Осквернитель

- Какого?! – не унимался неистовый.
  - Ангельского! Ангельского! – возглашала толпа.
  Себастиан приподнялся (неожиданно тяжело для прежде энергичной гориллы, видимо – уже успел приложиться к коктейльным бокалам).
  Подошёл к Лео и положил тяжёлую, мохнатую лапу ему на плечо.
  - Сейчас начнётся самое интересное. Но нужно подождать… пару минут. Ангелочка готовят…
  - Какого, к чёрту, ангелочка? – удивился Лео.
  Из речи невидимого оратора он ровным счётом ничего не понял и решил было, что ведущий дискотеки изрядно обкурился или раскрыл ненароком чакры с помощью чего позабористей, но после слов Себастиана начал подозревать, что дело тут, пожалуй, посерьёзней будет и на подиуме посреди танцпола сейчас и взаправду учудят что-то совсем уж обероновское.
  - Нюхни, пока время есть! – предложил Себастиан, кивнув на вазочку.
  Лео приподнял маску.
  - Вы уж простите, не хочется пачкать этот чёртов нос…
  И подмигнул лукаво.
  - А давайте все вместе?
  И все трое одновременно резко втянули обжигающую белую пудру.
  - Ой, - сказал Лео детски-растерянным голосом.
  И фея розовым платочком вытерла ему нос.
  А потом помогла приладить маску на место.
  - А теперь хватани порцию коктейля, - продолжал Себастиан, уже заметно покачиваясь.
– Любого, по желанию. Ты же знаешь, мы дрянь не держали – только эксклюзив, только высшее качество! И возьми бокальчик с собой.
  - Мы куда-то идём? – уточнил Лео, провожая взглядом искорки, взлетевшие от стола к потолку.
  - Сюда!
  И примат показал на край площадки.
  - К барьеру! Отсюда лучше видно священное, чёрт его дери, действо.
  И махнул фее.
  - Леонора, и ты вали к нам. И тоже с выпивкой.
  Лео и Леонора, взявшись руки, нетвёрдой походкой приблизились к обитому алым бархатом ограждению, отделявшему край площадки от провала.
  - Да вы, матерь божья меня затрахай, просто сладкая парочка! – восхитился Себастиан.
  Лео промычал в ответ что-то нечленораздельное и, прислонив фею к барьеру, прижался к пышному напудренному заду.
  - А ведь ты на ней чуть не женился в семидесятом, - задумчиво произнёс Себастиан. – Да мамаша твоя, как всегда, помешала…
  - Чу-ушь! – с трудом разлепляя губы, промычал Лео.
  Кисловато-сладкий коктейль, который он в спешке хватанул и крепость которого поначалу не почувствовал, в соединении с изрядной порцией порошка дал эффект совершенно убойный.
  Сознание будто разделилось на две половины зримой горизонтальной чертой.
  В одной половине продолжалась трансляция из ночного клуба.
  Во второй же началась демонстрация какого-то немого, чудом сохранившегося на выцветшей киноплёнке фильма из жизни каких-то безумных и богатеньких фрачников-извращенцев, которые творили что-то неописуемое в незнакомых… или почему-то знакомых… комнатах с красными стенами…
  Господь всемогущий, да что же это?
  Себастиан успел подойти к столу и вернуться с вазочкой, которую теперь озадаченно крутил лапой, приговаривая: «моя трубочка отмечена, она точно в ноздрю гориллы пролезает…»
  А потом, протянув порошок уродцу и фее, прошептал растроганно:
  - Ребята, тяните без церемоний. Я забыл, где чья трубка, да и какая, к проклятой матери, разница, если мы сейчас все перетрахаемся!
  - Точно, - подтвердила фея и приняла новую порцию.
  После нового холодяще-жгучего спазма трансляция старого фильма в голове у Лео отключилась.
  Остались только картинки из клуба, с переменной яркостью и периодической расфокусировкой.
  Лео, обрадованный сведением сознания воедино, принял ещё одну порцию и радостно возопил:
  - Мы же так всё прикончим! Давай закажем другую вазочку, только не прозрачную, а красную? Я видел, и такие носят!
  Фея, вытирая фарфоровый нос, сурово погрозила ему.
  - Не вздумай, малыш! Не хватало мне ещё раз потерять тебя.
  - Точно, - подтвердил Себастиан. – Это, тварь такая, совсем другой порошок. К нему иногда спиртовку заказывают. И принимают его иначе, а смешивать – вообще нельзя.
  И выразительно провёл краем вазочки себе по шее.
  - Не печалься, Лео. После третьего занюха можно голос Режиссёра у себя в голове услышать!
  Лео замер и вслушался.
  Он услышал, но не голос, а голоса.
  Многочисленные, ревущие от восторга, долетавшие откуда-то снизу.
  - Купился! – радостно завопил Себастиан и хлопнул лапой о бархатный край барьера.
  - В какой уж раз, и на одну и ту же шутку!
  - Да я тебя впервые вижу, - заплетающимся языком еле произнёс Лео и снова пристроился к заду феи.
  - Начинается! – сообщил примат и показал на подиум. – Начинается!
  Лео, перегнувшись частично через плечо феи и частично через барьер, во все замутневшие глаза смотрел на разворачивающееся перед ним действо.
  Под протяжную мелодию флейты, которая попеременно казалась Лео то духоподъёмно-торжественной, то плавно-печальной, то однообразно-заунывной, обнажённые смуглые парни выкатили на подиум какое-то странное плоское сооружение на колёсах, представлявшее из себя странную смесь из передвижной платформы с высокими для такой конструкции лакированными краями (оставлявшими центр платформы совершенно открытым для зрителей), и декадентски-претенциозного кабриолета, сходство с которым придавал пухлый и широкий бело-облачный диван, закреплённый у самого края платформы.
  Посередине платформы, привязанная верёвками к металлическим распоркам, в позе распятого апостола Андрея лежала девушка, которую…
  Лео поначалу принял распятого за девушку, поскольку тугая и приподнятая то ли в испуге, то ли в возбуждении грудь было первым, что он увидел.
  Её соски, алые от прилившей к ним крови, буквально загипнотизировали его, надолго приковав взгляд.
  И волосы, тёмными волнами расходившиеся по белому глянцу платформы, так же не отпускали, магнетизирующей силой фиксируя зрачки на чёрной своей красоте.
  Но вот, немного придя в себя, Лео взором провёл по телу распятой…
  - Боже мой, у неё там… Или у него?
  - Андрогин, - пояснил Себастиан.
  И добавил:
  - Как полагается ангелу.
  - Прибор, что надо, - подтвердила фея и как бы невзначай потёрлась о член Лео.
  Но тот, смущённый присутствием небесного посланца, хранил целомудренную скукоженность.
  Между раздвинутых ног, в тёмном кружке волос, явственно виден был совершенно мужской член, который, похоже, медленно приходил в эрегированное состояние против воли своего смущённого женственного обладателя.
  - Двуполые – святые, - продолжала фея. – Говорят, ангелы нектаром кончают. Не проверяла…
  - А хотелось бы? – язвительным тоном осведомился Себастиан.
  Фея тяжело вздохнула.
  - В следующий раз в партере прыгать будем, - пообещал Себастиан. – Хотя, признаться, не статусное это место. Но для тебя, любимая, непременно устрою.
  Фея, оглянувшись, подмигнула Лео.
  - Милашка, правда?
  А внизу, между тем, разворачивалось священное действо.
  Крылатый упырь, багровый и мускулистый, лёгким прыжком заскочил на платформу и, потирая ладони, приблизился к распятому ангелу.
  Его накачанные ягодицы переваливались багровыми шарами, по спине перекатывались комки наполненных огненной кровью мышц, и гигантский орган любви бился в предчувствии наслаждения.
  Расставив ноги, упырь встал над головой ангела и издал дикий вопль, тут же потонувший в громе аплодисментов.
  Потом присел и под крики одобрения стал мерно проводить пахом по лицу ангела, периодически задерживая мошонку на его губах.
  Дойдя до крайней степени возбуждения, багровый чуть подался вперёд, сжал пальцами член и с силой протолкнул в ангельский рот.
  Потом наклонился сильнее, и, упираясь руками, головой приник к ангельскому паху, жадным ртом выискивая член.
  И багрово-белые волны начали двигаться навстречу друг другу, соединяя в совокуплении ангела и демона.
  И если демон осознанно рвался навстречу удовольствию, то ангела влекло к нему против воли охватившей и подчинившей его безумной, неодолимой силой.
  Видно было, с какими предельными, исступлёнными усилиями пытается ангел освободиться от пут, как отчаянно он извивается под огненным телом демона, как последними усилиями воли противостоит он подступающему взрыву.
  Но тщетны были его усилия: демон неотступно ласкал ртом его член и вот из ангельской плоти брызнул белый фонтанчик, потом ещё, и ещё…
  И снова раздались аплодисменты и крики восторга.
  Ангел, отдав семя, лежал в изнеможении.
  Но демон ещё не кончил и был полон страсти.
  Распрямившись, он склонился над ангелом.
  Распутал верёвки и, приподняв, перевернул белого на живот.
  Приник губами к его ягодицам.
  А потом, приподняв белый ангельский зад и сильными лапами удерживая небесного за талию, с такой силой вошёл в него, что короткий вскрик божественного создания взлетел из провала и, отразившись от скрытого прожекторными огнями потолка, снова упал в клокочущую бездну.
  Ангел бился и не мог вырваться из объятий багрового.
  А упырь, широко раскинув кожистые крылья, насиловал и насиловал белого, с силой раздирая ему зад, и Лео с содроганием заметил вскоре, что по белым лодыжкам жертвы стекают тёмные струи крови.
  - Разошёлся! – в восторге вопил Себастиан. – Разошёлся!
  - Да он же прикончит беднягу, - смущённо пробормотал Лео.
  - Да ты совсем беспамятный остолоп, дружище, - самым дружеским тоном заявил Себастиан. – Ты сто раз это видел, если того не больше. Никто не умирал, только рождался! Хотя перед рождением, возможно, кое-кто и умер, но это с уверенностью утверждать не могу. Это ты мне скажи, дружище, умирают ли от такого. И многое ли помнят…
  И тут осёкся.
  Лео не видел его глаз, предусмотрительно скрытых мохнатой маской, но с уверенностью мог бы сказать, что в этот миг они округлились от страха.
  От опасения сболтнуть лишнее.
  Или от опасения, что уже сболтнул.
  - Что я тебе должен сказать? – прошептал Лео, пятясь назад и облизывая пересохшие губы.
  - Что ты всё загадками разговариваешь? Что за ерунду ты несёшь? И что я вообще должен помнить? Я, срань ты такая, ни тебя, ни её не помню! Это место – не помню! Никого здесь не знаю! Все эти ваши чёртовы оргии вижу впервые и ничегошеньки в них не понимаю! Что я должен знать? О чём рассказать?!
  Себастиан, приподняв маску, одним махом вынюхал вазочку до дна, до едва заметного налёта на стенках, и брезгливым жестом отбросил пустую стеклянницу на пол.
  Потом сделал шаг… и шаг этот напугал Лео до дрожи.
  Непрекращающейся, мучительной, истеричной дрожи.
  - Не подходи! – завопил Лео и отскочил от замершей в испуге феи.
  Его крик смешался со свистом и истошным визгом, вырвавшимся из провала: демон утолил свою страсть и выпустил из объятий окровавленный зад ангела.
  Себастиан приподнял на миг мохнатую образину, и Лео увидел, что широкий рот незнакомца кривится в жалостливой улыбке.
  А потом Себастиан, вернув маску на место, привычно-равнодушным жестом поставил фею на колени и засунул свой член ей в рот.
  Лео развернулся и на дрожащих, неверных, хрупких, будто в тонкие спички обратившихся ногах побрёл (хотя ему поначалу показалось, что побежал) прочь, услышав за спиной запоздалый крик:
  - Это у тебя перевозбуждение! Передоз с непривычки! Но ты вспомнишь, Лео Кроссенбах, клянусь тебе. Завтра я тебе покажу…
  «К чёртовой матери!» мысленно