полная сил и страшно голодная. Пока баба Клава, ворча себе под нос, собирала на стол, Варвара умылась, отметив, как побелело её лицо после бани, а спина, уставшая за время езды, выпрямилась. Быстро ответив на все сообщения, Лиза беспокоилась о ней, не доверяя непонятному участию этих людей, она села за стол. Баба Клава утром была гораздо приветливее, что-то изменилось в ней, она перестала коситься на красный уголок и иногда улыбалась.
Они сели завтракать вместе. Варвара ела яичницу и блины, которые испекла баба Клава рано утром, когда она ещё спала, а баба Клава пила квас и ела блины с вареньем. Никто не проронил ни звука, пока они ели, не желая нарушать таинство церемонии. Когда всё было съедено, баба Клава унесла посуду к мойке и сказала:
– Тихон с утра заходил.
– Да? – удивилась Варвара, не сразу вспомнив, кто это. – И что сказал?
– Да ничего не сказал, хотел на тебя посмотреть, но что-то застеснялся, старый дурак.
– Вот и правильно, незачем старика пугать, – улыбнулась Варвара. – Он меня у бани караулил, да?
– Не знаю, кто разберёт этого маразматика. Иногда такое скажет, а на деле ему всё и приснилось. Он всё мне рассказывает, что в бане молодая ведьма живёт, он видел, много раз. Красивая, говорит, как его жена, в молодости, – баба Клава карикатурно показала большую грудь и попу. – Чего ещё мужику-то надо?
– Не знаю, может, чтобы молчала? – предположила Варвара. ¬– А он, наверное, свою жену и видит, скучает.
– Чёрт его знает, всю голову мне заморочил, старый дурак. А тебя он не видел, не беспокойся, совсем слепой, да и на что ему, немощный стал, только языком болтать умеет.
Варвара тихо рассмеялась. Её совершенно не беспокоил этот старый вуайерист, после больницы она потеряла весь стыд, как точно выразилась Лиза, помня маму прежней, которую Варвара давно забыла.
Через час с небольшим приехал старый фургон с гидролифтом. Водитель, растолстевший лысый татарин, долго суетился, закрепляя мотоцикл внутри, стягивая его ремнями, а потом долго извинялся, что Варваре придётся поехать тоже в фургоне. У него не было второго спального места, и он опасался проверок, за пассажира его точно оштрафуют, а хуже, если посадят на две недели в обсерватор, тогда пропали заказы, пропал бизнес. Варвара не стала возражать, она была готова на всё, тем более, что водитель оборудовал внутри некое подобие кровати, уложив на палеты лист фанеры и старый матрас, застелив вполне сносными простынями. В качестве одеяла он отдал свой бушлат, пропахший соляркой и пряниками, странный и неожиданный запах, Варвара ожидала нестерпимую табачную вонь.
Рустем, так звали водителя, не курил и не пил, полностью соблюдая законы своей веры, но, как он признался сразу, был очень нестоек к сладкому, о чём и свидетельствовало ожирение. Однако он был бодрый и вполне расторопный, бегая туда-сюда без одышки. Она встречала уже таких людей, вполне счастливых в своей полноте, быстро худевших к старости, отчего и умирали, часто злобными стариками. Рустем обещал довезти её до границы города, в сам город он ездить опасался, не раскрывая причин.
Дорога длилась двое суток. Всё это время Варвара находилась внутри фургона. Рустем белал частые остановки, чтобы его пассажирка могла размяться, поесть, сходить в туалет, просто подышать свежим воздухом. Во всех его действиях чувствовалась искренняя забота, он ни разу не спросил её про маску, иногда с тревогой смотря на Варвару, то желая помочь слезть или взобраться, то с удивлением смотря, как ловко она управляется со своим телом даже в протезе. Во время этих коротких остановок у небольших закусочных, которые плевать хотели на «режим повышенной готовности», обоснованно считая, что это всё незаконно и попахивает концлагерем, Рустем рассказывал про свою семью, про трёх детей, все мальчишки, про внуков, у него в роду были только мальчишки. Варвара рассказывала ему про своих внуков, про маленькую внучку, как изменилась её дочь, как поумнел её сын под чутким руководством жены. Они могли заболтаться на несколько часов, Рустем не гнал машину, в этом не было смысла, дороги и так были пустыми, а налететать на бессмысленные штарфы было глупо.
Сначала Варвара боялась, что в фургоне будет слишком душно, но откуда-то постоянно сифонило, проветривая пустую железную коробку. Она лежала на этом подобие кровати, не раздеваясь, плотно укрывшись бушлатом, подложив под голову пакет со своими вещами. Спать было даже прохладно, она много спала, изредка делая перерывы, чтобы послушать на планшете аудиокниги, которые ей записала в дорогу Лиза. Новые романы сначала увлекали Варвару, но потом она начинала скучать, угадывая ход сюжета, совершенно не сочувствуя никому, возможно, это и было новое направление в литературе, когда тебе плевать на героев? А когда становилось совсем скучно, она садилась на мотоцикл, путаясь в ремнях, и играла, как ребёнок, будто бы она летит по трассе.
Фургон остановился, Варвара поднялась с лежанки, сбрасывая с себя лёгкую сонливость. Застучал гидроцилиндр, и ворота открылись, опустив площадку. Рустем поднялся на ней и стал отвязывать мотоцикл.
– Приехали, Варвара, – сказал он улыбаясь. До города километров двадцать, не больше. Дорога вполне сухая, снега давно не было. Езжайте аккуратненько и доедете без проблем.
– Спасибо! – обрадовалась Варвара и подошла к нему, расстегивая куртку, чтобы вытащить пачку денег. – Сколько я вам должна?
– Ничего вы мне не должны, – замотал головой Рустем, сматывая ремни. – У вас тяжёлая ситуация, кем бы я был, если бы наживался на этом?
– Хорошо, – кивнула ему с благодарностью Варвара. – Но, а эти без проблем взяли деньги.
– А им надо, вы думаете, они их себе взяли? Нет, пока всем, кому положено раздадут, ничего себе и не останется, так, крохи одни. У них свой бизнес, а у нас свой, так и живём.
Он повёз мотоцикл на площадку, Варвара собрала свои вещи и пошла следом. Спустившись на дорогу, она уложила все вещи в кофры, проверила зажигание, мотоцикл тут же завёлся, бак был полный, Рустем на одной заправке специально ходил за бензином, заполнив бак и канистру доверху.
– Ну, Аллах вам поможет, – сказал Рустем, добрыми глазами смотря на Варвару. – Я уверен, всё будет хорошо с вашим мужем, и с вашими внуками, долго, очень долго будете жить вместе, так будет, я знаю.
– Всё-то вы знаете! – рассмеялась Варвара и подошла к нему. – Не испугаетесь?
– Нет, а чего надо бояться? – удивлённо спросил он.
– Меня, – сказала Варвара. Она обняла его и расцеловала. – Спасибо вам, вы хороший человек! Я вас не обидела?
– О, нет! – рассмеялся он. – И ничего вы нестрашная, страх внутри вас, надо этого шайтана выдавливать из себя. А если мы не будем помогать друг другу, кто тогда поможет?
– Никто, – согласилась Варвара и крепко обняла его. – Удачи вам, а шайтана этого я победю, обязательно победю!
Они расхохотались. Он показал ей, куда ехать, главная дорога уходила вправо через сотню метров в город, о чём не говорил ни один указатель, основной поворот был дальше, но там, предполагал Рустем, будет много постов. Он уехал первым, а Варвара, заново привыкая к дороге, некоторое время стояла на обочине, слушая шум мотора. Набравшись храбрости, она поехала, с каждым километром набирая всё большую скорость. Ей хотелось быстрее добраться до больницы, навигатор показывал, что до неё всего каких-то сорок километров.
Она пролетела мимо поста ДПС, не снижая скорости. Инспекторы, стоявшие в это время возле машины, проводили мотоцикл удивлённым взглядом, но не стали ничего делать, продолжая смолить сигарету за сигаретой. Город был пуст, редкие машины встречались на пути, все светофоры работали, невыносимо долго удерживая её на стоп-линии.
В палату вошёл врач и две медсестры. Женщины поспешили открыть окна, стоял резкий запах испражнений, санитары давно не выносили утки. В палате лежало два больных, один совсем дряхлый старик, которого завтра должны были перевезти обратно в дом престарелых. На другой койке рядом с окном лежал Алексей, весь обвязанный бинтами. Ремни уже сняли, он больше не пытался подняться, смирившись со своей участью, но сколько проблем он принёс себе и остальным, пробудившись в первый раз. Он кричал от боли и пытался встать. Медсёстры с трудом уложили его на кровать, пришлось стянуть ремнями, а он дёргался, бился, не понимая, где находится. Обезболивающие и противосудорожные помогали не сразу, а воспалённое сознание рисовало перед глазами картины прошедшей войны, для кого-то забытой, неизвестной, но не для него, часто видевшего войну во сне.
– Рафаиль Альбертович, что будем делать с ним? – спросила пожилая медсестра, подходя к Алексею. Она проверила капельницы, выдернула иглы, заткнула катетер, по-доброму похлопав Алексея по руке. – Такой сильный мужчина, жаль будет, если не доедет.
– А вы что меня спрашиваете? – с раздражением сказал врач. – Разве я это решение принял? Его перевозить нельзя, я это сказал нашему главврачу, а он что может?
¬ Да никто ничего не может! – в сердцах воскликнула вторая медсестра, она была моложе всех, высокая, с длинными худыми руками, маска болталась у неё на шее, она с остервенением сдёрнула её и засунула в карман.
– Аля, повесь на место, – строго сказала пожилая медсестра, – придёт комиссия, всех оштрафуют.
Аля тихо выругалась, достала маску и демонстративно надела её так, чтобы был открыт нос.
В палату вошёл охранник, он хмуро посмотрел на всех и поправил маску на лице.
– Что, опять проверка припёрлась? – спросила у него Аля.
– Нет, тут это, какая-то сумасшедшая приехала, – сказал охранник, – говорит, что приехала к мужу. Вот к нему.
Охранник для убедительности ткнул пальцем в спящего Алексея, усмирённого большой дозой обезболивающего.
– Хм, мне звонила какая-то женщина, – сказал врач. – Как её зовут?
– Варвара, вроде, – пожал плечами охранник. – Да говорю вам, сумасшедшая. Она на мотоцикле приехала.
– Зови сюда, разберёмся, – сказал врач, и вышел вместе с охранником. Медсёстры поспешили за ними, не желая пропускать интересного спектакля.
Варвара стояла на входе в отделение, держа в руках шлем. На ногах для надёжности были надеты три пары бахил, всю влагу с куртки и штанов она вытерла ещё внизу, и теперь с неё не капало. Она увидела охранника и врача, а за ним двух медсестёр.
– Вы приехали к Тарасову Алексею? – спросил её врач.
– Да, – прошептала Варвара. – Я его жена. Где он?
– Покажите паспорт или есть свидетельство о браке? – попросил врач.
– Нет, мы не расписаны, – отрицательно покачала головой Варвара.
– Тогда я не могу вас пустить, – сказал врач. Только близкие родственники.
– У него никого нет из родных, только я, – она разволновалась, не ожидая таких вопросов. – Сами подумайте, зачем я бы поехала из Москвы сюда?
– Действительно, – задумался врач. – А что с голосом?
– У меня повреждена трахея, горло обожгло, – она сняла чёрную маску, демонстрируя шрамы на лице. – Могу копии выписок показать, я не вру.
– Вижу, главное, чтобы не ковид, – усмехнулся врач. – Остальное неважно. А что вы хотите делать?
– Я не знаю, может можно его не перевозить?
– Нет, нельзя. Больницу закрывают под ковид, слышали, наверное?
– Слышала, – закивала Варвара. – А может можно его амбулаторно лечить? Я смогу
