Моя Богиня. Несентиментальный роман. Часть вторая

племени, - согласитесь, дорогие мои читатели и друзья. Но законченному идеалисту Кремнёву он, тем не менее, очень даже понравился, пришёлся по сердцу и по душе: Максим полностью согласился с мыслями и выводами “странной женщины”, внутренне поддержал их. Мало того, он воспринял те мысли, как и сам кинохит Габриловича и Райзмана в целом не как художественный вымысел маститого сценариста и режиссёра на потребу дня: чтобы “бобла себе нарубить” и не выпасть из обоймы киношной, - а как реальную историю жизни именно, рассказанную современным кинематографическим языком. Историю, больше смахивающую на приговор всему современному гниющему на корню обществу...

Не удивительно, что после просмотра ему, очарованному и взбудораженному по максимуму, незамедлительно захотелось примерить увиденные там любовные победные рецепты и методы на самого себя. Чтобы впоследствии, вооружившись ими, правильно построить уже и собственную жизнь и судьбу, добившись с их доброй помощью любви красавицы и умницы-Мезенцевой, - как это с успехом сделал кинематографический герой Юрка Агапов, упорный молодой человек, давший полную волю чувствам...


Глава 12

«О! верь мне: я один поныне тебя постиг и оценил:
Избрав тебя моей святыней, я власть у ног твоих сложил.
Твоей любви я жду, как дара, и вечность дам тебе за миг;
В любви, как в злобе, верь, Тамара, я неизменен и велик.
Тебя я, вольный сын эфира, возьму в надзвёздные края;
И будешь ты царицей мира, подруга первая моя;
Без сожаленья, без участья смотреть на землю станешь ты,
Где нет ни истинного счастья, ни долговечной красоты,
Где преступленья лишь да казни, где страсти мелкой только жить;
Где не умеют без боязни ни ненавидеть, ни любить».
                                                                              М.Ю.Лермонтов

1

Поздно вечером, возвращаясь с просмотра фильма в общагу на общественном  транспорте, приободрённый и приосанившийся Максим, довольством, счастьем и верой сияющий, чего давно уже не наблюдалось с ним, - Максим решил непременно разыскать Мезенцеву в Университете, которая ни на секунду не выходила из головы, жила в его воспалённом сознании постоянно. Разыскать - и попробовать ещё раз объясниться с ней. Только по-настоящему, по-мужски, - а не так без-толково и робко, как раньше. Чтобы не заканчивать всё на трагической ноте, не предавать любовь, которая всего на свете стоит.
На другой день в четыре часа пополудни, с аппетитом пообедав в зоне «В» и стряхнув наконец с плеч хандру, апатию и скуку, он направился на тренировку в Манеж, где не был уже с неделю, наверное, из-за скверного настроения. Провалявшись долгое время на койке безвольным и тоскливым увальнем, он остро почувствовал, как застоялась от этого тупого лежания в жилах кровь и засвербели-заныли мышцы от вынужденного простоя, настойчиво требуя беготни и работы, движения. И теперь, когда стремительно поднялось настроение посредством кино и появились-ожили силы, он и решил устроить праздник себе - спортсмену. А как к историку и этнографу он к себе давно уже перестал относиться: на науке поставил мысленно жирный крест - и впоследствии ни разу не пожалел об этом.
Но перед тем как зайти в Манеж и порадоваться тамошней атмосфере, по которой сильно соскучился, с дружками-спортсменами встретиться и поболтать, с тренерами, он заскочил в соседнюю “стекляшку”, где поднялся на лифте в Учебную часть, чтобы узнать там график занятий Мезенцевой. Подойдя к расписанию 4-курсников, он прочитал всё внимательно и запомнил, чтобы потом решить на досуге, где и когда её лучше встретить и объясниться; после чего он, довольный, спустился по лестнице к себе на кафедру - узнать там последние новости. Сама кафедра была закрыта по причине субботнего выходного дня, но на доске объявлений рядом висела бумага, сообщавшая, что два дня назад было общее собрание кафедры, касавшееся порядка сдачи гос’экзаменов для 5-курсников.
«Ё-моё! - недовольно поморщился Кремнёв. - Я позавчера, кажется, пропустил важное собрание. И что там было, что обсуждалось? - Бог весть. С этим переездом в зону «Ж» совсем потерял из вида ребят-однокурсников, от которых раньше последние новости узнавал, последние сплетни. А теперь и узнать-то стало не у кого, что там у нас с учёбою делается: на новом месте не вижу никого, полностью отлучён-отрезан от коллектива. И на факультет я перестал ходить, следить за событиями; и Панфёрова месяц уже не видел, совсем забыл про него. Так, пожалуй, и государственные экзамены просплю, и вручение диплома тоже - вот смеху-то тогда будет!... Нет, надо кончать с апатией и хандрой, за ум побыстрее браться и приходить в себя, возвращаться к нормальной, здоровой жизни. Последние месяцы в МГУ надо прожить радостно и с пользой, по-настоящему встретить красавицу-весну, наконец, которую все последние годы напрочь убивали сессии… А про собрание я сегодня вечером у Стёпы Хоровского схожу и узнаю всё: что там было у них, о чём трепались. Приду с тренировки, поднимусь к нему на этаж, вытащу его в коридор из комнаты и расспрошу: он всё расскажет, он парень хороший, простой...»
Со Стёпой Хоровским, уроженцем Тамбовской области, Кремнёв уже третий год учился на одной кафедре. Общался он с ним мало и редко, правда, но зато Стёпа был единственный однокурсник, которого, как и самого Кремнёва, поселили в зону «Ж» в марте-месяце - по соседству то есть. Мало того, Хоровского каждый Божий день Максим под окнами у себя видел, прогуливавшегося с коляской. Стёпа женился на 4-м курсе, и ему с женой, иногородней студенткой истфака, сразу же выделили отдельную комнату в зоне «В»: таков был порядок в Доме студентов. А в начале 5-го курса у них родился ребёнок, и, переселённый на новое местожительство, Стёпа ежедневно гулял с ним во внутреннем дворике Главного здания - под окнами у Кремнёва как раз, жителя нижнего этажа два первых весенних месяца…

2

После 3-часовой тренировки в Манеже, где соскучившийся по бегу Максим выложился по максимуму, он, как только вернулся к себе в общагу, бросил в комнате сумку с вещами и, не переодеваясь, побежал на рандеву с Хоровским, жившим на 3-м этаже в 321 блоке. Поднялся к нему на этаж по лестнице, постучался и извинился за поздний визит, вытащил Стёпу в коридор, чтобы не отвлекать супругу, и расспросил его про собрание: что там было и как... Оказалось, что ничего особенного не произошло, из-за чего переживать стоило бы. Просто руководство кафедры решило подстраховаться - собрать разбежавшихся по столице выпускников и объявить им окончательную дату двух гос’экзаменов в мае-месяце; попросило посерьёзнее к ним подготовиться, разумеется, чтобы не ударить в грязь лицом перед гос’комиссией. Вот и весь разговор, пустой и без-полезный по сути, перестраховочный.
Максим облегчённо выдохнул и успокоился, поблагодарил Стёпу за информацию, про здоровье дежурно спросил. После чего он хотел уже было прощаться и идти к себе на этаж, - как вдруг распахнулась дверь 319 блока и… из него вышла Мезенцева с белым эмалированным чайником в руках, одетая просто и по-домашнему, как все в общагах и ходят. Она удивлённо посмотрела на Кремнёва с Хоровским, прощавшихся в коридоре, и, не задерживаясь и не замедляя шаг, прошла мимо них на кухню, которая располагалась в конце коридора, - чтобы вскипятить там воду для чая, видимо. Несколько секунд всего ей и понадобилась для этого: до кухни дойти, - после чего она скрылась из вида.
«Таня! Родная моя! - ты?! Ты здесь живёшь?! Ты - рядом?! Надо же!!! - мысленно прокричал ей вослед ошалевший от счастья Максим. - А я-то, дурак, и не знал про то: лежал на койке уже сколько дней бревном без-вольным, без-чувственным - и всё по тебе тосковал-печалился, боялся тебя не найти. Уже даже намеревался идти и в Учебном корпусе тебя опять искать, узнавать твой новый адрес в Учебной части: так мне без тебя худо было, так худо!… А искать-то тебя и не нужно, оказывается: тебя рядом со мной поселили добрые люди. Надо же! Удача-то какая, а! Это ж мне сам Господь помогает, приближает ко мне тебя - не даёт нам навсегда расстаться. Значит, всё хорошо у нас с тобой будет, родная, всё сложится. Для меня это - верный шанс на успех. И фильм я очень вовремя посмотрел - понял, как надо за личное счастье биться...»

Машинально простившись со Стёпой после этого, разрумянившийся Максим развернулся и направился к себе на этаж, не став дожидаться Мезенцеву, как она будет с кипятком назад возвращаться, - чтобы её ещё раз увидеть, пусть даже и мельком, и порадоваться за неё. Он не хотел встречаться с БОГИНЕЮ кое-как, буднично и на бегу, как со Стёпой Хоровским тем же, - он намеревался как следует подготовиться к этому наиважнейшему для себя событию, торжественно как к походу в ЗАГС. Предварительно помыться, расчесаться и одеться в парадное, правильные слова приготовить, целые копи слов. Он мечтал, если коротко, превратить их новую встречу в праздник душ и сердец, - чтобы запомнилась она и ему, и ей, и чтобы началом отсчёта стала их новой совместной жизни…

3

До поздней ночи после этого он голову мыслями ломал: как и где ему вернее и удобнее встретиться с Таней, живущей по соседству… Идти прямиком к ней в 319 блок вечером было бы с его стороны слишком дерзким поступком, который бы вряд ли понравился ей и вообще кому бы то ни было, ибо незваный гость хуже татарина. Да и вламываться к молоденьким девушкам в комнату без приглашения как-то совестно и неприлично даже: это есть чистой воды моветон, мужланство и фанфаронство. Мало ли, чем они там занимаются и в чём ходят. Может, в одном нижнем белье, что вполне вероятно для общежития… А он их придёт и смутит, в неудобное положение поставит - и это мягко сказано. Этим он сильно расстроит девушек и саму Татьяну, чего делать совсем не хочется: расстраивать и конфузить хороших людей, оставлять по себе недобрую память на веки вечные… Да и страшновато ему было, если сказать по правде, отношения с Мезенцевой выяснять при посторонних людях. Не хотелось, ой-как не хотелось Максиму в третий раз получать отказ - да при подругах Тани!
Нет, идти прямиком к ней в комнату было никак нельзя. Категорически! Так он всё дело загубит, ещё и не начав его… Ну а где же тогда её ждать-караулить? - чтобы с ней один на один встретиться, без свидетелей, и объясниться без нервов и суеты... В Учебном корпусе этого не сделаешь: там она в окружении однокурсниц вечно ходит, да и народу повсюду толпится уйма; знакомых - в том числе… Значит, надо это делать здесь, в общаге - лучшее место из всех. Но где?...

И он решил, по примеру Юрки Агапова из фильма, по вечерам БОГИНЮ свою начать ждать неподалёку от входных дверей зоны «Ж», прогуливаясь возле них на улице, - будто бы он ходит и воздухом дышит перед сном, или из друзей кого-то разыскивает... Так он как бы двух зайцев убьёт одним махом: и постороннего внимания не привлечёт, посторонних глаз, и Мезенцеву однажды непременно встретит, выходящую из корпуса. Хорошо бы, если одну, без подружек. Ибо вечером, в районе семи часов, почему-то решил он, Таня должна непременно ходить в зону «В» ужинать - потому как в зоне «Ж» собственной столовой не было из-за отсутствия места. Вот он на улице её и перехватит, и предложит вместе пройтись погулять и по душам наконец