пробовал, а тут решил отказаться ещё и от спиртного. Это ему почти удалось, но иногда он всё-таки выпивал по очень большим праздникам. Последний раз такое событие произошло в самом начале нашей повести – и, собственно, привело к увольнению Силачёва из милиции (хотя трудно сказать, чем бы всё закончилось, будь он тогда трезвым). Вот после того случая он и решил не употреблять алкогольных напитков даже по ОЧЕНЬ большим праздникам.
Пётр Андреевич не стал спорить.
– Безалкогольного, говоришь? Ну, кое-что есть. Вот это апельсиновый сок, вот это вишнёвый, а это морс.
Силачёв налил себе вишнёвого сока.
– Ну, – провозгласил Пётр Андреевич, – за тебя, Ганс! Чтоб тебе хорошо устроиться на новом месте.
Выпили. Пётр Андреевич достал мобильник, набрал нужный номер и отдал распоряжение:
– Начинайте делать горячие закуски. Уже пора!
Потом набрал другой номер и отдал ещё распоряжение:
– Ну-ка, ребята, приготовьте силомер!
Затем, убирая мобильник в карман, он сказал:
– Ну что, Ганс, пойдём потешим публику.
– А что сейчас будет? – заинтересовался Силачёв.
– Увидишь.
Пётр Андреевич встал из-за столика и направился к эстраде. Ганс пошёл за ним. Они поднялись на эстраду, Пётр Андреевич отключил музыку и произнёс в микрофон:
– А сейчас я хочу устроить небольшое соревнование. Недавно мне подарили одну игрушку, которая называется «светофор». Это такой пружинный силомер, а к нему присоединено устройство с тремя лампочками: красной, жёлтой и зелёной…
Вдруг у него за спиной распахнулась незаметная дверца – кусок стены открылся вовнутрь – и на эстраду вышел парень, который нёс в руке какой-то хитрый аппарат. Силачёв догадался, что это мероприятие, судя по всему, планировалось заранее. Парень вручил аппарат Петру Андреевичу.
– Вот смотрите! – продолжал Пётр Андреевич. – Это пружинный силомер, внутри которого находятся электрические контакты. С помощью жёсткого троса он соединён вот с этим миниатюрным светофором. Внутри троса, естественно, идут соединительные провода. Если физически крепкий человек как следует сожмёт силомер, то включится красный свет. Если то же самое сделает ОЧЕНЬ крепкий человек, то включится ещё и жёлтый свет. Ну, а если… в общем, теоретически можно сделать так, чтобы включился ещё и зелёный, но на практике это пока никому не удавалось. Все желающие могут выйти сюда и попробовать! Прошу! Только, чур, одной рукой, а не двумя.
Присутствующие оживились. Больше десяти человек встали со своих мест, вышли на эстраду и построились в очередь. Среди них даже была одна женщина, здоровенная, как шкаф. Пётр Андреевич засмеялся и сказал ей: «Наташа, ну это развлечение не для тебя» – на что она ответила: «Это что ещё за мужской шовинизм? Дайте попробовать!»
Силачёв сидел за столиком, ел салат и с интересом наблюдал за соревнованием. Добровольцы один за другим выжимали пружину аппарата, но пока безрезультатно – «светофор» не загорался. Один из потерпевших неудачу хитро улыбнулся и заявил:
– У светофора батарейки сели!
– Этот прибор заряжается как мобильник, – ответил Пётр Андреевич.
– Так, может, его не зарядили сегодня?
– Зарядили, я сам проверял.
– Что-то я сомневаюсь!
Тут за дело взялась шкафообразная Наташа, но и у неё ничего не получилось. После неё попробовал свои силы респектабельный бородатый интеллигент в очках и в свитере – тоже безуспешно.
Зато следующему добровольцу удалось зажечь на «светофоре» красный свет. Это был худощавый, но жилистый дядька ростом под два метра – ещё выше Ганса.
– Поздравляю, Толя! – сказал Пётр Андреевич. – Вот видите, всё работает. Просто уметь надо!
Теперь остался только один желающий, но ему «светофор» не покорился. Правда, он решил добиться успеха любой ценой и уже взял пружину двумя руками, но Пётр Андреевич погрозил ему пальцем, строго сказал: «Не жульничай!» и забрал силомер.
– Ну, где же ещё добровольцы? – вскричал Пётр Андреевич, увидев, что очередь закончилась. – Неужели всё? Ну, давайте тогда я сам попробую!
Могучей рукой он выжал пружину силомера, и на «светофоре» загорелись одна за другой две лампочки: сначала красная, а потом и жёлтая. Раздались аплодисменты.
– Во как надо! Ганс, попробуй теперь ты.
Ганс попробовал и тоже сумел зажечь красный и жёлтый свет. Присутствующие снова разразились аплодисментами.
– Отлично! – похвалил Пётр Андреевич. – Ну что, есть ещё желающие?
Силачёв встал из-за столика и направился к эстраде.
– А можно мне попробовать? – спросил он.
– Давай, конечно, – кивнул Пётр Андреевич. – Забирайся сюда.
Михаил Николаевич поднялся на эстраду, взял силомер, пружина которого целиком исчезла в его огромной ручище, и сдавил. И тогда «светофор» вспыхнул всеми тремя лампочками: красной, жёлтой и зелёной!
Народ громко зааплодировал, но Силачёв на этом не остановился. Теперь он взял пружину другой рукой, левой, и снова сдавил. Загорелись красная и жёлтая лампочки. Силачёв продолжал давить, сделав зверское лицо. И наконец «светофор» снова загорелся всеми тремя цветами!
Публика пришла в полный восторг. Аплодисменты долго не прекращались. Михаил Николаевич протянул силомер хозяину, на лице которого читалось полное обалдение. Ганс, судя по его лицу, тоже был весьма удивлён.
– Ну-у… – растерянно произнёс в микрофон Пётр Андреевич. – По-моему, на этом соревнование можно заканчивать.
Он вернул «светофор» парню из обслуживающего персонала, снова включил музыку и пошёл на своё место. Силачёв и Ганс потянулись за ним.
– Слушай, Михаил Николаич, – сказал хозяин, когда они снова расселись за столиком, – как ты это сделал-то?
– Ну, – засмеялся Силачёв, – если говорить о физических упражнениях, то мой самый главный талант – мощнейшее рукопожатие. Я им с детства обладаю. Ни в каких единоборствах я ни разу не становился чемпионом мира – до этого мне ещё далеко было – но я бы им обязательно стал, если бы устроили официальные соревнования, кто больше выжмет на силомере. Уж в своей весовой категории я бы точно всех вынес.
– А сколько ты выжимаешь на обычном силомере, со шкалой?
– Сколько шкала позволяет.
– Я тоже. На силомере до ста килограмм я выжимал каждой рукой по сто.
– А я выжимал каждой рукой по сто двадцать.
– А разве такие силомеры бывают? – удивился Пётр Андреевич.
– Да, мне такой попадался.
– Пётр Андреевич, – вмешался в беседу Ганс, – извините, но мне скоро уезжать. Давайте выпьем последний раз, и я поеду.
– Что ж вы – пьяным за руль? – забеспокоился Силачёв.
– Да нет, меня отвезут.
– А горячие закуски не будешь? – спросил Пётр Андреевич.
– Уже не успею.
– Ну ладно.
Ганс налил Петру Андреевичу и себе коньяку, Силачёв налил себе апельсинового сока, и они выпили на прощание. Затем Ганс вынул мобильник, позвонил и сказал:
– Коля, я сейчас выхожу. Можешь подъезжать.
Он поднялся из-за стола, попрощался с Силачёвым и пошёл к выходу. Пётр Андреевич отправился его провожать.
Михаил Николаевич остался за столиком один и довольно развалился на спинке стула, чувствуя себя настоящей суперзвездой. И правда, после силовых трюков на него с восхищением, не отрываясь, смотрел весь зал. Обстановка была очень приятная, вокруг сидели приличные люди (неприличных Пётр Андреевич сюда бы и не пригласил), играла спокойная задумчивая музыка. Конкретно в этот момент звучала песня «It’s a wonderful, wonderful life», но и остальной репертуар был примерно в том же духе – вероятно, Пётр Андреевич сам подбирал музыку к сегодняшнему вечеру.
И вдруг Силачёв ощутил на себе чей-то крайне недоброжелательный взгляд. Он осмотрелся по сторонам, но ничего подозрительного не заметил. Однако ощущение осталось. Интуиция тут же подсказала: «Кому-то ты здесь очень мешаешь».
Михаил Николаевич обладал поистине сверхъестественной интуицией. Если она срабатывала, то не ошибалась никогда. Силачёв насторожился: ведь его представили всем присутствующим как знаменитого сыщика, и если он кому-то очень мешал – это могло означать, что здесь готовится преступление.
Вернулся Пётр Андреевич. Тут же подошёл официант с тележкой и расставил на столе всё, что привёз. Сначала – горячие закуски: две тарелки, в каждой из которых было по два очень аппетитных бифштекса и жареная картошка с луком. Потом – небольшие закрытые стаканчики и бутылочки со сметаной, майонезом и тремя видами соусов: кому что больше по вкусу. И, наконец, длинную тарелку, заполненную бутербродами с красной икрой.
– Спасибо, – кивнул Силачёв, взял одну тарелку с горячей закуской, щедро добавил туда сметаны и начал неторопливо есть.
– Ну вот, – сказал Пётр Андреевич, открывая бутылочку с острым соусом, – буду теперь искать нового управляющего. Может, ты попробуешь?
– Спасибо за доверие. Кстати, у тебя сегодня охрана хорошая?
– Ну ты даёшь! – расхохотался Пётр Андреевич. – Прямо сразу вступил в должность. Хоть бы поинтересовался, какую я тебе зарплату предложу. А охрана-то у меня хорошая. Правда, мы заперли в подвале сторожевых псов, чтобы они не загрызли никого, но и без них моя дача – неприступная крепость. Куча вооружённых охранников, трёхметровый забор с колючей проволокой поверху, скрытые видеокамеры в доме и во дворе, и ещё, конечно, сигнализация на заборе и в некоторых других местах – если она сработает, то приезжает группа быстрого реагирования. Этого достаточно?
– Ну… на первый взгляд, пожалуй, достаточно.
К сожалению, интуиция Силачёва работала хоть и безошибочно, но совершенно неуправляемо. Поэтому она не подсказала ему, действительно ли здесь замышляется преступление, и если да, то какое именно. А могла бы и подсказать – в его практике были даже такие случаи. Теперь же он не знал, чего остерегаться.
Пётр Андреевич обильно полил горячую закуску соусом, перемешал и попробовал.
– Ух как вкусно получилось! А ты бы лучше позаботился о своей собственной безопасности – твоя-то дача вообще как проходной двор.
– Уже нет, – возразил сыщик. – Сегодня я завёл сторожевого пса.
– Какая порода?
– Белая овчарка.
– А, знаю, знаю: официально эта порода называется «белая ШВЕЙЦАРСКАЯ овчарка». Сокращённо – Бэ-Шэ-О. Где ж ты такого купил?
– Нигде, – ответил Силачёв. – Сегодня утром он дрейфовал на льдине по нашему озеру. Ну, я увидел это безобразие и снял его оттуда – у меня же лодка есть.
– Да ты прямо дед Мазай! – снова рассмеялся Пётр Андреевич. – Значит, ты спас его и решил оставить у себя?
– Да это не я решил. Это он решил! Мне от него было не отделаться. Даже когда я к тебе поехал, он сначала пытался сесть со мной в машину, а потом, когда я его выгнал, он побежал за машиной вдогонку. Пришлось его привязать как следует. А цепь я ещё не купил, поэтому привязал его к дверной ручке проводами…
Пётр Андреевич развеселился ещё больше.
– Проводами к дверной ручке?! Ну ты даёшь! А ошейник-то у него есть?
– Ошейник имеется.
– А, ну, значит, и хозяин тоже имеется. Придёт и заберёт у тебя собаку.
– Так я и не против, но пока что-то его не видно.
– А ты напиши объявление и расклей по деревне и по посёлку. Что вот, мол, нашёл собаку породы Бэ-Шэ-О. И хозяин сразу найдётся.
– Кстати, – вспомнил Силачёв, – ты представляешь, из-за этого пса я наткнулся на покойника!
И
