Слово об Учителе. Биографический очерк

делалось с набранными учениками, какие там процветали порядки и нравы? - ему было плевать, было до лампочки!
Далее, он брался за написание обзорных статей об истории развития советской математики в энциклопедических изданиях и словарях, брал аванс - и заваливал работу. Он же, неутомимый и неугомонный бездельник, ввязался в конце 1960-х - начале 70-х годов в реформирование всей советской школьной системы преподавания математики, ни много и ни мало, включая сюда и написание новых учебников, наломал гору дров, наделал переполоху - и на сторону опять свалил, как сом залез под корягу. А его сотрудники потом за то бездарное реформирование отчитывались и отдувались. Он, наконец, объявлял о начале чтения лекций студентам-математикам - и не читал их: хитро и умело, и цинично, главное, перекладывал утомительную работу на плечи молодых мехматовских  профессоров, сотрудников возглавляемых им кафедр.
Автор может такое его безобразное и безответственное поведение доподлинно подтвердить, рассказать, как в 1978 году ему и его сокурсникам, студентам четвёртого курса Отделения математики механико-математического ф-та МГУ, было объявлено в Учебной части, что годовой курс математической логики нам, дескать, будет читать сам академик Колмогоров… Какой был ажиотаж на курсе, помнится, какая радость на лицах. Огромная аудитория 02, что находится в вестибюле Клубного входа и рассчитана на два потока, на 300 с лишним человек, была забита битком восторженными студентами, пришедшими послушать живого академика, которые, надо признаться, не часто баловали нас своими лекциями. Увы!... Хорошо помню, что даже приехали какие-то иностранцы послушать советскую знаменитость: человек десять их набралось, что за парты уселись кучно и чинно. Уселись в сторонке, разложили тетрадки, как и все мы, и тоже сидели и волновались, ждали… И что же? чем тогда всё закончилось? - как выдумаете? Да ничем, или почти ничем. Увидели и послушали мы Андрея Николаевича всего-то два раза, по-моему, или три. А потом студентам было объявлено, что академик якобы занемог, сломался физически, и за него лекции будет читать его ученик, профессор В.А.Успенский. Который и отдувался потом целый год за своего хитрющего начальника, а Андрея Николаевича и след простыл. Исчез старик из нашего поля зрения - как в воду канул: обычная для него практика… Сомнительно только, что отказавшись от работы, он и от зарплаты пришёл в бухгалтерию и отказался. Не такого был поведения и воспитания человек, если судить, опять-таки, по воспоминаниям…

4

Памятуя, кому он был обязан райскою жизнью своей и головокружительной научной карьерой, Колмогоров без-прекословно и чётко выполнял команды своих тайных кураторов-кукловодов. Настолько чётко и правильно, что в конце 1970-х годов Андрей Николаевич был награждён Государственной премией Израиля. Велики, по всему видать, были его заслуги перед этой страной: ведь евреи никогда и нигде не бросают денег на ветер и не кормят лишь бы кого - это не их стиль и не их принцип. Только своих - и избранных…
Поэтому-то, если Израиль в те годы кого-то из наших деятелей в гости к себе приглашал, принимал радушно и лобызал, награждал Государственными премиями и орденами, - то уже только из одного этого факта можно с уверенностью заключить, что эти продажные визитёры, зацелованные и закредитованные евреями советские граждане, работали против своей страны, Союза Советских Социалистических Республик. Но зато на благо и процветание Сиона!...

Та премия, безусловно, подстегнула и мобилизовала антисоветского академика-лауреата предельно, заставила ещё напряжённее, напористее и горячей работать на столичное еврейское научное лобби. Хотя он и до этого ревниво и зорко следил, чтобы не притесняли и не обижали мехматовских евреев-профессоров, которые чувствовали себя за ним воистину как за стеной каменной: вольготно, сытно и уверенно. Арнольд и Гельфанд, Синай и Гончар, Шилов, Баренблатт, Люстерник и Яглом чувствовали себя хозяевами жизни при Колмогорове. Летали в облаках и в ус не дули. И это были перечислены только лишь академики и профессора - высшая каста нашего факультета. Про евреев-доцентов и кандидатов не говорю: перечислить и пересчитать их всех - дело самое что ни наесть безнадежное и гибельное.
“Птенцы гнезда” колмогоровского имели по три месяца законного оплачиваемого отпуска в году: академиков и профессоров советское государство щедро одаривало отпусками, - ездили ежегодно на юг, на байдарках плавали, регулярно поднимались в горы и лазили по пещерам. А потом мотались по без-конечным научным конференциям и симпозиумам весь оставшийся год, в довесок к без-платному летнему отдыху, красиво там языками чесали и тусовались, “обменивались мнениями и идеями”. И это при том состоянии, заметьте, что все они числились докторами и профессорами и на мехмате, и в Стекловке, и в Физтехе том же, входили в редколлегии многих солидных журналов, куда, по идее, обязаны были регулярно наведываться и что-то там читать, решать, выслушивать, подсказывать и творить… А на досуге они ещё писали статьи, монографии и учебники для вузов - десятки учебников и сотни статей выходило в итоге у каждого в печати под конец жизни! Плюс к этому, все они, как профессора, имели многочисленных студентов и аспирантов на попечении и окормлении; а значит - проверяли и редактировали их дипломы и диссертации каждый Божий год, заседали в Учёных Советах, на собраниях АН СССР. Страх!!! И когда всё успевали только?! - ну прямо как Афоня Борщёв из известной кинокомедии “и в фонтаны успевали нырять, и на танцах драться”?!...

5

Можно представить настроение современных парней и девчат, нынешних студентов и аспирантов мехмата, что думают и чувствуют они, бедняги, читая биографии бывших советских математиков-колмогоровцев в Википедии, корифеев точной науки. «Во-о-о! - думают, вероятно, - были богатыри Духа!!! Не то что мы - чахоточные и недоделанные, ничего не знающие и не умеющие!...»
Успокойтесь, парни, - хочется им сказать, - и успокойтесь, девушки. Успокойтесь и не читайте интернетовской белиберды, которой цена копейка, работайте! Знайте, что это всё - пошлая и примитивная реклама, цель которой проста и понятна: раздувать из всякой либеральной и интернациональной мухи слона, кроить из блохи голенище. Всеохватных гениев, какими были М.В.Ломоносов и Н.В.Левашов, в природе редко встретишь: Мать-Земля их раз в тысячу лет рождает. А все остальные учёные приблизительно одинаковые - узко-направленные и однобокие. Все работают на своих “6-ти научные сотках”, и кроме этого не знают, не видят и не умеют ничего: умственные и творческие возможности каждого смертного, увы, ограничены. Кандидаты и доктора наук “копают свои научные огороды-участки на метр или два в глубину”, член-корры и академики - “на три или четыре метра”. В этом и заключается главное их отличие друг от друга. А то, что они успевают “нагрести под себя” в течение всей жизни, пользуясь своим служебным положением, и что после смерти обильно приписывают им проплаченные летописцы и борзописцы, - всё это работы, прозрения, мысли и труд их многочисленных учеников, безвестных молодых учёных, не имевших хватки и связей, - или просто сказки.
А вы, нынешние студенты-мехматовцы, работайте и не смотрите по сторонам, не изводите себя сомнениями и завистью к чужим достижениям и успехам: последнее это дело. Тем паче, что большинство тех успехов и достижений - мнимые, как то же комплексное число. У каждого из вас обязательно будут свои 6-ть соток в науке, где вы сможете многого добиться - того, что никто не делал и не добивался до вас. Чего же лучше?! И академиками и профессорами станете, если сильно того захотите, и если вам повезёт. Человек добивается всего, о чём страстно мечтает, и к чему всю свою земную жизнь напористо и волево стремится, - или почти всего. Потому что не оставляет без внимания и поддержки Господь подобное святое стремление и горение - всенепременно протягивает однажды такому упорному фанату-трудяге Свою Всеблагую Десницу в виде пушкинской золотой рыбки. Поверьте на слово старику, проработавшему более 20-ти лет в науке и много чего там испытавшему и повидавшему… А ещё постоянное держите в уме и сердце наказ великого сына Земли Русской, М.О.Меншикова: «Идеал есть высшее возбуждение воли!... О, идеал - если он не фраза, а действительное чувство - есть сила, и сила могучая. Это всемогущий Бог в человеке!...»

6

Но мы увлеклись, дорогие мои читатели и друзья, свернули в сторону, потратив много времени и сил на биографию Колмогорова. Ну его, учёного ловкача и пройдоху! Надобно нам с вами возвращаться назад - к правлению Л.И.Брежнева.
Итак, перед правительством Леонида Ильича, помимо всего остального, великого и насущного, сразу же встал вопрос: как поменять атмосферу барства и вседозволенности, что воцарилась не мехмате за время хрущёвской оттепели? И как переориентировать, что гораздо нужней и важней, направление развития главного университетского факультета с сугубо теоретического и абстрактного, или фундаментального, чистого, на практическое, прикладное и полезное?
Отметим сразу же, что у правительства не было намерения вообще ликвидировать математиков-теоретиков - избави Бог! Но когда все наличествующие кафедры готовили исключительно одних лишь небожителей-фундаменталистов, или же, по-другому, по-житейски, одних только умников-воображал, гордецов-павлинов и чистюль-зазнаек, не способных и не готовых, главное, к практической земной деятельности, к реальной, а не воображаемой жизни, - это явный был перебор, согласитесь, граждане, поддержите автора. Стране их попросту столько не требовалось ни в виде кабинетных учёных, ни в виде вузовских преподавателей.
Да и не все студенты мехмата, что главное-то, как математики, так и механики, мечтали-планировали в недалёком будущем становиться чистыми теоретиками, и даже и не большинство. Автор по собственному опыту знает и подтвердит, что только каждый пятый, а то и каждый шестой студент после получения диплома желал продолжать учёбу дальше - идти в аспирантуру то есть, и потом защищаться по тематике кафедры. А 5/6 выпускников делать этого категорически не желали. Они, как правило, шли в оборонные и ракетно-космические КБ и НИИ (те, кто, получив диплом, вообще хотел оставаться в профессии, а не поменять её на что-то иное, более душе и сердцу угодное), где им приходилось уже самостоятельно осваивать прикладные разделы, которые не преподавали им в МГУ, или преподавали бегло, по “остаточному принципу”. Это и численные методы, и вариационное исчисление, оптимальное управление и автоматическое регулирование. Да мало ли ещё что.
Да, согласен, выпускникам мехмата это было сделать намного проще, чем всем остальным - выпускникам Физтеха того же или МИФИ. Математика на факультете преподавалась самая что ни наесть первоклассная и передовая, да и отбор был самый суровый и тщательный: лишь бы кого к нам не принимали, понятное дело, за редким исключением в виде нацменов высокопоставленных или шалопаев блатных. Но, тем не менее, время и силы приходилось тратить перед тем, как полноценно вписаться в работу трудового