администрация может пригласить из любого времени. Время – это тоже реквизит. Режиссёр создаёт его ткань, сплетает с тканью пространства, он же тасует события, происходящие в пространственно-временном коконе. Среди почётных гостей на представлении были гении, сгинувшие безвестно. На Земле их имена забыты, но здесь они – в списке знаменитостей. Были и те, кто ещё не родился в нашем семьдесят втором и в твоём две тысячи четырнадцатом. Которым только предстоит родиться. Но ты мог их сегодня видеть, они сидели с тобой в одном ряду.
- Время – иллюзия, - вспомнил чьи-то слова Лео.
- Иллюзия, - подтвердил Себастиан. – Что смотришь с недоверием, дружище?
- Слишком умно ты заговорил, - заметил гость.
- Слишком умно – для партнёра и управляющего клубом? – с улыбкой уточнил Себастиан, ставя бокал на стол и как бы ненароком передвигая кресло так, чтобы высокая спинка его перекрыла вид на раздвижные створки шкафа.
- Ну, считай, что в моём интеллектуальном развитии произошёл небывалый скачок... Или меня немного просветили насчёт некоторых деталей устройства мироздания.
Если бы не манипуляции Себастиана с креслом, на первый взгляд выглядевшие совершенно ненужными и странно-суетливыми, Лео, возможно, и внимания бы не обратил на уголок белой ткани, который показался на миг за краем не до конца закрытой зеркальной дверцы.
Себастиан осёкся и замер, уставившись недвижно-змеиным взглядом в поблёскивающий чёрным лаком торец стола.
Воцарилось молчание, через пару секунд ставшее для всех тягостным и напряжённым.
Женская ладонь замерла на щеке Лео.
- Давай я верну тебя в реальность семьдесят второго? – предложила горничная.
И, привстав, расстегнула на брюках Лео ширинку.
- И эта реальность – обман, - прошептал Лео, закрывая глаза и откидывая голову.
- Ты ведь любишь свою матушку? – спросила Леонора, приспуская любовнику трусы и слегка поглаживая его поднимающийся член.
- Она – единственная, на которую ты готов был меня променять...
Лео замотал головой, словно стараясь выплыть из омута.
Но омут затягивал всё глубже и глубже, и уже подхватили его тёмные глубинные течения.
Он чувствовал как налившийся кровью член его вошёл в глубины жаркого женского тела.
Как задвигались, теснее охватывая его распухающую плоть, стенки влагалища.
Как задвигалась Леонора, совершая движения вверх и вниз, разгоняя его страсть.
И услышал голос Себастиана:
- Я ведь во всём слушался тебя, Лео. Чёрт возьми, именно ты был старшим партнёром. Ты владел клубом, мой взнос – это кредит, полученный от тебя же, и мы оба это знали. Ты вёл дела со Стромболи, а меня оттёрли в сторону. Но я молчал, Лео, и во всём тебя слушался. Я просто вёл дела клуба, просто встречал именитых гостей и бронировал для них столики. Самые необычные коктейли, эксклюзивные напитки, полная свобода сексуального самовыражения. Чёрт возьми, мы были богаты и знамениты, Лео Кроссенбах!
Леонора ускорила свои движения и Лео почувствовал, как горячая сперма подступает к головке члена.
- Зачем ты втянул меня в игры со своей матушкой, Лео? Да, это ты втянул меня! Ты заставил! Я давно догадывался, чем ты там занимаешься с ней в своём номере, но мне не было до этого дела. Я даже видел как она, полуголая, убегала от тебя по коридорам, а ты хватал её и тащил в номер. Но мне было наплевать!
- А однажды ты пригласил меня... зайти. Не хотелось, но пришлось. С кредитором не спорят, не так ли? Она была голая, руки связаны... кажется, ты успел развлечься с ней. Ты потребовал, чтобы я спустил брюки. А потом захотел, чтобы я поимел её у тебя на глазах. И сам помог раздвинуть ей ноги, и удерживал её, а она ведь выла и крутилась... как могла...
Сперма струёй брызнула в глубины огненного женского тела и Лео, кончая, завыл в голос.
Леонора подхватила его крик.
На обрыве крика Лео стал терять сознание и лишь краешком его уловил:
«Мы бросили её в номере... здорово, должно быть, крутилась... смогла распутаться, набросила на себя штору и пошла гулять по отелю... спустилась на лифте в подвал и чиркнула... баллоны с газом для генератора... никто ничего не успел понять... пламя и взрыв...»
В подступившей темноте кто-то невидимый, но властный и грозный спросил Лео:
- Откуда взялись эти спички, Лео? Чудесные сандаловые спички, новая партия поступила в конце марта. Шторы ведь сами не горят, Лео?
Он очнулся на ворсисто-ковровом полу, в тёмном коридоре, с расстёгнутыми брюками и разорванной в полосы рубашкой, с пересохшим горлом, но с головой на удивление ясной.
Где-то вдали горела одинокая слабосильная лампочка.
Лео с трудом приподнялся, еле удерживая на шее потяжелевшую голову, и, царапая ногтями стены, потянул себя вверх, распрямляясь и с трудом принимая относительно вертикальное положение.
Минуты три он стоял в полутьме, восстанавливая сбившееся в бессознании дыхание и вглядываясь в расплывающийся ламповый свет.
Потом, прислонившись к стене, повернул голову, вглядываясь в кромешную тьму за спиной.
Логика подсказывала, что надо идти на свет.
Но неверный этот и туманный свет пугал больше, чем тьма.
Хотя и она не была дружелюбной.
Но хотя бы – откровенно чёрной.
Свет же казался неверным, он не просто манил, он – заманивал.
Лео повернулся и шагнул в тьму. И тут же свет за спиной погас, и вспыхнул снова – прямо по курсу.
Лео повернул голову – снова погасшая было лампа оказалась где-то впереди.
«Всё равно» решил Лео.
И пошёл на свет, хватаясь ладонью за стену и медленно передвигая ноги.
И услышал голос, такой знакомый, слышанный им совсем недавно.
- Здравствуй, Малеус!
«Кто это говорит со мной? И почему я не вижу его? Это не динамики, голос совсем рядом. Как будто идёт рядом со мной. Я же разговаривал с ним, вспомнить бы... Господи, да это же!..»
- Саклас! – позвал Лео.
- Рядом с тобой, - ответил голос. – Всегда рядом, Малеус.
- Я Лео, - возразил гость. – Лео Кроссенбах, которому, чёрт возьми, промывают мозги на вашей трижды проклятой сценической площадке. Или вы решили переписать мою роль? Сочинить мне новую личность?
- Это старая личность, Малеус, - ответил Саклас. – Твоя истинная личность, Малеус. Ты – демон-осквернитель, обитатель одного из наших нижних миров. Мой добрый друг и слуга Демиурга, Малеус-осквернитель.
- Я – Лео Кроссенбах! – закричал гость и ударил кулаком в стену.
Удар оказался неожиданно сильным: по стене пошла трещина и на пол посыпалась бетонная крошка.
- Хорошо, Малеус, - подбодрил его Саклас. – Твоя сущность возвращается к тебе, но не спеши, милый, не спеши. Береги свою оболочку, она ещё понадобится для обращения.
- Что? – переспросил Лео, замедляя ход. – Оболочка... Для чего понадобится?!
- Для обращения, - пояснил голос. – Повторного обращения. Когда-то давно, много веков назад, маленький белый шарик залетел в пределы одного из созданных нами пространств. Кто знает, для чего... Быть может, хотел вызволить одного из своих дружков, но попался сам. Этот шарик был так мил и светел, что мы решили спеленать его не грубой человеческой плотью, а тонкой ангельской. Ангел показался нам слишком лёгким для удержания, и мы решили обратить его через ритуал, уже виденный тобой в ночном клубе.
- Всё получилось как нельзя лучше, Малеус. Изнасилованные ангелы становятся демонами, и ты сразу попал в высшую их категорию, став осквернителем. Сила ангельская, как ты хороша, когда преображаешься!
- И каким чудесным другом ты мне стал! И верным, как казалось тогда... А я ведь предлагал тебе на выбор множество ангельских обличий и полёты в высшие миры, но ты исходил таким благородным гноем, что только нижний мир принимал тебя со всем твоим совершенным зловонием.
- Но видно, мы не до конца вычистили тебя изнутри. Плохо потрошённый демон – как плохо выпотрошенная рыба. Порча проникает в ткани, тянет всплыть...
Лео остановился, заткнул уши и закричал отчаянно:
- Лео Кроссенбах!
- Лео Кроссенбах – мёртв, - спокойно и равнодушно ответил голос, с прежней силой продолжавший звучать в голове.
- Он давно умер. Погиб при пожаре в этом самом отеле. Пожаре, случившемся в ночь с первого на второе апреля тысяча девятьсот семьдесят второго года. Пожар начался в подвальной части отеля, в генераторной. К рассвету всё было кончено, Малеус. Огонь распространился по всем этажам, взрыв газа обрушил перекрытия. Сотни гостей, десятки сотрудников, дирекция – никто не выжил, Малеус.
- Ты сам встречал гостей, ибо многие захотели жить в твоём поселении. Большинство пожелало отправиться в рай, наивные бедняги...
- Тогда-то, друг Малеус, ты и познакомился с Лео Кроссенбахом...
Демон освободил уши от прикрывавших их ладоней. И сел на пол, прямо посреди коридора.
- Не знаю, куда ты заманиваешь меня, Саклас, - прошептал он, вглядываясь в отчётливо проступившие сквозь полумрак контуры казавшегося бесконечным коридора, - но я не пойду. Дальше я не пойду!
- Скоро пойдёшь, - заверил его Саклас. – Возможно, даже побежишь. А пока сиди и слушай, мой милый Малеус.
- Кроссенбаху нравилось пребывание в твоём доме, но плоть его быстро истончалась от игр и развлечений. Вы хорошо позабавили вашего архонта, малыш, но...
- Но ты замыслил бегство. Вот она, порча! Для бегства тебе нужно было стать человеком, а потом осознанно и добровольно избавиться от этой оболочки. Нужно было занять чью-то личность, а уж демону известно, как это можно сделать.
- Ты заметил беспокойство Кроссенбаха, дружок. Он смотрел на свои руки, ставшие полупрозрачными, и горько плакал. И ты предложил выход: стать демоном и вечно кружиться в вихре развлечений, ибо тело демона – не истончается.
- Он поверил тебе, глупыш. А я упустил тебя из виду, занятый обустройством сценических площадок. Да и забыл, глупый старик, что у демонов твоего уровня есть доступ к книгам старинных заклинаний и к препаратам из лабораторий нижнего мира.
- Вы выпили синюю жидкость из реторты и вас охватило пламя. Вы сплелись в объятьях, и Лео Кроссенбах исчез.
- Ты поглотил его личность, Малеус, но с искажениями. Этот богатый гадёныш, всю жизнь купавшийся в роскоши, страдал искусно скрываемым раздвоением личности и в глубине души воображал себя нищим оборвышем, которого насилует его собственная мать. Такое странное зеркальное отражение в изуродованном болезнью сознании!
- Ты поглотил его и выполз в мир, номер которого – пять. Ты попал на планету Земля, ты очнулся в сотнях километров от этого места, в городе безумных фантазий Кроссенбаха, в котором тот, истинный Лео, бывал лишь проездом, но воображаемую жизнь вёл именно там.
- Вот только тонкого тела Лео оказалось недостаточно для полного воплощения. Ты очнулся полоумным уродцем, оболочка которого едва ли смогла бы породить симпатичный белый шар... И ты опять нашёл выход!
- В городе проходил фестиваль фрик-шоу. Ты выбрал карлика из труппы господина Нивеля, целый день следил за ним, смешавшись с толпой уродцев. Дождался вечерней поры, когда бедняга вышел прогуляться по галерее на одном из верхних этажей театрального здания – и столкнул его вниз. Прямо на плиты тротуара...
- Это был любимый артист в труппе господина Нивеля... Ты слушаешь, Малеус?
Демон не ответил.
Он с тревогой прислушивался к
