Вот вопрос вопросов: «Почему мы оказались в параллельной реальности»?
- Почему?
- Потому что преувеличили роль медитации в своем самомнении, самообольщении. В результате реальность пошутила над нами. В этом сказалась ирония нашей судьбы. Ты хотел изменить мир усилием мысли? Так получай то, что захотел. Мы не задумывались о последствиях того, что может выйти из актуализации, реализации нашего хотения. Как же вернуться обратно в нашу реальность? Для этого требуется поистине нечеловеческое, сверхчеловеческое усилие мысли.
- Но как же так?
- Вот так. Мир персонально для нас стал другим. Говорил мне мой учитель: «Не занимайся без спроса медитацией, пока не научишься медитировать у мастера медитации». Я не послушался учителя и возомнил себя медитатором. Вот боги, то есть, духи в отместку и пошутили надо мной, как над несчастным Сизифом. Вот и я, как и он, вынужден вкатывать свой камень мысли на гору медитации. Он же неизбежно падает на меня и катится на мне вниз этой горы. И я снова и снова это делаю без всякой надежды на успех, ибо это занятие и есть смысл моей настоящей жизни в параллельной реальности.
И все почему? Потому что в медитации мне является не сама идея, а ее навязчивая тень, моя гипертрофированная мысль, которая ложится тенью на свет идеи.
- Так все же это мы натворили или с нами недоброе сделали?
- Это с нами сотворили демоны, вызванные нами в мысли, нашими же, но не руками, а головами. Так нам и надо.
- Выходит, люди обречены быть в городе дураков?
- Да, не люди, а мы, похожие на нас, несчастные интеллигенты, обречены теперь дурачить самих себя, а не людей, своим бредом, своим священным безумием, вернее, собственной заумью. Это нам расплата за наше чувство превосходства в уме.
- Каин, ты излишне самокритичен. Я так не думаю. Это только твое предположение.
- Но оно так похоже на правду.
- Заблуждение всегда похоже на правду. Но мы установили истину своего ложного положения. Мы находимся в заблуждении. Мы нашли ему место и тем самым попали в город дураков, а короче, оказались в дураках. Параллельный мир – это мир иллюзии. Чтобы вернуться в наш настоящий, реальный мир, следует просто не строить замки на песке, ничего не выдумывать.
- Попробуй. Я посмотрю, как у тебя получится. Это не работает здесь. Неужели ты думаешь, что я уже не пытался это сделать. Я потому и говорю, что попасть сюда можно, но нельзя отсюда выпасть своими силами. Для этого требуется нечеловеческое усилие мысли. Мы же не творцы самой реальности. Разрушить легко, но создать трудно. Трудно даже восстановить разрушенное, ведь не мы это создали. Мы разрушили самих себя медитацией, вот она и закинула нас туда, где мы вне себя.
Нам положено быть в мире. Для нас быть в мире – это быть в себе. Будучи в мире, мы находились в сознании для себя. Теперь мы вне мира, в так называемой параллельной реальности или в мире, но не в нашем, сотворенном измерении, а в измерении только творящемся. Мы могли творить, но не само измерение, а в нем уже сотворенном другими – духами. Поэтому, пожелав очутиться у них дома, мы оказались в дураках. Наше желание попасть в град мудрых неосуществимо. Нам следует стремиться к осуществлению более прозаической задачи – снова попасть к себе домой, в наш, пусть и не совершенный мир, но мир, где нам есть место, наше место. Вот для этого, уже настроившись нашей метафизической беседой, войдем в медитативный, спиритуальный контакт с реальностью.
Сказав это, Каин ушел в себя, предоставив Адаму возможность погрузиться в собственные мысли.
Глава четвертая. Контакт
Адам не помнил, сколько он был в медитации. Он только помнил, что думал о прошлой жизни. Потом и это воспоминание покинуло его. Вместе с воспоминанием исчезло и ощущение собственного тела, следом – самого себя. Поэтому, он очнулся от медитации в качестве наведенного своей интенцией на время состояния самосознания, как от сна, не помня ничего, включая себя. Но уже через момент времени он полностью отдавал себе отчет в том, кто он и чем занимался только что. Ему показалось, что прошло одно, максимум, два мгновения со времени погружения в медитацию. Он невольно оглянулся. Это была та же комната Каина. Только Каина не было в ней.
- Неужели у Каина получилось изменить реальность и оказаться снова дома, в нашем мире? – непроизвольно спросил вслух Адам. – Или он пропал в граде заумных безумцев?
Но никто ему не ответил. Шло время. Делать нечего. Наконец, Адам решился встать и выйти из лачуги Каина. Он опять очутился на грязной улице. Завернув за угол, Адама вышел на широкий проспект, где увидел впереди себя идущую молодую женщину. Поддавшись своему… эстетическому инстинкту, он догнал женщину и посмотрел ей в лицо. Она стыдливо отвернулась, но потом, осмелев, с вызовом посмотрела ему прямо в глаза. Внешность женщины удивила Адама неземной красотой и заставила его открыть рот.
- Кто ты, красавица? – только и мог он сказать, а сказать он мог лишь то, что есть.
- Ты сам кто есть?
- Адам, человек.
- Ну, раз так, то я – Ева, жизнь.
- Давай пойдем вместе, Ева, - предложил Адам
- Пойдем вместе и заживем дружно? – спросила с иронией Ева.
- Нет, мы будем жить как Адам и Ева, как два гендера: мужчина и женщина.
- Интересно, я впервые встретила здесь мужчину, а то мне все встречались одни геи да лесбиянки, да еще много кто, кого и не разберешь.
- Знаешь, не заметил.
- А я знаю, почему не заметил.
- И почему?
- Потому что недавно тут появился.
- Верно.
- Вот видишь. У нас, у женщин, глаз наметанный на такого рода вещи.
- На какие именно?
- Как будто сам не знаешь. Здесь живут одни фрики. Ты не такой.
- Какой же я?
- Настоящий.
- Настоящий?
- Настоящий мужчина. Или нет? А то мне несколько дней назад попался на глаза один фрукт. Так он тоже меня уверял, что он мужчина. Да, ты его знаешь.
- И кто это?
- Каин. Я еще на рынке приметила, как ты, уходя, разговорился с ним.
- Да? Очень интересно!
- Мне не очень. Он позвал меня к себе домой. Ну, думаю, наконец-то. Я так застоялась здесь, среди этих специальных гендеров, как кобыла на конюшне. Мне бы чего попроще, понатуральнее. Но не тут-то было. Он стал заниматься со мной любовью к философии. И я сразу подумала: «Не так страшна любовь, как философское отношение к ней».
- Ну, и дела. Неужели Каин стал беседовать с тобой про любовь, как какой-то трахнутый философией дурак?
- Вот-вот, именно так. Я все ждала-ждала, когда дело дойдет до любви, но оно закончилось так и не начавшись. Полное удовольствие от любви к беседе, а не к самой любви получил только Каин.
- Ты, наверное, не знаешь, как ты оказалась права. Каин, на самом деле, никакой не философ, ибо, как софист, получает любовь, удовольствие не от любви, а от слова «любовь», от слов о любви.
- Помню еще со студенческой скамьи, как один учитель говорил, что слово «бог» – это уже бог.
- Ну, это он преувеличил. Слово «бог» не есть еще сам Бог. В Евангелии сравнивается бог не со словом «бог», а со словом, ибо слово как логос, премудрость у бога. Здесь мы видим яркий пример переноса значения признака предмета на сам предмет. Даже было такое религиозное течение «имяславие», в котором адепты слова «Бог» молились на это слово как на Самого Бога.
- Так вот Каин, вроде них, этих имяславцев. Пока я была в его палатах, он все время настаивал на медитации и находился в большом напряжении от разговора о параллельной реальности. Ну, думаю, пошла искра. Когда же будет разрядка?
- И чем все закончилось?
- Известно, чем – ничем! Я вас, философов, хорошо знаю. Сама такая, как пионерка, всегда готовая. Но как дело дойдет до самого дела, - так в кусты, в одни разговоры. Ну, почему мне так не везет. Наверное, и с тобой все повторится по тому же самому сценарию.
- Почему нам не проверить и верифицировать меня на «это самое», на любовь к познанию. Недаром же мы: Адама и Ева
- Не боишься быть сфальсифицированным?
- Нет, я не позитивист.
- Да, кстати, он не приглашал тебя к себе?
- Для чего?
- Для медитации, чтобы вернуться домой.
- Враки. Он специально покинул его, чтобы не быть у себя на уме, а на себе
у ума.
- В уме?
- Нет, лучше так: «для ума». Да, и чем закончилась медитация?
- Ничем.
- Вот и у меня тоже. Он предложил заниматься любовной медитацией.
- Это как? Тантрическим сексом, что ли?
- Если бы. Заниматься не любовью, а медитацией на предмет занятия любовью. Во время полового акта думать. И не просто думать, а думать о смысле любовного соития. Вы тоже занимались этим?
- Извини, я не философ в любви. Я не думаю - я делаю.
- Не думай, не говори, а делай. Между нами есть что-то общее, или кто-то, вроде Людвига. Не то я, было, сейчас подумала, что ты такой же, как и Каин, импотент или, вообще, гей.
- Сначала мы договорились заняться медитацией для того, чтобы покинуть этот город дураков ради города мудрых, но потом додумались, что в лучшем случае можно попробовать вернуться назад в наш мир. Кстати, каким образом ты очутилась тут?
- О, это целая история. Накануне того, как я попала, у меня была божественная ночь любви. Я всю ночь занималась любовью.
- С кем?
- Какой любопытный! И тебе не стыдно задавать такие нескромные вопросы девушке?
- Все понятно. Ты оказалась здесь от любовной прострации.
- Я только воображала.
- Всю ночь?
- Конечно.
- У тебя богатое воображение. Ты прямо олигарх воображения.
- Не угадал. Я – властительница дум.
- Я не ослышался? Ты богиня?
- Правильно.
- Какое счастье! – воскликнул Адам и заплясал от счастья.
В ответ Ева стала хлопать в ладоши.
Когда они устали от «занятия с любовью» – от пляски и хлопанья – Адам спросил Еву: «Так ты София или Афина»?
- Я Ева – твоя жизнь. Чтобы узнать меня, понять кто я такая, - познавай меня.
- Не познай, а познай?
- Нет, познавай, не останавливайся.
- Но как? Ведь чтобы понять, надо остановиться, подумать.
- Думай в процессе, сам ход дела и есть наведение на мысль познания.
- Все!
- Ты все?
- Да. Ты нет?
- Знаешь, поспешишь – только меня насмешишь.
- Давай отдохнем и потом опять займемся медитацией.
- Другого раза может и не быть.
- Почему?
- Потому что. Уже не хочу. Ты говорил, что у тебя ничего не получилось с медитацией у Каина. У него получилось?
- Не знаю, но он исчез.
- Туда ему и дорога.
- Куда?
- Сам не догадался? Он попался. Что до тебя, то ты…
- Что я?
- Ты остался, оказался не готов.
- Не на ту напал?
- Это я выбрала не того.
- Ты же сказала, что здесь других, как я, нет.