будет за дверь!

* * *

Сыновья уехали назавтра после обеда, ближе к вечеру. После их отъезда Силачёв вымыл посуду и решил послушать новости по радио. Но едва он включил приёмник, как с матюгами выключил его обратно, получив тяжеленный звуковой удар по ушам.

«Борька, зараза! Всё-таки настроил эту свою отмороженную радиостанцию! И главное, когда успел-то? Мне казалось, он вообще к приёмнику не подходил!»

Михаил Николаевич выкрутил звук на самый минимум и снова включил радио. Потом начал прибавлять звук по чуть-чуть.

«Ну, ладно. А здесь хотя бы новости бывают?»

Оказалось – бывают. Дождавшись ближайшего выпуска последних известий, Силачёв заслушал его и лёг поспать.

«Когда проснусь, – решил он перед сном, – надо будет позвонить Петру Андреевичу и узнать, как там идёт расследование. Вообще, я милиции хорошую зацепку дал, с этой овчаркой. Теперь, по идее, они должны поймать преступников в два счёта».

Но сыщик не успел позвонить Петру Андреевичу, потому что Пётр Андреевич позвонил ему сам. Проснувшись от звонка, Силачёв нащупал мобильник: в доме, как и на улице, уже стемнело.

– Алё?

– Михаил Николаич, привет. Слушай, ты представляешь, милиция никак не может найти хозяина этой дрессированной овчарки! Кажется, надо придумать что-то другое.

– Как дети малые, честное слово, – вздохнул сыщик. – Ну ладно, что ж тут поделаешь! Завтра продолжу скрытое наблюдение за посёлком.

– Удачи.

Нажав «отбой», Михаил Николаевич отметил время на экране – 22.57. Он немного подумал и настроил будильник мобильного телефона на пять часов утра. Завтра ему предстоял длинный рабочий день. А может, и не только завтра…

ГЛАВА 7

Рано утром во вторник Силачёв накормил Бобика, позавтракал сам и стал опять собираться в посёлок. Но теперь, конечно, он отнёсся к делу куда серьёзнее, чем в прошлый раз. Во-первых, он решил взять с собой травматический пистолет. Пока ещё только травматический: лишнего кровопролития он, как мог, старался избежать. Кроме того, преступники, судя по их действиям, думали, что он безоружен. Не следовало демонстрировать им все козыри сразу.

Во-вторых, Михаил Николаевич вспомнил, что в пятницу не принял одну из мер предосторожности. Когда он, работая в милиции, занимался скрытым наблюдением, то у него был определённый ритуал – он постоянно держал в голове чётко сформулированную мысль: «Здесь никого нет!» Об этом он предпочитал не распространяться, поскольку окружающие наверняка сочли бы это глупым суеверием. Возможно, это и было суеверие. Но, соблюдая данный ритуал, Силачёв оставался блестящим, великолепным мастером скрытого наблюдения. А вот теперь, после долгого перерыва, он про свой ритуал просто забыл. И – может, это была чистая случайность, но факт остаётся фактом – его быстро засекли.

«Да уж, облажался я дальше некуда. Это ж… всё равно что таблицу умножения забыть! Только гораздо опаснее».

Естественно, он взял с собой также бинокль и поесть. В еде недостатка не было: много деликатесов сохранилось с первомайского праздничного обеда. Каждого по чуть-чуть, но всё вместе – обожрёшься. Даже сок один остался, яблочный. Не весь, конечно, но больше полулитра. Еду и сок Михаил Николаевич сложил в рюкзак. В пятницу-то он обошёлся без рюкзака, а сегодня подумал, что рюкзак ничуть не помешает.

«Война войной, а обед по расписанию», – вспомнилась ему русская народная пословица.

Оделся он так же, как в прошлый раз – серая рыбацкая куртка с капюшоном и резиновые сапоги. Прежде чем выйти из дома, он снова проверил травматический пистолет и сформулировал в голове мысль: «Здесь никого нет!» И только после этого отправился в посёлок.

Силачёв в точности повторял свой путь, которым шёл в пятницу. На том же самом месте он свернул с тропинки вправо, немного не доходя до посёлка, и двинулся по лесу вдоль домов. Время от времени он останавливался и рассматривал посёлок через бинокль.

Вот он добрался до ручья, протекавшего у дома Павла Антипыча. Наученный прошлым опытом, Силачёв снял сапоги, носки, закатал джинсы как можно выше и только после этого быстро перебежал ручей. А, не так уж и холодно, в общем-то.

Во время следующей остановки он стал рассматривать дом Татьяны Сергеевны. И увидел, что сегодня окна на втором этаже не занавешены. По крайней мере, с этой стороны.

«А в пятницу они были занавешены! Что бы это значило?»

Сыщик задумался. У него появились две взаимоисключающих мысли насчёт Татьяны Сергеевны, а интуиция, как назло, молчала.

«Нужно понаблюдать за её домом как следует. Хотя нет, нахрена это нужно – только зря время потеряю! Ведь ясно же, что в пятницу она не могла устроить на меня покушение: я попал под чьё-то наблюдение раньше, чем она приехала с работы. А раз она не могла устроить на меня покушение в пятницу, значит, она непричастна и к другим преступлениям, связанным с нашим делом… Так или не так?»

Михаил Николаевич подумал ещё.

«Нет, не так. Она всё равно может быть связана с преступниками. Допустим, она – девушка Морозова. Или Ганса. И в пятницу, например, её парень отсиживался у неё дома, поэтому окна и были занавешены. А потом он засёк меня и пустил по моему следу овчарку. В общем, даже если Татьяна Сергеевна сама и не при делах, то за её домом стоит понаблюдать. Очень уж интересно, кто к ней в гости ходит».

Силачёв вспомнил покушение на себя и задался вопросом: могло ли оно быть спонтанным, неподготовленным, или было тщательно спланировано? Конечно, второй вариант представлялся куда более вероятным, но всё же…

«Можно ли было случайно заметить меня в пятницу, когда я шёл вокруг посёлка? Хоть я и держался на почтительном расстоянии от него, но имея снайперское зрение и зная меня в лицо – пожалуй, можно. Могла ли у преступника случайно оказаться под рукой дрессированная овчарка? Маловероятно, но всё-таки могла. В общем, версию спонтанного, неподготовленного покушения полностью исключать нельзя. Скажем так: один шанс из ста.

Если же это было заранее обдуманное покушение – тогда, выходит, преступники должны были знать о моих планах, то есть где-то произошла утечка информации. Кто знал, что я собираюсь начать скрытое наблюдение за посёлком? Пётр Андреевич, его сын Владимир, майор Орехов… ещё капитан Викторов и менты, которые были вместе с ним в прошлый вторник у Павла Антипыча. Чёрт, что-то много народу получилось. И кроме того, мои разговоры с этими людьми мог незаметно подслушать ещё кто-нибудь. Но, кстати, я никому не говорил, что начну скрытое наблюдение именно в пятницу.

А может, и не было утечки информации? Преступники могли просто сидеть и тупо ждать моего очередного появления в посёлке – я ведь стал наведываться сюда почти каждый день. Правда, в пятницу я в посёлок не заходил, держался от него на почтительном расстоянии, но они легко могли бы заметить меня… допустим, через бинокль. У меня же есть бинокль, почему его не может быть у преступников?»

Как и в прошлый раз, Силачёв решил рассмотреть первый этаж дома Татьяны Сергеевны. Он забрался на ту же самую осину и глянул в бинокль. На первом этаже, как и на втором, окна оказались не занавешены.

Михаил Николаевич спустился с дерева и, опять-таки в соответствии со своим прежним маршрутом, стал обходить посёлок, заворачивая влево. При этом он ни на секунду не забывал свой старый ритуал и прокручивал в голове мысль: «Здесь никого нет!» Что нисколько не мешало ему одновременно думать о разных других вещах, да и просто дедуктировать.

На пути у него снова оказался ручей, и сыщик опять перешёл его босиком, закатав джинсы повыше. Потом прошёл ещё немного и посмотрел издали на боковой фасад дома Татьяны Сергеевны. Ага, и здесь окна второго этажа не занавешены. Отлично.

Тут Силачёв решил сойти со своего прежнего маршрута и направился к дому Татьяны Сергеевны. Сегодня он собирался как можно тщательней изучить и этот дом, и его прекрасную хозяйку.

Густой лес и высоченный забор надёжно скрывали сыщика от глаз жителей посёлка. Михаил Николаевич подошёл к самому забору и медленно двинулся вдоль него.

«Для начала попробуем просто найти что-нибудь подозрительное. А уж потом, когда девушка приедет с работы – будем наблюдать за ней».

Силачёв исследовал участок со стороны бокового фасада дома, ничего интересного не обнаружил и пошёл вдоль заднего фасада. И вдруг его зоркий глаз заметил на земле что-то вроде едва различимой тропинки. Земля тут была плотная, следов на ней практически не оставалось, но в одном месте она выглядела чуть-чуть по-другому – как будто здесь пусть не часто, но регулярно ходят люди. «Тропинка» вела из леса и упиралась прямо в забор.

Михаил Николаевич заинтересовался и осмотрел забор в этом месте. Конечно, перелезть его просто так было невозможно: сплошные металлические листы высотой четыре метра, да ещё с острыми краями!

«Хм… Потайная дверь?»

Он пощупал металлический лист, в который упиралась «тропинка». Лист как лист, плотно прилегает к двум соседним, точно таким же.

«А может, эта тропинка мне только показалась? Эх, жаль, что тут снега нет! Глядишь, на нём бы и следы чьи-нибудь остались. Правда, сегодня, кажется, уже нигде снега нет – растаяло всё».

Силачёв стал тщательно разглядывать соединения этого листа с соседними.

«Так, он прилегает к ним обоим изнутри, со стороны двора. Значит, если это и вправду потайная дверь, то она, естественно, не может открываться наружу – она будет открываться вовнутрь! И, конечно, с той стороны должны быть дверные петли и какой-нибудь замок».

Он два раза как следует надавил рукой на нижнюю часть металлического листа (у левого соединения и у правого), потом точно так же на верхнюю – настолько высоко, насколько мог достать.

«Чёрт его знает: вроде бы чуть-чуть отходит от соседних? Непонятно. Надо посмотреть изнутри».

Чтобы увидеть эту часть забора изнутри, нужно было опять лезть на дерево, причём не здесь, а со стороны бокового фасада. Сыщик отправился туда, выбрал одну большую ель, расположенную близко от забора, и залез на неё по толстым веткам, оставив рюкзак на земле.

Сперва невооружённым глазом, а потом и через бинокль Силачёв рассмотрел задний двор Татьяны