Тени перед чертой

оседает, приятно расходясь теплом, где-то в желудке.
-Кто будет? – деловито спросил Оллейн.
-Регар.
-У него рука верная…если и меня будут казнить, то я бы хотел, чтоб это был Регар.
Оллейн попытался пошутить, но это было не самое удачное место и время для шутки. Арахна тяжело взглянула на него и ясно выдохнула:
-Пошёл ты! – после чего резко поднялась и, придерживаясь за стену, вышла из кабинета и Разъездной Коллегии, готовая расплакаться в любую минуту, стоило бы только найти малейший повод. Но повода не нашлось до самого пути в Коллегию Палачей. Арахна даже нарочно попыталась сцепиться с каким-то дознавателем, но тот лишь вытаращился на нее и испуганно зашагал прочь, оглядываясь на нее.
-Воробышек, - Арахна вспомнила, как назвал новеньких Тален, и ей стало смешно. Ей показалось, что это будет оскорбительно, и она крикнула в спину удаляющемуся дознавателю. – Воробышек! Ну лети, лети…
Однако хмель не взял ее. В голове немного стучало чем-то непривычным, но тепло из желудка не уходило, не расходилось по коже, и все еще было холодно! Да и соображала Арахна, вернувшись в свою Коллегию так, как прежде.
А Регара уже не было. Лепен собирался. Он застегивал плащ палача с вышитой эмблемой – скрещенные меч и топор и, увидев Арахну, остановился, не рискуя, как будто бы, застегнуть плащ до самого горла, как того требовал протокол.
-Регар хочет подготовиться заранее, - Лепен словно бы оправдывался, - я…у тебя Иас.
-Верно, - Арахна прислонилась к лестнице спиной, и смотрела на Лепена, зная, что должна что-то сказать, но ей не хотелось говорить. Она вдруг подумала, что было бы прекрасно, если бы они общались лишь только тогда, когда хотели, а в остальное время голоса  у них бы не было…
-Я знаю, что мне надо что-то сказать, - признался Лепен, - но я не могу найти больше слов. Мне больно.
-И мне…- подтвердила Арахна. – Знаешь, Леп, ты уже много сказал. С самого ареста, с самого начала ты поддерживал меня и Регара. Теперь, если позволишь, я скажу.
Лепен отошел от своего места, приблизился к ней, разглядывая ее лицо. Что-то было в ней не так. Что-то изменилось и, возможно, безвозвратно.
-Сегодня день нашей скорби. Мы сегодня теряем нашего друга. Но сегодня наше испытание, как палачей. Регар всегда учил меня, что долг – превыше всего. Закон главенствует над всем . сегодня мы казним преступника и это важнее. Этот человек был нам другом, но дружба – это еще не все. Сегодня день скорби, но мы преодолеем это…
То ли вино, то ли момент, то ли еще что-то подействовало на Арахну, взывая ее душу к сентиментальной уверенности, но она протянула ладонь к Лепену и тот переплел ее пальцы со своими и осторожно пожал, закрепляя переплетение.
-Надо идти. снова идти, - Арахна высвободила ладонь и, не глядя больше на Лепена, поднялась в свою комнату, где принялась облачаться в одежду своей Коллегии. Вообще – это было необязательно, особенно, если учесть, что в этом виде ее никто, кроме пары-тройки дознавателей, судьи и Иас не увидит – наказание для дурочки не публичное. Но она знала, что и Регар и Лепен облачились сегодня так, как должно, и ей хотелось разделить это с ними.
Плотные брюки, блуза на шнуровке к самому горлу, ремень с многими крючками, куда можно прикрепить перо, складной нож, веревку и еще пару мелочей, перчатки, прилегающие к рукам второй кожей, высокие сапоги с тяжелым каблуком, плащ....все черное, отливающее лишь жемчужно-белым знаком Коллегии – скрещенные меч и топор.
Арахна глянула в зеркало, пытаясь вспомнить, когда в последний раз одевалась по форме и не вспомнила. Собрала волосы в тугой хвост,  перехваченный гибкой лентой,  припудрила лицо, чтобы скрыть круги под глазами и ужасную бледность, и, теперь уже не глядя на себя, вышла вон.
Лепен уже ждал.
-Ара…- он осекся, увидев ее облачение, - но зачем? Ты же не…
-Сегодня все должно быть так, как надо, - ответила она и оба вышли из Коллегии. Лепен попытался заговорить с Арахной, не желая отрываться от нее, но она покачала головою:
-Регар тебя ждет.
И Лепен сник. Арахна направилась к Дознанию уже одна. Доложила, кто она и куда идет и ее провели в комнату ожидания, чтобы она могла встретить преступницу. Сюда приводили осужденных и передавали их либо близким, либо палачам, либо судьям.
Арахна нарочно пришла раньше и не прогадала. Меньше чем через четверть часа тревожного ожидания, ненавистно громкого сердечного стука открылась дверь, обитая железом, и был введен…не ее, но все-таки преступник.
За несколько дней Сколер превратился совершенно в другого человека. Он осунулся, побледнел и даже позеленел. Его лицо стало походить на лицо смертельно больного, впрочем, угадывалось верно «смертельно».
Ввел его Тален.
-Привет, Арахна, - поприветствовал он. – Вот, твой пленник.
-Я не казню его, - покачала головою Арахна, пытаясь изгнать из своего голоса слезы. – Я за девушкой.
-Нет? – удивился Тален и пожал плечами, а потом вдруг взглянул на Арахну, перевел взгляд на Сколера и спросил: если я вас оставлю на пять минут, скажем, ничего не случится?
-Слово палача, - Арахна благодарно взглянула на Талена, который, в самом деле, показался ей благородным человеком. И неважно, что был он дознавателем.
Смущаясь, Тален бочком протиснулся в коридор и прикрыл (хоть и не до конца, но здесь сложно его винить) дверь.
Арахна думала, что взглянув на Сколера, скажет, сколько он принес горя и печали, что выскажет ему обо всей своей боли и разочаровании. Но сейчас этот человек не был Сколером. Это была лишь какая-то тень от него прежнего.
-А ты зачем? – Сколер сам нарушил молчание. Он заговорил так, словно они по работе только вот встретились, и не было между ними никакого преступления и заговора.
-За кем, - поправила Арахна. – Иас…твоя ненаглядная Иас, оказывается, сошла с ума, помутилась, рванулась, узнав о тебе, в Дознание, попыталась сунуть взятку и была поймана.
-И что с ней будет? – казалось, Сколера мало тронула судьба девушки, и он только искал предлога к разговору.
-Приговорена к пятнадцати ударам, - ответила Арахна, пытаясь быть спокойной и не без мстительности добавила, - но сокращено до семи. Из-за беременности.
-Чьей беременности? – тупо переспросил Сколер, глянув с подозрением на Арахну.
-Идиот. – фыркнула она. – Иас носит ребенка.
-Моего? – продолжил Сколер.
-Мне неизвестно! – огрызнулась Арахна. – Мог бы быть отцом семейства, или прежним собой, если бы не предал!
Сколер неожиданно тихо улыбнулся и, взглянув на Арахну самым ясным взглядом, спросил тихо:
-Так ты думаешь, что я предал?
Арахна чуть не задохнулась от ярости:
-Мы видели твое признание! Ты…
-Это только бумага, - отмахнулся Сколер. – Это неправда. И правда, впрочем, тоже.
-Ты подал прошение о переводе в другую Коллегию, - именно это оскорбляло больше всего. – Ты…скажешь, тоже только  бумага?
-Нет, - возразил Сколер спокойно, - прошение было, да. Минута слабости.
-Это и есть предательство.
-Это неизбежность, - Сколер был удивительно равнодушен. Казалось, что он ведет неспешный разговор, а не последний в своей жизни диалог. – впрочем, моя смерть справедлива.
-Замолкни! – Арахна не могла этого выносить. Она думала, что Сколер будет рыдать, что и сама она будет рыдать, а он начал вести странные речи, начал говорить что-то невразумительное и был до тошноты спокоен.
Конечно, как палач, он слишком хорошо был знаком со смертью и не имел права бояться ее.
-Ты ненавидь меня, - посоветовал Сколер, словно речь шла о чем-то обычном. – ненавидь и тебе будет легче.
-замолкни!
-Ара…- позвал ее Сколер, словно «замолкни» было не к нему, - ты возьми прядь моих волос, передай их Иас на долгую память и…скажи ей, что мне жаль, что ли.
Арахна невольно взглянула на Сколера и увидела, как он протягивает ей темно-каштановую прядь волос, перевязанных ниткой.
-Пожалуйста, - взмолился он, и впервые проскользнуло в этом предсмертие.
Из коридора донесся судорожно-фальшивый кашель Талена, а в следующее мгновение он ввалился в комнату и сделал страшные глаза. Арахна цепким движением схватила прядь, протянутую Сколером, и постаралась не смотреть на него, сделать вид, что они вообще незнакомы.
А в комнату уже входил Мальт. Решив опередить его неприятную манеру вести диалог, Арахна начала с возмущения:
-Это не мой преступник, господин дознаватель.
-Разумеется, не ваш, - Мальт даже не оскорбился. – Я не знаю, почему господин Тален не может спрашивать о том, какой палач и за кем пришел. Ваша обвиняемая сейчас будет, ей оформляют приговор судья Авис.
-Авис? – переспросила Арахна, не зная, радоваться ей тому, что ее уединение нарушит знакомый ей человек или нет.
-Разумеется, Авис, - с раздражением ответил Мальт, - только по его участи такие дела!
И уже другим тоном сказал талену:
-За осужденным Сколером прибыли палачи. Выведите пленника на двор.
Тален медленно приблизился к Сколеру, пихнул его, призывая подняться, Сколер взглянул, поднимаясь на Арахну, а та отвернулась к стене, словно ее тут вообще не было, все лишь только ее тень – случайный гость.
-Луал и Девять Рыцарей Его! – крикнул, храбрясь, Сколер, и за ним и Таленом закрылась тяжелая железная дверь. Арахна не поворачивалась, чувствуя на себе взгляд Мальта. Ей не хотелось поворачиваться и говорить с ним, к тому же, она подозревала, что не услышит ничего хорошего.
-Палачи казнят палачей, похвально! – Мальт не заставил себя долго ждать и даже издевательски зааплодировал. Арахна проглотила это. Но Мальт не унимался: - как слуга закона, я одобряю тот факт, что даже дружбу ваша Коллегия не ставит выше, чем закон.
--Следите за собой! – Арахна не удержалась и круто повернулась к Мальту. – Вы, следите именно аз собой!
-А я слежу, - спокойно ответил он и глаза его блеснули хищноватым блеском, - вы ненавидите меня за то, что я арестовал эту девку? Эту Иас?
Арахна промолчала. Это было ответом.
-Но протокол показывает необходимость задержания, - продолжил Мальт. – Я просто делал то, что должен делать. Именно за это меня и ненавидят. Тален взбесился, что я добавил ему писанины? Но мы получаем жалование за эту писанину. Я арестовал ее, да. Но если бы она оказалась подельницей? Или фанатичкой? Или просто нанесла бы непоправимый ущерб кому-нибудь из дознавателей? Да и сама мысль о взятке…это нехорошо.
Арахна не находила слов к возражению и это бесило больше всего. А Мальт, кажется, не собирался останавливаться.
-Вы, палачи, жалуетесь, что вас не любят, боятся и презирают…а по мне, больших лентяев и сыскать нельзя! Все, что вам нужно, карать, а кары происходят не каждый день. У вас нет конкуренции. У вас нет вступительных испытаний и долгого обучения. Перспектив, конечно, тоже нет…
Мальт усмехнулся.
-Но я, чтобы стать дознавателем, выдержал десяток экзаменов и аттестаций. Я доказывал, что могу служить закону. Другим, конечно, везет, как Талену, который попал в служение закону только благодаря отцу и теперь ноет от того, что ему на заполнение принесли пару бумаг! Или как тем, кто растет в будущей Коллегии…
Последнее, без сомнений, было открыто про саму Арахну. Она побледнела так, что даже пудра не спасла ее от бледности.  Он издевался над нею открыто и без тени сожаления и сочувствия и был вправе издеваться, насмехаться и говорить горечь неожиданной правды.
-вы…- она набрала полную