Последние дни Плутония2 Проксима Центавра

которые эксплуатируют труд рабочих для извлечения прибыли. Вот как на Плутонии было, помнишь? Мы — класс капиталистов, вы на нас работаете каждый день за копейки, приносите нам прибыль. Мы вас эксплуатируем ради своей выгоды.
  — Понятно. А почему Земля теперь может стать угрозой?
  — Потому что глядя на то, что произошло на Земле, рабочие других планет тоже могут поднять восстание и свергнуть капиталистический строй, — ответил пришелец.
  — Ну и правильно, пусть поднимают восстания! — воодушевился Барни. — Капитализм — это плохо. На своей шкуре проверено.
  — Ну капиталисты, вот, так совсем не думают, — сказал Мэрион, — я был раньше такой же. Мне плевать было на этих рабочих с корпораций: плохо им, хорошо, сколько они получают, в бараках живут или их утилизируют. Мне не было до них никакого дела. Я никогда ни в чем не нуждался, у меня было все самое лучшее и дорогое, я мог удовлетворить любой свой каприз. Но потом, когда я полюбил тебя, я начал меняться и многие вещи стали мне понятны, вещи, до которых мне раньше не было дела. Я видел, как тяжко ты трудишься, ничего толком не зарабатывая, как все твои пальцы были в мозолях... Мне было больно от этого, Барни. И когда я это все увидел и прочувствовал, я понял, что все это неправильно, что так не должно быть в мире...
  — Спасибо, — прошептал Барни.
  И тут он услышал волшебные звуки, наполнившие лес, и встрепенулся:
  — Мэрион, ты слышал, что это?!
  — Это поёт птица.
  — Птица?! Где она? — подскачил Барни.
  — Вон, на ветке! — показал Мэрион. — Это, кажется, бамбуковый желторотик, видел таких на Меркурии. Волшебно поют.
  Барни пытался сфотографировать птицу, но та улетела, сорвавшись с ветки.
  — Я видел живую птицу! — вскричал Барни. — Как здесь красиво! Я хочу, чтобы Земля снова стала зелёной.
  Он свалился на траву, заглядывая в небо Проксимы Центавра.
  — Ты не против, если я прилягу рядом? — сказал Мэрион, устраиваясь сверху. Длинные голубые волосы пришельца шлейфом упали на плечи парня. Плутонец смотрел на него и гладил по щеке.
  — Мэрион, я с ума сейчас сойду от близости с тобой, от близости этого леса, птиц, от твоих признаний!
  Мэрион снова взял в плен его губы и целовал их очень долго.
  — Поднимайся, любовь моя, — наконец сказал плутонец, подавая Барни руку, — простудишься. И надо бы домой, скоро темнеть начнёт.
  — Мэрион, ну ещё немножко, пожалуйста, я ещё не все сфотографировал!
  — Немножко, Барни!
  Парень побежал фотографировать деревья.
  — Нужно привести семена культур, чтобы люди могли выращивать их в полях. Хлопок, например. Раньше на Земле было производство хлопка и много чего другого.
  — Да, — отозвался Барни, — нужно всего привезти и побольше. А как это все влезет?
  — Придётся цеплять большой багажник к космолету, — сказал Мэрион. — Барни, пойдём, скоро станет темно.
  — Не хочууу, Мэрион.
  Пришелец схватил его за руку:
  — Любимый, пойдём, пожалуйста. Приедем сюда в другой раз, пораньше.
  Барни посмотрел на Мэриона:
  — Поцелуй. Хоть ты меня весь день сегодня целуешь, но я хочу ещё.
  — Понравилось? — Мэрион запрокинул голову Барни и страстно начал целовать его в губы. Почувствовав у себя во рту его язык, Барни чуть с ума не сошёл, он обхватил пришельца за шею и, постанывая, начал горячо отвечать на поцелуи.
  — Мэрион, когда ты целуешь меня, я просто млею, мурашки по коже.
  — Значит, буду целовать тебя чаще.
  Тут Барни услышал странный звук и прижался к Мэриону.
  — Что это? — испуганно спросил парень.
  — Это уже кричат ночные птицы. Марсианский сыч. На Земле тоже водились сычи, но этот, кажется, ещё более мрачно кричит.
  — Жуть какая, мне страшно, — сказал Барни. — Возьми меня за руку, поехали домой.
  — Именно, что тебя нужно держать за руку и никуда от себя не отпускать.
  Они сели на вездеход.
  — Доволен поездкой? — спросил плутонец.
  — Очень! — воскликнул Барни. — Знаешь, Мэрион, я тоже тебя очень люблю и тоже на все ради тебя готов. Даже умереть.
  — Ну, умереть я тебе не дам, на это можешь даже не надеяться, любимый. Чего бы ты хотел на вечер?
  — Хотел бы в душ, поужинать и валяться с тобой. Весь день как пьяный хожу после твоих поцелуев.
  — Только валяться со мной хочешь? — спросил плутонец.
  — Ну, быть может, и не только... Главное, чтобы ты был рядом.
  — Я буду всегда рядом, Барни.


  7

  Целую неделю провёл Илир в спальне возлюбленного Агона, это был пряник после кнута. Хотя бы этот короткий промежуток времени парень мог почувствовать призрачное ощущение счастья. Он лежал на груди у Агона, который перебирал его огненные рыжие волосы.
  — Какой ты славный, нежный и ласковый мальчик, — сказал Агон, — хоть бываешь строптивым и капризным. И все же я тебя люблю.
  При этих словах Илир сильнее прижался к пишельцу.
  — Ах, Агон, — проговорил парень, у которого кровь закипела в жилах от этих слов. Агон наклонился к нему и, проведя пальцем по нижней губе, принялся целовать Илира.
  — Хочу тебя, — проговорил он.
  Парень обмяк в его объятиях и, с дрожью во всем теле, ждал близости с возлюбленным. Когда Агон вошёл в него, Илир издал стон, его зелёные глаза широко раскрылись.
  — Не хочу, чтобы меня касался кто-то, кроме тебя. Слышишь, Агон? — прошептал парень.
  Пришелец молчал, пока не удовлетворил свои потребности.
  — Ну ты же понимаешь, мой славный мальчик, что так не будет, — сказал Агон. — Скоро сюда приедут две особы, я бы очень хотел, чтобы ты принял их в своей спальне.
  Иллюзия счастья мгновенно улетучилась и по сердцу саданула суровая реальность.
  — Что, сразу двое?? Агон, ты в своём уме, за кого ты меня держишь?? — Илир поднялся с кровати, на которой ещё недавно стонал в объятиях возлюбленного.
  —  Я так решил, Илир, это не оговаривается.
  — А меня кто-то спросил?! — почти вскричал Илир. — Я не твоя вещь! Ты переходишь всякие границы, это уже слишком. Удовлетворяй сам своих знакомых, хоть десятерых одновременно, а с меня хватит, я ухожу прямо сейчас!
  Агон усмехнулся.
  — Ну ну, только интересно, куда ты пойдешь без средств, без статуса, а ещё и с твоей внешностью, тебе дорога до первого борделя.
  Статусом на Проксима Центавра называли биометрический паспорт, подтверждающий личность пришельца.
  — Что угодно лучше, чем терпеть такое, прощай, Агон! — Илир оделся и вышел.
  — Ну ну, тихо посмеялся ему вслед Агон.

  Барни ждал Мэриона в постели, пришелец лег рядом с ним.
  — Все, Барни, хватит меня эксплуатировать, — сказал плутонец, — я тоже хочу просто лежать, чтобы меня ласкали.
  — Ах, вот чего ты хочешь, — усмехнулся Барни. Он залез на пришельца сверху и начал покрывать его тело поцелуями. Перед ним лежала такая совершенная красота, что её лишний раз было страшно и коснуться. В глазах, светящихся как две планеты, отражался безграничный космос. Барни замер, любуясь неземной красотой, которая лежала перед ним.
  — Мэрион... — прошептал Барни. Он лег на пришельца, обнял его и замер.
  — Мэрион, Мэрион...
  — В чем дело, Барни?
  — Восхищаюсь твоей красотой и люблю тебя очень сильно, — парень начал целовать его в губы, потом опускался все ниже, чтобы доставить возлюбленному удовольствие.
  — Ах, Барни... — прошептал Мэрион.
  Барни вошёл в него, растворяясь в его волшебных глазах, как в бездонном космосе.
  — Мэрион, обладать тобой невероятное счастье, — прошептал парнь.
  — Доступное только тебе, — ответил пришелец, прижимая к себе Барни. — Нет большего счастья, чем ощущать в себе того, кого любишь, тебя.
  Когда Барни проснулся, Мэриона уже не было. Он прижался щекой к подушке, на которой спал пришелец, и провёл рукой по простыни. Какая чудесная была ночь, Мэрион отдался ему... Барни подумал, что следует чаще брать инициативу в свои руки. Он отправился в душ, потом позавтракал, заказав себе на завтрак сырные палочки по-плутонски и чашку кофе.
  Барни начал привыкать к пейзажу за стеклянными стенами в виде немыслимых домов и мостов. Воспоминания о том, как ночью он обладал пришельцем, сердце начинало колотиться чаще, а кровь закипала в жилах. Он уже скучал по Мэриону. Зная, что плутонец пропадает в лаборатории, Барни спустился вниз на лифте. Снова Мэрион в этом белом халате, который просто сводит с ума!
  — Доброе утро, любимый, — подошёл Барни за поцелуем. Поцуелуй, как обычно, затянулся надолго.
  — С добрым утром, любовь моя, — ответил Мэрион. — Как тебе спалось?
  — О-о-й, после вчерашней ночи даже не нахожу слов, чтобы описать, как мне хорошо спалось, — Барни прижался к пришельцу.
  — Любимый, оставь меня, пожалуйста, на несколько часов, хорошо? Мне надо серьёзно поработать, а когда ты рядом, я начинаю отвлекаться и все мои мысли совершенно о другом.
  — Ну, хорошо, ответил Барни, покинув лабораторию. Он сел в кресло и заказал кофе, не зная, чем себя занять.
  "У Мэриона своя работа", — подумал Барни, — "и только я бездельник, неприкаянный". С ранних лет тяжко работая в корпорации, парень не привык сидеть без дела. Кроме того, его очень угнетало, что у него не было своих денег и жил он полностью за счёт пришельца. Барни к такому не привык. "Нужно выйти в город, чтобы поискать работу или хотя бы подработку. Выйду на несколько часов, Мэрион даже не заметит, занятый своими опытами". С этой целью парень с уверенностью вышел из дома.
  Город кипел своей жизнью. Проносились вездеходы, десятки, сотни лиц с разных планет Вселенной. Барни все с интересом разглядывал, ему все было любопытно. Особенно он хотел найти объявления по поводу работы. В центре города пел и играл на гитаре какой-то пришелец, возле него лежала перевёрнутая шапка и табличка с надписью: "На проезд до Меркурия". Наверняка какой-то межпланетный автостопщик. У Барни не было в кармане ни кванта, чтобы бросить его певцу. Денежная единица на Проксима Центавра называлась квант. Барни в очередной раз пожалел, что у него не было личных денег. Он читал надписи на вывесках, что и где находится. Вот цирк, театр и галерея. Дальше рынок. Барни готов был устроиться даже грузчиком или подсобным рабочим. Он с интересом разглядывал фрукты и овощи. Мэрион рассказывал, что на Земле созревали раньше такие же плоды. И он даже не может позволить себе ничего купить, потому что нет ни кванта в кармане.
  — Берите спелые марсианские яблоки, не проходите мимо! — кричал торговец наливными яблоками, зазывая покупателей.
  — Тут на работу никто не требуется, случайно, на рынок? — спросил Барни.
  — Бехар! — крикнул пришелец. — Тут про работу спрашивают.
  Как из-под земли, вырос приземистый, полноватый и лысыватый пришелец, с красными остатками волос на голове, торчащими в разные стороны. Он оглядел Барни с ног до головы.
  — Работа нужна?
  — Угу, — ответил парень.
  — Следуй за мной.
  Барни ликовал: неужели наконец-то удастся найти работу на этой планете и у него, наконец-то, появятся свои деньги!
  Пришелец привёл его в подсобное помещение.
  — Новенький, — сказал он, — работу ищет.
  И ушёл, прихватив с собой телефон Барни.
  — Заходи, — послышался голос.
  Он увидел худого высокого пришельца с горящими желтыми глазами, его глаза светились, будто фонарь, прямо в лицо, и это было неприятно.
  — Садись, — сказал пришелец. — Подписывай контракт.
  — Когда приступать к работе? — спросил