Хорошая девочка Лида

юноша. Первые полгода он только буравил своими синими глазами Лидин затылок, но потом они попали в одну компанию, стали общаться. Иногда он просил у девушки конспекты, иногда, зная о ее бедственном положении, подкармливал  домашними пирожками. Между ними возникла прочная дружеская симпатия, но никаких поползновений к роману Лида не ощущала. Поэтому  для нее было громом среди ясного неба, когда Борис сделал ей предложение. Учиться ей оставалось два года, а ему все четыре, война подходила к концу, надо было что-то решать. Лида не знала, сможет ли она вернуться в Москву, закончить там учебу, да и тяготы обратного пути казались ей непреодолимыми. С Борей же можно было обустроить свою жизнь здесь. К тому времени Лида уже знала, что отец жениха – директор крупного военного завода, а значит, ей удастся вырваться из своего барака и забыть навсегда о чувстве голода. Она согласилась. Свадьбу сыграли просто и весело в студенческом общежитии, Борис не афишировал свое социальное положение, но после, Лида переехала в огромную четырехкомнатную квартиру в центре Свердловска. Свекра, Глеба Борисовича, почти никогда не было дома, а со свекровью аккуратная и хозяйственная Лида быстро нашла общий язык, хотя та была женщиной строгой и властной. Два маленьких брата Бориса, Толик и Колька, слушались ее беспрекословно, несмотря на то, что были, не в пример Лидиному мужу, отчаянными сорванцами.  Через год генерала Мезенцева отправили возглавить очень важный и секретный объект. Ольга Владимировна с детьми уехала с ним. В распоряжении молодых осталась прекрасная жилплощадь. Это было счастливое время. Только что закончилась война, все жили надеждами, и казалось, теперь все у всех будет хорошо. У молодых Мезенцевых часто собирались большие компании, пели под гитару, танцевали, но больше спорили о научных проблемах и мечтали о будущих открытиях.
  Лида забеременела, вскоре родилась Лариса. Девочка оказалась слабенькой, видимо сказывались голодные военные годы, и  молодая мама решила взять академический отпуск. Еще через год случилась беда, умерла Ольга Владимировна. Генерал, знавший как с нуля организовать производство ядерного оружия, как построить в глухой тайге современный город, со школами, больницами и даже театрами, растерялся. Он не догадывался, где у него в доме лежит чистое белье, что нужно делать с сыновьями в случае болезни, да и совсем не был приспособлен к быту. На семейном совете было решено, что Лида с дочкой отправится помогать Глебу Борисовичу, а Боря будет заканчивать институт. Лидия не очень расстроилась. Во-первых, в силу воспитания, она понимала, что за все в жизни нужно платить, в том числе и за то, что она сейчас не в вонючем бараке на задворках Уралмаша. Во-вторых, она хоть и недолго общалась с родителями мужа, но успела почувствовать к ним уважение, как к людям правильным и чего-то добившимся в жизни. Разлуки с мужем она не боялась, все-таки ее отношение к нему было в большей степени дружеским, чем страстным и романтичным. С такими мыслями она подъезжала на большой черной машине свекра к воротам, охраняемым автоматчиками.
Глава II
«Ну, все, хватит!», - Лидия Васильевна решительно встала, как будто захлопнув книгу мемуаров. Сейчас должен был начаться педсовет, потом партсобрание, она заторопилась. Войдя в учительскую, ровно за пять минут до назначенного времени, она села рядом со своей давней подругой Зинаидой Петровной Квасниковой, преподавателем истории. Зина была на несколько лет моложе, но именно, она,  привела Лидию в школу.  Вернее в школу ее привели младшие братья Бориса, когда с их матерью случилась беда, они учились Толя - в седьмом, а Николай - в шестом классе, и ввиду полного отсутствия времени у свекра, Лида стала ходить на родительские собрания. Учителя сначала с недоверием отнеслись к столь юной родственнице мальчишек, но поскольку все знали, чьи они дети, с ней стали вынужденно контактировать, а когда поняли, что и поведение, и успеваемость у них значительно улучшились, стали приветливей и уважительней. В те времена в школе происходило много интересных событий: костюмированные балы, капустники, театральные вечера и Лида с удовольствием в них участвовала в качестве реквизитора и костюмера. Так она познакомилась со старшей пионервожатой Зиночкой Оленевой. Вскоре та предложила ей вести кружок кройки и шитья, разумеется, на общественных началах. И хоть Лидии было совсем некогда, ведь на ней лежали заботы о большом доме, где постоянными гостями были люди государственного масштаба, она согласилась. Она была молода, энергична, и вовсе не собиралась всю жизнь провести в роли экономки. Через несколько лет, когда в штатное расписание ввели ставку преподавателя домоводства, она стала получать небольшую зарплату.
    После обсуждения всех насущных вопросов, касающихся учебного процесса, а потом длинного заунывного доклада Зинаиды Петровны о решениях очередного партийного съезда, подруги вышли из школы. Зина явно напрашивалась в гости, и хоть Лидия Васильевна не сильно была расположена с кем-то общаться сегодня, но подумала, что может быть, за Зининой болтовней удастся скоротать одинокий вечер без невыносимых приступов тоски и тревоги.
    Вот и двухэтажный коттедж, построенный в немецком стиле, немецкими же военнопленными. Обстановка довольно стандартная, полированный чешский гарнитур, сервант, кресла на тонких ножках, из необычного только камин, а над ним портрет Великого Физика.
  Лида сварила кофе, разлила его по чашечкам тонкого фарфора. Зинаида уже была во всеоружии.
-Смотри, что мне Азиминская мамаша достала,- сказала она, вытаскивая из учительского портфеля новомодный парик, седого цвета, и напяливая его себе на голову, -  мне идет?
Лидия с сомнением посмотрела на подругу.
-Ну, учитывая, что теперь это модно… И, прости, конечно, но волосы у тебя тонковаты, то вполне приемлемо, - ответила она.
-Приемлемо, тоже мне. Шикарно! – отозвалась Зина.
-Слушай, Зинаида, а тебя не коробит, что родители тебя, таким образом, ублажают?
-Знаешь что, я с их тупыми деточками и до уроков, и после уроков сижу за бесплатно, между прочим. Тащу их, можно сказать, на своем горбу, так что не коробит.
-Ага, вот именно Азимина ты и вытащила, - беззлобно заметила Лида, вспоминая сегодняшнюю историю с киселем.
-Ну, вытащила, не вытащила, а даты у него теперь от зубов отскакивают. Ладно. Смотри, что у меня еще есть, - и на свет появился отрез темно-синего кримплена.
-А это, кто тебе поднес и за какие заслуги, позволь спросить?
-Не скажу, - ответила Зина, и лицо ее стало умильно просящим.
-Ли-ид? Сошьешь? Такое, с гипюровой вставочкой и с жабо.
-Куда ж тебя денешь? Сошью.
Зинаида замурлыкала, как сытая кошка. Теперь можно было посплетничать о коллегах, о родителях, и она с удовольствие выкладывала последние новости.
-Ну, ты представляешь, Антипьева совсем сдурела. Вчера 7А рассказывала, как она провела вечер, что у нее муж в больнице, а она всю ночь читала энциклопедию, касательно его болезни. Ладно бы на английском болтала, а то ведь по-русски.
-У каждого свои приемы воспитания, - заметила Лидия Васильевна, хотя в душе и не одобряла такого панибратства, - а ты откуда знаешь?
-Так, дети рассказали.
-Так прямо все дети тебе и рассказали. Поди сексоты какие-то.
-Не сексоты, а доверенные лица.
-Фу, Зина, это аморально, - не понятно в шутку или всерьез возмутилась Лидия Васильевна.
-А у Светки Алешиной развод намечается. Вот что этому козлу надо? Света такая красавица и умница, а он какой-то обезьян колченогий…
-Зина, ну ты как информбюро.
-Я же это только тебе, по секрету.
-Знаю я твои секреты. Завтра вся общественность будет в курсе дела.
-Не будет. Я же должна блюсти нравственность коллектива.
-Ну, блюди, блюди.
Лидия давно привыкла к тому, что ее подруга – далеко не образец партийного деятеля и кристально честного человека. Но у них за плечами были годы дружбы, вместе выросли их дети, и она знала, что в трудную минуту Зина будет рядом, и если будет нужно, дойдет до Верховного Совета, но решит проблему. Поболтав еще немного о пустяках, уже собираясь уходить, Зинаида Петровна серьезно спросила: «Что Глеб? Так и не пишет?». Лидия Васильевна только, молча, покачала головой. Когда дверь за подругой закрылась, ее как будто переломило пополам, так сжалось сердце от тревоги за сына. Он был офицер – подводник, и уже скоро год, как от него не было вестей.
Вдруг у нее по спине пробежал знакомый холодок, она посмотрела на портрет над камином, в сумерках, различить черты лица было невозможно, он лишь выделялся на светлой стене темным пятном. Лидия обернулась. Так и есть, он здесь. Великий Физик сидел за столом и улыбался.
-Мое почтение, Лидия Васильевна, - произнес он своим мягким музыкальным голосом, - ну что вы так переживаете, голубушка. Он жив, ручаюсь, вам.
Лида опустилась на ковер, ее голова оказалась у него на коленях, и он тихонько гладил ее по волосам, пока она не уснула.
Глава III
Когда за черным ЗИМом начальника строительства захлопнулись ворота, охраняемые солдатами, Лиде стало не по себе. Она прижала к себе дочку и готовилась увидеть что-то страшное. Но машина остановилась у ворот хорошенького, как игрушка, коттеджа в окружении вековых сосен, правда, чтобы попасть за кирпичный забор, нужно было пройти через часового. Глеб Борисович и мальчики  встретили их на проходной, было видно, что они рады, но и несколько смущены появлением в их доме молодой женщины с ребенком.
    Лида быстро оценила ситуацию. У генерала жила помощница по хозяйству Елена Кузьминична, приглашенная еще его покойной женой. Она была старательна, дотошна, но не очень расторопна, поэтому дом производил впечатление легкой запущенности. Лидия, с детства приученная к идеальному порядку, и мыслящая системно, как будущий инженер, составила план на неделю, распределила обязанности между собой, Еленой Кузьминичной и мальчишками. Вскоре хозяйство заработало, как хорошо отлаженные часы. Довольно быстро ей удалось привести в порядок и разболтавшихся парней. Она говорила с ними как со взрослыми, особенно, напирая на важность задач, которые решает их отец, и что будет нечестно, если он еще должен будет вникать в вопросы  их хулиганства и неуспеваемости. Дети прониклись, возможно, потому что в полной мере осознавали, что все, о чем им толкует Лидия – чистая правда.
Жизнь постепенно вошла в колею, и она очень нравилась Лиде, не только своей обустроенностью и комфортом, но замечательными людьми, с которыми она ее свела. Почти каждый день на ужин к генералу приходили один-два человека, иногда семейные пары. За столом никогда не обсуждали рабочие дела, говорили о книгах, музыке, много мечтали о будущем. И хотя над страной довлел страх перед «черными воронками», в их доме он никогда не ощущался. Это было странно, ведь люди, собиравшиеся здесь, ежедневно принимали решения, от которых зависела судьба страны, и за малейшую ошибку они могли лишиться не только своего положения, но и жизни. Более того, они рисковали своими близкими. А задачи стояли по истине глобальные. Создать на голом месте атомную промышленность, в то время, как в Союзе не было производства элементарных пробирок и штативов. Но они