Моя Богиня. Несентиментальный роман. Часть вторая

холостяцкая жизнь полностью устраивает его, и жениться больше он не собирается. Во всяком случае, на ней…

Понятно, что Евгении Михайловне, уже раскатавшей губки на чужую жизнь и  жильё, всё это сильно не понравилось. Но она сдержалась пока и не стала ныть и подавать вида, что не такого ответа ждала, не на то рассчитывала, улетая из Берлина в Москву после крупной ссоры с мужем. Поэтому-то и вторую по счёту ночь они провели в согласии и жарких объятьях друг друга…

6

На другой день Андрианов взял отгул на работе, и они вдвоём поехали за город, провели весь день на природе. А когда вернулись домой, задетая за живое пассивностью ухажёра Евгения Михайловна перед сном затеяла целый диспут с Николаем Сергеевичем на тему любви и современных взаимоотношений между мужчиной и женщиной, которые её категорически не устраивали. И это - мягко сказано. Она принялась с жаром доказывать бородатому обольстителю своему, вальяжно курившему трубку в кресле, что современные якобы свободные женщины глубоко и тотально несчастны! Потому что мужчины, дескать, перестали бороться за их любовь и большие и светлые чувства, перестали относиться к ним с восторгом и пиететом, как раньше, оберегать от напастей и бед, драться на пистолетах, рапирах и шпагах. Чтобы этим, во-первых, беззащитную и слабую женщину защитить, а во-вторых, отбить негодных и ничтожных соперников; и попутно природную силу свою доказать, верность и преданность, честь и мужество!
Вместо этого, по мнению задетой за живое Евгении Михайловны, современные рафинированные мужчины размякли и располнели как слизняки и трутни, что тошно, дескать, больно на них и смотреть. Они относятся к женщинам исключительно как к равноправным партнёрам - по жизни и по работе, по сплетням тем же, как и по постели и сексу. Вот ведь даже дело до чего дошло, до какой крамолы!
Это очень и очень плохо! - была абсолютно уверена разошедшаяся Шевелёва. И в первую очередь - для самих же слабаков и трутней-мужчин! Ибо, перестав добиваться женской любви и ласки, как раньше, когда женщины были слабыми, несамостоятельными и несвободными социально, мужчины здорово мельчают, якобы, деградируют и вырождаются как архетип воинов и защитников. Они становятся мелкими, ничтожными и примитивными особями с годами, только-то и всего! Именно такой неутешительный приговор и вынесла противоположному полу в конце беседы эта поистине “странная женщина”…

Убеждённому холостяку и прохвосту-Андрианову такие выводы и приговоры не нравятся, разумеется. И он, с лукавой улыбкой на лице, пытается охолодить и вразумить очередную свою любовницу, в обратном убедить её.
«Вы же сами долгое время, вспомни, Жень, - говорит он ей как можно нежнее и ласковее, - добивались свободы и равноправия с нами, мужчинами. И теперь вы это всё получили по максимуму: все права и законы - на вашей стороне, все дороги и социальные лифты для вас открыты и доступны полностью. Вы, современные эмансипированные женщины, можете теперь работать и часто работаете министрами и членами ЦК, становитесь академиками, писателями и режиссёрами, зарплаты получаете вровень, а часто и больше нас. Так какой защиты себе вы ещё требуете?! какого восторга и пиетета, каких дуэлей?! Впору уже не вас, а нас, мужчин, защищать, нам протягивать руку помощи. Вы уже крепче и выше нас стоите на ступеньках социальной лестницы, и нас же за то презираете, не ставите ни в грош. Разве не так, ответь?!… Поэтому-то и отношение к вам поменялось самым естественным и справедливым образом. Равенство - так равенство! Во всём! И в сексе и в постели - тоже!...»

7

Весь этот страстный, эмоционально-насыщенный диалог в картине носил подчёркнуто-обобщённый характер, вёлся эзоповским языком. Ни Шевелёва, ни Андрианов не решались разговаривать друг с другом в открытую, не решались прямо и честно озвучить то, что у каждого в голове сидело и просилось наружу. Потому что мысли каждого были порочны, циничны и пренеприятны крайне! Попробуем рассекретить и озвучить их, выдать на гора то, что сознательно скрыли от публики маститый режиссёр на пару со сценаристом.
«Ты, паразит, вскружил мне однажды голову, честной и порядочной, но слабой и пылкой женщине, замужней к тому же, - не говорила, но думала Евгения Михайловна. - И я поверила тебе и твоим чувствам, ради тебя бросила Париж и мужа, примчалась к тебе на всех парах в надежде, что ты всё это оценишь правильно и по достоинству! А, оценив, предложишь мне сразу же руку и сердце, хозяйкой своей холостяцкой квартиры сделаешь, которую я вычистила до блеска, грязь скопившуюся убрала. А ты не мычишь, не телишься уже несколько дней - только в постели мной наслаждаешься задарма как той же путаной без-платной, или наложницей. Ты даже боишься спросить, трусишка ты этакий, какие у меня отношения с мужем! В каком настроении я рассталась с ним, и собираюсь ли я к нему возвращаться…»
«Женечка, дорогая моя, хорошая! - думал в свою очередь крайне удивлённый и раздосадованный подобной наглостью Николай Сергеевич. - Ты - взрослая и вполне самостоятельная дама 33-х лет, и тебя никто в постель силком не тащил: ты сама ко мне прибежала за любовью и лаской. Так какие ко мне претензии?!… Ты бросила мужа ради меня? - а зачем? Ты со мной про то посоветовалась, добро на то от меня получила?... Извини, подруга, но мне вторая жена не нужна и даром: я семейной жизнью сыт по горло уже, нахлебался этого добра досыта - с меня хватит! Хочу пожить теперь холостяком и полностью сосредоточиться на науке, хоть чего-то добиться там путного и стоящего, чтобы лузером не остаться в итоге, пустышкой и неудачником. А от вас, баб, - уж извини за правду, - одна сплошная головная боль и одни попрёки с претензиями: то одно вам не так, то другое, то третье! - потому что вы все одинаковые, хваткие и алчные как на подбор! Мягко стелите до женитьбы - да потом жёстко бывает спать, а то и совсем невозможно…»
«Я понимаю, милая, что старый муж тебе до чёртиков надоел, и ты развестись с ним мечтаешь, чтобы пожить, наконец, счастливо и на широкую ногу. Но я-то тут с какого бока припёка, скажи? Какое отношение лично я имею к твоим семейным проблемам и планам?... Жить тебе, бывшей провинциалке негде? - это мне хорошо понятно. Но моя-то квартира тут при чём, ответь? Я всех разводящихся с мужьями баб у себя привечать и прописывать не собираюсь: моей убогой двушки на всех не хватит… Разводишься - и разводись, на здоровье! - но только меня-то в свои личные дела не втягивай, пожалуйста, не надо! Дели квартиру с супругом, как это и положено по закону, получай себе собственный угол в личное пользование - и живи потом в нём на здоровье единоличной и полноправной хозяйкой. Никто не станет тебе тогда диктовать условия быта и нервы по вечерам трепать: заживёшь королевой в Москве с целой кучей молодых любовников... А что такого? а почему нет? Деньги и работа у тебя имеются, ты взрослая и самостоятельная женщина, повторю, женщина юридически-грамотная и волевая. Так что, давай, дерзай, Женечка, делай и пробивай всё сама! - у нас теперь в стране самообслуживание очень даже ценится и в почёте! Сама же и за своё счастье борись - не втягивай в это дело других, и не раскатывай на чужое добро губки. Тогда и будешь у нас молодец: мужики тогда за тобой табунами бегать начнут - за такой-то сильной и смелой, самостоятельной и свободной дамой…»

8

Как бы то ни было, - но и этот двусмысленный и пустой разговор крайне не понравился раздосадованной Шевелёвой, “странной” современной женщине, мечтающей мужиков как носовые платки менять, да ещё и под каблуком их держать волево и властно - чтобы все они вокруг неё одной как те же пчёлы вокруг улья крутились… Но она и на этот раз сдержалась, не высказала всё, что про поведение без-печного и безответственного любовника думает. Поняла, что опасно это - перегнуть палку.
Однако же через несколько дней без-плодных и нервных ожиданий руки и сердца от Андрианова она встретилась с подружкой по работе и пожаловалась ей, что сбежала, дескать, от мужа к любовнику, предварительно закатив скандал и наплевав бедному мужу в душу. Потому что очень надеялась, дурочка, верила, что Андрианов по достоинству оценит её смелый и резкий поступок, как и ради него, любимого, жертвы - и у себя жить оставит законной женой… Но любовник, увы, ни гугу: молчит как глухонемой на допросе. Только на халяву пользуется ей и самодовольно пошлые проповеди по вечерам читает - хитро намекает на то, что ей рядом с ним ничего не светит в плане жилплощади и женитьбы.
Пылкая и тёртая подружка, одинокая и подчёркнуто-эмансипированная мадам, всё правильно поняла - траурное настроение и положение Шевелёвой, - и тут же помчалась на рандеву к развратнику и охальнику-Андрианову (у которого станет впоследствии очередной любовницей). Вытащила его, делового дядю, с какого-то важного международного симпозиума, не постеснялась, и напрямик спросила: а знает ли он, “научный учёный” со стажем, что его Женечка ушла от мужа? И что если он, Андрианов, её к себе не возьмёт в качестве законной супруги - то жить бедной женщине будет негде? Совсем-совсем. Тонко намекнула в конце беседы, что по-настоящему честные мужики в подобных ситуациях вообще-то женятся...

9

Ошарашенный Андрианов оказался в шоке, ясное дело, от подобного поворота событий: женитьба на Женечке не входила никаким боком в его ближайшие планы. В расстроенных чувствах он едет домой чернее ночи и начинает прикидываться дурачком перед встретившей его Шевелёвой; начинает лепетать дрожащим от волнения голосом, что он-де ничего не знал и даже и не догадывался (?!!!) про её конфликт с супругом. Наоборот, думал-де, что они в Берлине мирно расстались, по-дружески (!!!), и Женечка спокойно уехала одна в Москву - на свиданье с любовником!
«Если тебе негде жить, - чуть не плача, лопочет он Евгении Михайловне под конец, - то ты можешь остаться у меня, конечно же: я не против. Но только… только смотри, мол, не пожалей потом о скоропалительном решении: я - человек сложный, со мной тяжело, как и с любым гением… Может тебе, Жень, - добавляет со страхом и дрожью в голосе, - всё же лучше горячку-то пока не пороть и не спешить с разводом. Развод - это дело нервное и канительное, энергозатратное… А вообще, - нервно машет рукой и как-то уж совсем обречённо, - поступай, как знаешь: я, мол, на всё согласен, мне плевать».
Словом, ведёт себя этот бородатый ухажёр-совратитель в принципиальном разговоре с любимой как последний подлец и прохвост. И куда только его прежний гонор и лоск сразу делись, его мужественное и ответственное поведение!...

Шевелёва всё поняла прекрасно: что Андрианову она не нужна как потенциальная супруга. Категорически! И если он и не выгонит её сразу же, пожалев, - то сделает это через несколько дней, найдёт предлог и причину: всё это на испуганном и почерневшем лице у него было тогда написано.
Поэтому Евгения Михайловна натужно улыбнулась в конце разговора, нашла силы, и потом заявила весело, на кураже, что она пошутили: решила, мол, разыграть подружку и самого Николая Сергеевича, проверить реакцию их на её развод. От мужа она не уходила в действительности - и скоро вернётся в семью. Пусть-де все успокоятся: ничего страшного не произошло, и всё