Гиперпанк Безза... Ч 2 Гл 3

пространства. Здесь что ли более разряжена и в тоже время насыщена напряжением среда. Что не только смущает разум Затойчи, а ему не столь понятен этот мир. Вот он и считает для себя важным и нужным, немедленно выяснить для себя, для чего всё это нужно и что является первопричиной возникновения этой искрящейся обстановки.
И Затойчи, как принял решение не проходить мимо, так тут же его исполнил, остановившись у столика и обратившись к этой парочке людей за столиком, кто внёс столько когнитива в его ход мысли. – Коннитива, о-гэнки дэс ка?  – в одно дыхание выхрипел из себя это выражение Затойчи.
А микадо Мамори Митсубиши, надо отдать должное его предприимчивой хватке представителя капиталистического сословия, кто отверг ценности своих предков самураев, отдав всю свою жизнь на откуп новым идеям – быть самовладельцем, то есть заниматься владением капиталов, пароходов и крутых тачек, как-то даже и в счёт никакой не ставит Затойчи, вдруг себе посмевшего решить помешать ему наслаждаться вечером и своим задуманным креативом на будущее, где не последнее и точно не первое место отдавалось Акире Беззабуши. Кто должен был сегодня же быть им соблазнён на зло одному нарывистому микадо, Якудзе Куросаве, посмевшего с ним не считаться и считать себе настолько выше, что он плевать на него хотел.
Ну а Мамори Митсубиши, как человек чести, знает как приструнить зарвавшегося человека без чести. Он должен нарушить границы чести того человека, чья честь находится под опекой того самого микадо, чья честь не является для Мамори Митсубиши бесспорной. Общими словами сказать, то Акира Беззабуши должна быть ослеплена своими желаниями быть бесчестной по отношению к Якудзе Киросаве, её микадо, которые в ней вызовет он, Мамори Митсубиши. У кого для всего этого есть целый арсенал специальных средств, как психологического воздействия, так и материального порядка. Как-никак Мамори Митсубиши сын богатых родителей, и он обладает всеми теми возможностями, которые сводят с ума ещё не обретших в себе устойчивость желаний и сатори сэмпай.
– Чё надо?!  – не поворачивая ни на йоту своей головы, вопросом на вопрос отвечает микадо ясно ж пень, Мамори Митсубиши, используя против Затойчи новомодный у прогрессивной молодёжи приём словесности «отвали-покуда». Коим пользуется вся мировая общественность и её передовая часть, молодёжные активисты и прогрессисты. И судя по установившейся на лице Затойчи ещё большей холодной беспристрастности, то микадо Мамори Митсубиши сумел добиться своей первоочередной цели – поставить в тупик разума Затойчи. Явно не ожидавшего здесь встретить столь разумную единицу человечества. Он то привык работать среди всякого запрошлого элемента, для кого та же катана есть инструмент современности, с помощью которой только и решаются все спорные дела, а тут вход идут интеллектуальные технологии и Затойчи чуть ли не повержен.
Впрочем, пока Затойчи не взял ответного слова, он находится в спорном положении и никак не в проигравшем. И Затойчи берёт слово. – Слышу слова конкретно разумного микадо, но при этом крайне невежливого. Что совершенно недопустимо для настоящего микадо. – Отбивает слова Затойчи. – И исходя всего этого, у тебя есть два пути выбора. Оправдать должным образом свой невежливый поступок, – что будет честно для всех, – либо же совершить обряд очищения своего некультурного и лживого поведения. Но какой бы ты путь не избрал, моя катана будет тем инструментом справедливости, который разрешит этот спор между…нет, не между нами. А между всем в тобой тёмным и всем светлым. – И выхваченная в одно мгновение катана, приставленная ко всё тому же горлу горлопана Мамори Митсубиши, не даёт никак оспорить этот инструмент в самодельняйшей реальности.
При этом как своим горлом понимает Мамори Митсубиши, ему отмолчаться больше не получится, – катана на самую чуточку своим острым концом в его горло поднимается, – а он должен прямо немедленно, пока его горло цело, сделать этот непонятный для него нисколько выбор между тёмной и светлой стороной себя.
– Поясните, Затойчи-сан. – С трудом выдаёт из себя шипящие Мамори Митсубиши, уже не столь храбротой и наглостью в себе человек выдающийся.
– Это ты поясни свои честные или бесчестные намерения насчёт Акиры Беззабуши. Кто на твой счёт однозначно с какой-то одной стороны рассчитывает, а ты, пожалуй, способен не оправдать возлагаемые столь чудной Акирой-сан на себя надежды. – Даёт прямо изумляющий и ставящий в край своего удивления Мамори-сана ответ Затойчи. Как сейчас понимает не последний дурак Мамори-сан и микадо он уважаемый и при деньгах, то этот Затойчи не так-то прост и определённо действует с кем-то тем заодно, кто преотлично знаком с Акирой-сан, раз Затойчи знает как её зовут, и это притом, что он её имя вслух тут никому не говорил.
Ну а если учесть именно то, что прямо на ум сейчас напрашивается, – на такую подлоту и своё преследование, Акира-сан может рассчитывать и ожидать только с одной единственной стороны, со стороны ревнивого и большого собственника Якудзы Куросавы, – то Мамори Митсубиши в раз находит ответ на эту свою незадачу связанную с Затойчи. Что только с одной стороны меняет отношение Мамори-сана к тому, что с ним сейчас происходит. При этом им ещё не найден ответ на вторую, стратегически для него всё решаемую загадку. – Что Затойчи-сан имел в виду, когда такими странными словами, – бесчестными и честными намерениями, – распалял воображение Акиры-сан? – задался про себя этим вопросом Мамори Митсубиши, и в раз посмотрев на Акиру-сан, обо всём догадался.
– Ну до чего же ловка и хитроумна эта Акира-сан, – вот так насчёт хитрости ума Акиры-сан догадался Мамори-сан, – терпеть не хочет неизвестности, вот и подкупила Затойчи-сана, чтобы он из меня вымучил все мои на её счёт планы. Ничего у вас из этого не выйдет. – Приходит к единственному для себя возможному решению Мамори-сан, и делает свой выбор вслух.
– Я выбираю светлую сторону. – Говорит Мамори-сан. – Мои намерения насчёт Акиры-сан самые честные.
Но Затойчи-сан не такой простак, на которого рассчитывал подлейший и ловкий ум Мамори Митсубиши. В общем, он на слово вот таким слабовольных микадо не верит, и ему нужны более твёрдые доказательства.
– Мамори-сан, – говорит Затойчи, – чем ты, сукин сан, подкрепишь свои слова.
Ну а на этот счёт у Мамори Митсубиши нет проблем. – Как я понимаю, – говорит Мамори-сан, – моё подкрепление должно быть таким – я им дорожу больше всего.
– Всё верно, Мамори-сан. – Отвечает Затойчи.
– Тогда держи. – Протягивает толстый портмоне Затойчи Мамори-сан.
Затойчи, в момент уловив движение руки Мамори, перехватывает её и свободной рукой берёт портмоне. После чего он взвешивает на руке вес портмоне, и делает несколько коробящие и изумляющие Мамори выводы. – Вижу, что ты, Мамори-сан, всё работаешь всё старинке, предпочитая грубую материю опусам сознания. – Вот этот вывод зацепил Мамори. – С другой стороны ты, отдавая этот залог, подтверждаешь серьёзность своих намерений в плане доказательств своей честности. Так что я бесконечно рад за тебя, Мамори-сан, за твою честность и ту лёгкость, с которой ты освобождаешься, честно уж скажи, от этого камня с души. – На этих своих словах Затойчи отпускает от себя Мамори-сана, потёкшего слегка каплями потливости. Где Мамори-сан имеет большую просьбу к Затойчи-сан, отпустить его и дальше, сам понимаешь, надо остудится. А как только Затойчи-сан и здесь пошёл ему навстречу, то Мамори-сана только и видали.
– Всё-таки бесчестен оказался Мамори-сан, как мы на это и рассчитывали. – Разделяя по справедливости портмоне Мамори с Акирой, подтверждает дар своего предвидения Затойчи-сан.
Но всё это произойдёт опять же в другой реальности, а сейчас настаёт время для определения первого постулата реальности, выраженного в вопросе философии, который и озвучивает Затойчи. – Начнём с основ. С самого человека. – Говорит Затойчи. – Человек есть то, что он ест. – Затойчи озвучивает эту всего лишь гипотезу, и то лишь философского трактования, которая, как по мнению некоторых трезвых и со смелостью в себе людей, несколько спорна. О чём видимо догадывается и сам Затойчи. Вот он и собирается проверить работу этой гипотезы на практике, сойдя со своего места и выдвинувшись…Многие замерли в оцепенении, боясь даже подумать о том, что Затойчи идёт в их сторону, а те не многие, кто не сводил своего взгляда с хода движения Затойчи, требовательно желали ему пройти мимо себя.
И это у них получилось, окромя только одного, отдельно от всех и одного сидящего за столиком человека, к которому и подошёл Затойчи. Ну а этот человек, надо отдать должное его грузному и массивному телу, уж теперь кроме него и не объяснит, что стало побудительным движением его сейчас последовавшего поступка – его чрезмерная смелость или наоборот, истерика, принялся, не сводя своего взгляда с Затойчи, нанизывать на вилку куски мяса со своего блюда. После чего он с тем же дерзким целеустремлением в сторону Затойчи, подносит вилку с мясом к своему рту и вложив в него мясо, начинает его пережёвывать, и не только под взглядами всей присутствующей здесь зрительной публики, где для лучшего рассмотрения этого зрелища и представления столика этого едока, как на арене цирка было подано направленное освещение, но и под внимательным и бесстрастным взглядом Затойчи.
Когда же этот дерзкий и, пожалуй, смелый едок дожевал эту порцию еды, он берёт со стола бокал с каким-то напитком и запивает из него всё-таки возникшую у него во рту сухомятку. Затем он ставит бокал на прежнее место и пронзительным взглядом спрашивает Затойчи, чего ему всё-таки нужно от него. – А если у вас ко мне нет первостепенной важности вопросов, то я вас бы попросил оставить меня. Вы своим тут присутствием мешаете мне ужинать. – Что-то примерно такое прослеживалось во взгляде едока на Затойчи.
И Затойчи дал ему ответ прямо тут же и сейчас. – А что мы едим, есть ли то, что мы едим? – задаётся очень странным вопросом Затойчи, и раз, его катана, в момент оказавшаяся в его руках, рассекла перед собой лежащее теперь горизонтальное пространство, вогнав всё внутреннее пространство ресторана и наполняющих его людей в умственный ступор и оцепенение при виде распадающегося на две части человека за столом, у которого остановился Затойчи. И что всех невольных зрителей всей этой происходящей на их глазах несуразности необъяснимости с разумной точки зрения, вогнало в такой умственный ступор, то это странное по времени и во многом несоразмерное представлению о времени развитие всего этого представившегося события.
И если особых претензий к быстроте движений Затойчи с катаной в руках ни у кого не было, то вот всё дальше происходящее с человеком за столом, с такой покадровой задержкой принявшийся разделяться на две неравномерные части, вообще никак не было понято и не укладывалось в разумное понимание. При этом в глаза людям не стало бросаться что-то из того, что называется душераздирающим зрелищем, а им представилась оцифрованная картинка распада человека на биты информации в виде пиксельных клеток.
А тут ещё Затойчи ткнул внутрь