сам экипаж судна. Казалось, нас тут всех просто вычеркнули из самой жизни и общества людей. Сослали в этот океан за поисками каких-то неведомых острых ощущений и приключений.
Пока я так про себя рассуждал, эта американка ученая Варшавски много уже чего наговорила, только я прослушал. Я включился снова в тему, стараясь уже не отвлекаться.
- Оно сейчас должно быть как раз под нами. Так? – произнесла она пять.
Она не отводила своих синих обрамленных в золоченой оправе дорогих очков глаз от нас обоих. В данном случае она именно сейчас смотрела именно на меня. Мне как-то стало не совсем по себе.
Я заметил, что Ивашов Владимир смотрел в пол, словно смущенный чем-то. Или задумчивый. Здесь в Тихом океане он как видно совсем сам в себе замкнулся, и все время о чем-то думал. По всему было видно, он не хотел такой суеты вокруг его фигуры всех этих светил зарубежной науки и всей этой в океан многомиллионной по расходам и затратам экспедиции. Но я смотрел прямо в глаза напротив этой, лет приблизительно сорока ученой американки и видел некую настороженную ко мне с ее стороны заинтересованность. Именно ко мне.
- Это случилось, судя по вашим словам Владимир 17 июля 2006 года - Френсис произнесла, не отводя от меня своих синих каких-то хищных и любопытных, видимо заядлой одинокой и давно живущей уже без мужика стервы. И я заметил, Френсис говорила как бы с Владимиром, но все остальное было обращено в мою сторону. Возможно проверяя мою сейчас как его защитника реакцию. И мое поведение.
Эта смазливая личиком стройная фигурой ученая, лет сорока сразу как-то обратила на меня свое внимание, как только я появился на этом корабле. Потом в общей корабельной столовой смотрела через стол и через спины своих коллег на меня потягивая свой этот чертовый желтый так обожаемый американцами в их всех фильмах лимонад, когда я заказал себе просто виноградный коктейль с джином. К ней тогда присоединились двое из офицеров и военных из находящейся здесь особой специальной команды водолазов глубоководников. Уж кто-кто, а эти с первых дней меня уже провоцировали на так называемые в нашей русской армии неуставные взаимоотношения. То, кто-нибудь из них, по своей или чье-то инициативе пройдет, да толкнет меня русского военного офицера своим плечом. То еще какой-нибудь фортель выкинет вроде подставленной на палубе ноги. Но у них такое мало прокатывало. Глупые номера. И мало изобретательности в этих тупых головах и квадратных челюстях. Русский то умудрялся перешагивать через их выставленные ноги, не падая, то уклонялся пока мирно от боковых плечами толчков.
Но вот Владимира Ивашова не трогали. Им, видимо строго запретили это. А на меня, видимо таких распоряжений не было. Вот эта ученая и глава экспедиции Френсис Варшавски с ними и плотно общалась. Может даже она подбивала на провокации этих Натовских вояк. Но была ли заодно с ними, пока было не совсем еще ясно. Но вот то, что я ее захотел. Это был уже факт. И она, похоже, тоже. Женщина есть женщина, кем она бы ни была. Да еще далеко так в открытом Тихом океане от любых сейчас вообще берегов.
Я собой был на вид недурен, если рассматривать себя стоя перед зеркалом раздевшись до пояса. Хорошая мужская мускулистая фигура военного. Хорошая армейская боевая подготовка. Надводная и подводная. Лучший в своей боевой команде. Вот и послали сюда на это судно в кучу иностранцев как некоего Джеймса Бонда, спасать положение и если что, этого тоже в прошлом военного Ивашова Владимира Семеновича.
- «Вот черт!» - я произнес сам себе и почувствовал, как зашевелилось у мне промеж ног в моих штанах. Рассматривая стоящую перед не очень высокой этакой к конференцзале корабля трибуной на небольшой площадке перед кучей сидящих ниже в креслах мужиков и трех еще молодых женщин эту Френсис Варшавски – « Ладно. Посмотрим» - я произнес сам себе.
- Красивая баба? – произнес мне вдруг мой подопечный Ивашов Владимир – Ебливая до чертиков.
Это меня вдруг удивило. Такое я слышал от него в первый пока раз. Но я искоса глянув на Владимира Ивашова произнес ему - Откуда знаешь? – я удивленно его спросил.
Мы с Владимиром уже общались во всю на, ты. Это все быстро случилось, когда я зашел сам к нему в его каюту даже без стука. И его это даже не насторожило и не напугало. Он был какой-то отрешенный, и мы ближе с ним познакомились. Он вел себя со мной в целом открыто, хоть и понял сразу практически, что я тоже приставлен к нему как надзиратель. Я волей неволей должен был с ним познакомиться. Это был мой подопечный и моя работа.
- Ты ее? Ну, ты ловкач, парень - я спросил его негромко и тоже улыбнулся. И толкнул парня локтем левой своей руки, шутя в правый бок.
- Нет. Но она, хочет тебя – произнес Владимир мне - Удивлен - он мне ответил – Она хочет тебя. Я это вижу. А у меня есть женщина, и она ждет меня. Я оставил ее там на берегу. Я обещал ей вернуться. Обещал жениться.
- А как же русалки? – я произнес Владимиру и он нервно дернулся.
- Смеешься. Также как все они. Тоже считаешь, что все, что я говорил всем, сказки сумасшедшего? – произнес он мне и захотел встать и уйти, но я схватил его за левую руку и удержал на месте.
- Не делай этого здесь – произнес я ему – Сейчас это выглядит неприлично. Нет тут никаких насмешек. Мы среди этих - а произнес ему и показал глазами в сторону сидящих - И они следят за нами и каждым нашим здесь шагом и поведением.
- Я знаю – Ивашов произнес мне – Не дурак, вижу. Но это ровным счетом скоро не будет означать ничего. Я это в свое время понял, и они поймут.
Это сейчас слетело из его уст вообще как-то дико и глупо. Звучало именно так. Тогда я так считал. Вполне вероятно многие сидящие его таковым тут и считали. И если бы чья-то в нем личная заинтересованность и вложенные большие деньги, то возможно просто потешались над Ивашовым как над клоуном в цирке. Отсидка в нашем ФСБ и регулярные допросы сделали его таким. Но особенно наше к нему своих же русских недоверие. Еще и я тут посмеялся, как ему показалось над ним как над ненормальным.
Как я читал из служебного дела. Тут в Тихом океане у этого тридцатилетнего совсем еще молодого парня была лет двадцати девяти девка. Некая латиноамериканка из Панамы. По которой, он по сей день страдал. И не мог, забыть ее совершенно.
Вообще это был реально какой-то бред, но этот бред свел его, похоже, с ума. И не давал покоя. Этот Ивашов Владимир Семенович стал даже каким-то другим. Психованным, замкнутым и нервным. Вот поэтому ему и нужен был такой как я. Здесь и в открытом Тихом океане и в среде вот такой. Среди этих американцев на их же корабле. Да и мне нужно было быть с ним осмотрительней. У парня была хорошая выправка военного, сила и здоровье под стать моей подготовке и здоровью. Он тоже был силен физически, да и опыт был как видно из послужного боевого списка внушительный, хоть ему и было лет тридцать еще. Я это видел в корабельном спортзале. Как тот отжимал от своей груди сорокакилограммовую штангу. У него были хорошая мускулатура рук, груди и вообще всего тела. Парень следил за собой, хоть и был психом сейчас, но занимался спортом. К тому же он был меня моложе почти лет на пять. Ему было полных тридцать, мне тридцать пять. В сущности, мы оба полных здоровых сил два русских парня на этой американской научной исследовательской посудине. И может они нас все же побаивались, видя, что военные оба и в отличной спортивной подготовленной форме. И эта ученая тоже достаточно молодая лет сорока биолог и океанолог Френсис Варшавски смотрела на нас с таким сексуальным уже аппетитом, гадая видимо кого предпочесть себе в скором времени на обед или ужин.
Владимир нервно с силой выдернул вою руку из-под моей и замер, сидя на месте.
Ивашов был действительно странным парнем. Что-то у него было с головой не то. Это точно. Что-то действительно его сделало таковым. И было такое ощущение, что его вообще сейчас ничего не интересовало. Он словно чего-то для себя ожидал. Или ждал появления кого-то.
- Я обещал вернуться одной женщине, а люблю по настоящему другую - он мне произнес, когда мы пообщались в его каюте – Это очень тяжелый выбор - произнес Владимир мне – Когда общаешься и занимаешься любовью с одной, а видишь лицо и ощущаешь тело другой женщины. Когда вместо одного имени произносишь другое. И та женщина в твоих снах и видениях. Она зовет тебя к себе своими призрачными появлениями из своего далекого мира. И обещает забрать к себе. И ты любишь ее и одновременно уже боишься ее и ее появлений. И это превращается в любовную дикую мучительную безнадежную кошмарную одержимость.
- Ох, парень! И ничего нельзя сделать? - я произнес ему, стараясь войти в доверие.
- Нет - произнес он мне – Ровным счетом ничего.
Он посмотрел на меня сейчас каким-то странным пронзительным взглядом и произнес – Тебе сейчас можно делать все что угодно. Ты теперь в этой одной со всеми погибельной команде. И ничего нельзя уже изменить. Мы посреди Тихого океана. Я был в такой ситуации и знаю, что нельзя. Остается только делать то, что приходиться делать.
- В смысле?– я, удивившись его, спросил и это меня не на шутку насторожило. Хоть я свою настороженность выразил едким издевательским ему смешком.
- Эти даже и не знают, зачем плывут и куда плывут - он произнес мне тихо и не глядя, ни на кого, пока ученая биолог и океанолог Френсис Варшавски рассказывала всем ближайший трудовой план серьезных подводных и надводных работ в районе поиска погибшего судна «КАTHARINE DUPONT».
«КАTHARINE DUPONT»
- Отсюда все началось, как я понимаю, Владимир - произнес стоя у правого борта Лари Браун, ученый и профессор биолог и океанолог, лет около сорока, правая рука Френсис Варшавски.
Ивашов качнул своей головой, в знак согласия ему, глядя
