Нелюди

чтобы не ударить его. Ослепленный животной неудовлетворенной похотью, он стал раздражаться.
  — Да, больно, я прекрасно это знаю, но пора бы научиться терпеть боль и сдерживать свои эмоции. Я не буду терять сейчас время на то, чтобы войти в тебя безболезненно, у меня тоже есть свои потребности. Не раздражай меня, можешь и потерпеть, не маленький.
  Лео уткнулся лицом в подушку, которая сразу же стала мокрой от слез. Он всячески старался настроить себя на то, будто может не ощущать боль. Но Локи сегодня орудовал действительно, как настоящий дикий зверь. Он бездушно удовлетворял свою похоть, совершенно не заботясь о том, какие чувства сейчас испытывает партнер.
  Не оправившись толком после первого раза, такой грубый и жесткий второй раз причинял Лео неимоверную боль. Кричать он не мог, боясь разгневать Локи, только безмолвные слезы боли скатывались из глаз на подушку.
  Наконец боль смешалась с оттенком чего-то божественно приятного, тело Лео было совсем горячим. Сейчас было больно и в то же время очень хорошо. И с каждой минутой становилось все лучше и приятнее. Будто что-то взорвалось в нем и по телу пробежали конвульсии. Лео закрыл глаза и простонал. Он  почувствовал, как теперь тело его расслабилось и ему стало спокойно, несмотря на то, что Локи все еще продолжал возню сзади. Вскоре успокоился и он, откинувшись на подушки.
  — Больно было? — спросил Локи, придя в себя.
  — Очень...— проговорил Лео.
  — Прости, не сдержался, — промямлил Локи сонным голосом.
  Спрятав свою руку между бедер Лео, он заснул. Мальчик пытался тоже прийти в себя. Тело все еще стрелой пронзала боль. Локи был сегодня совсем другой. Грубый, дикий... Почему? В чем причина? Он взглянул на уткнувшийся  в его плечо безупречный профиль Локи и сердце его учащенно забилось. Лео боялся пошевелиться, чтобы не разбудить мужчину, чтобы он никуда не ушел. Ему так нравилось лежать рядом с Локи, слушать его дыхание. Он осторожно убрал руку, лежащую между своих бедер, которая его немножко смущала. Какой же Локи был красивый, когда спал!
  Лео подскочил, на ходу одеваясь. Он выбежал на улицу.
  Локи проснулся. В лицо ему уткнулось что-то свежее и влажное. Он поморщился и открыл глаза. Возле него лежал огромный букет полевых цветов.
  — Что за дрянь! — раздраженно сказал невыспавшейся Локи. — Кто это сюда притащил!
  — Я нарвал их для тебя... — сказал Лео. — Как жаль, что тебе не понравилось... А еще я сочинил для тебя новую мелодию...
  — Потом, — пренебрежительно буркнул Локи, — мне некогда сейчас.
  Он поднялся с постели. Цветы упали и Локи наступил на них, злобно выругавшись при этом. Нагишом он пошел в зал.
  Лео сидел возле окна. Он смотрел на разбросанные по полу цветы, на которые только что наступил ногами Локи. Сердце сжалось от непреодолимой тоски. Почему-то ему показалось, что это не на цветы наступил Локи, что он наступил на его душу... В голове заиграла печальная музыка. Это была еще одна мелодия, родившаяся в сердце великого таланта. Новые творения рождались всегда, когда Лео охватывала тоска и меланхолия.
  Он выбежал в зал за скрипкой. Локи продолжал стоять нагишом, увлеченно беседуя со слугой, и не заметил Лео.
  — Наконец-то нам удалось выследить вашего любимого Артура. Есть один бар, где Артур бывает в одно и то же время. Я нанял людей, которые могут организовать его похищение.
  У Локи загорелись глаза:
  — Наконец-то... — проговорил он. — Заплачу сколько им будет угодно, если только они его похитят...
  — А куда прикажете везти? Сюда, али в ваш особняк возле леса?
  — В особняк, — сказал Локи.
  — Но там же...
  — Он не помешает, — сказал Локи, зная заранее, о чем сейчас скажет слуга.
  Лео слушал и не верил. По лицу потекли слезы. Он схватил скрипку и выбежал прочь.
  "Я уйду. Навсегда".
  Так этой юной души коснулось первое разочарование. Первая боль разбитого сердца. Она узнала, что значит предательство и какими подлыми могут быть люди и нелюди. Утопая в своей боли, душа мальчика пела. Какие же неземные, божественные мелодии могут рождаться в подобных состояниях!



23

  Люди Локи действительно выследили Артура-Ромину. Он любил бывать в мрачном уединенном кабаке. Любил сидеть в одиночестве за столиком, попивая красное вино.
  Одним прекрасным вечером, соблазнившись солидной оплатой, они напали на Артура и затащили его в машину.
  Если бы Ромина только захотела! Она растерзала бы их одного за другим, впившись блестящими клыками в плоть и обескровив до последней капли. Но она знала, что это люди Локи и что, пустя в ход клыки, она тем самым выдаст свою вампирскую сущность и ей наступит конец. Поэтому она покорилась своей участи и решила выжидать. Что же Локи будет делать дальше? Каковы его планы?
  Локи нервничал. Он ходил взад-вперед по комнате, моля своих богов, чтобы все прошло удачно. Он вел себя причудливо, как никогда и разглядывал свое отражение в зеркале. Поправлял цветы, переставлял вазу с места на место, не зная, где она будет смотреться более привлекательно.
  Послышался шум, Локи выскочил на улицу. Но это была всего лишь собака, на которую он накричал.
  Часы продолжали свой круговорот, а люди все не появлялись.
  Наконец снова послышался шум: они!
  — Ну что?! — с озабоченным выражением лица спросил Локи.
  Они поставили перед ним кого-то, замотанного в черный плащ.
  — Идите! — с нетерпением указал Локи на дверь. — Мой слуга рассчитается с вами.
  Когда люди вышли, мужчина с бьющимся сердцем снял плащ.
  — Что это за штучки?! Что вы себе позволяете?! Куда вы меня притащили?! — закричал разгневанный Артур. Локи даже смутился.
  — Простите, — не повышая голоса, сказал он. —  Но теперь вы будете жить здесь...
  — Вы совсем спятили? Что это значит?! — возмутился Артур.
  — То, что я сказал, — ответил Локи. — Нравится вам или не нравится, но вы теперь будете жить здесь.
  Артур даже не знал, что ответить на такое заявление.
  — Не вижу смысла, — сказал он. — Чего вы хотите этим добиться?
  — Вас, — с горящими глазами проговорил Локи, — чтобы вы стали моим.
  — Смею вам заметить, что я не вещь, чтобы кому-то принадлежать, — высокомерно сказал Артур. — Думаете, я без ума влюблюсь в вас, как один из ваших бесчисленных обожателей? Очень ошибаетесь.
  Локи с трепетом взял руку Артура и поднес ее к своим губам:
  — О... Ваши слова так больно режут мою душу... Я все отдам, только вы были бы рядом...
  — Вы это всем говорите?  Это первый этап, с которого вы начинаете свою игру? Со мной этот номер не пройдет.
  — О, почему вы не верите мне! — простонал Локи. — Я, презирающий любовь, сам стал ее жертвой, — он с жаром целовал руку Артура.
  Вначале ладонь, потом запястье, потом кисть, плечо, шею. Артур стоял, не шевелясь, как под гипнозом, а потом дал Локи звонкую пощечину.
  Локи со злостью схватил его за руку и сжал до боли:
  — Не будь это вы... — задыхаясь от бешенства, проговорил он. — Я бы раз и навсегда отучил вас бить меня по лицу.
  Артур стерпел боль и спокойно ответил:
  — Что бы вы не сделали, вы меня не добьетесь!  Так что не тратьте понапрасну время.
  — Посмотрим, — прорычал Локи, заталкивая Артура в комнату и запирая дверь на ключ.
  "Ничего", — утешал он сам себя. — «Фил тоже поначалу противился, а потом влюбился в меня до безумия. И этого постигнет та же участь. Всех постигает одна и та же участь... Фил? Кстати, интересно, где он. Как бы я сейчас с удовольствием оттрахал этого заморыша! Что мне теперь, на слуг кидаться? Артура трахнуть я не могу, он должен отдаться мне сам... Когда же вернется этот Фил?»...








                                                    24


  Локи забежал возбужденный и безумный, с бегающими глазами.
  — Здесь нужно будет сделать перестановку, все украсить цветами.
  — Будешь помогать мне, — сказал Локи Филу.
  — Да что случилось, любимый?
  — Так... Сюда букет... И в углу... А где же здоровая кадка с изображением фавнов и сатиров? — продолжал прикидывать в уме Локи, словно не слыша его вопроса.
  Волкообразные собаки, путаясь у него под ногами, с таким же интересом осматривали комнату.
  — На стену мой портрет, сделанный в 1734 году! Там я наиболее хорошо и удачно изображен после охоты. С огненно-рыжими волосами... Принесите портрет! — заорал он слугам.
  Собаки бегали и суетились вместе с Локи.
  Фил схватил Локи за плечи и посмотрел в глаза. Только сейчас Локи обратил на него хоть какое-то внимание.
  — Душа моя, неужели нас должен посетить сам король, что ты так тщательно готовишься? — спросил Фил.
  — Да может и не король. В этой комнате будет жить один человек, которого я очень люблю. А ты только посмей хоть слово поперек сказать и сразу же окажешься на улице! Не вздумай и словом ему проговориться, что я с тобой сплю!
  Фил смотрел на него большими, раскрывшимися от негодования глазами, в которых застыли слезы. А Локи, будто ничего такого особенного и не сказал, продолжил дальше:
  — Так, сюда вазу, сюда портрет... Да где вы носитесь с этим портретом! Фил, иди помоги!
  Фил не мог снести такого унижения. Он помчался в свою комнату с переполненной мерзостями душой, в которой творилось такое, что было неподвластно никому описать это пером на бумаге. Ясно было одно — у Локи кто-то есть, кого он безумно любит, к чьему приезду должен помогать готовиться Фил, разыгрывая, что все хорошо, что с Локи у него ничего никогда не было (хотя именно Локи сбил его с пути истинного, перевернул жизнь вверх дном, развратил его. Фил ради любви к Локи убил родного брата и сознательно согласился стать зверем). Без Локи Фил не мог представить теперь своей жизни. Она совершенно не имела смысла. Схватив на кухне здоровый нож, трясущимися руками Фил поднес его к запястью.
  Сзади послышался звонкий раскатистый смех. Фил вздрогнул и уронил нож на ногу. Брызнула кровь.
  — Собрался покончить с собой, слабак? Да забыл, что ты теперь бессмертен? На вот, револьвер, заряженный серебряной пулей, пусти ее себе в висок!
  Фил обезумевшими глазами посмотрел на стоящего рядом целого и невредимого брата, который над ним смеялся. Он взял протянутый револьвер, продолжая смотреть таким же обезумевшим взглядом.
  — Давай, давай, к виску! — раззадоривал Клаус.
  Трясущейся рукой, смотря взглядом шизофреника, Фил приставил револьвер к виску.
  — Ну что, страшно? — хохотал Клаус. — Ты не сделаешь этого. Знаешь почему? Потому, что ты — слабак! Ты умеешь только ныть и плакаться, что Локи тебя не любит!
  Со свирепой гримасой Фил направил револьвер на Клауса и нажал курок. Послышался выстрел. Но пуля прошла сквозь тело брата, совершенно не деформировав его, словно оно было соткано из воздуха. Клаус расхохотался:
  — Поздно, Каин, я уже мертв! Или ты хочешь убить меня второй раз? Смотрю, рука бы твоя не дрогнула и ты готов стрелять в меня хоть десятый раз. Ты променял жизнь брата на развращенного зверя, который пользуется тобой, как наскучившей игрушкой!
  — Заткнись, ты мертв! — сказал Фил, подбородок его затрясся и по щекам ручьями потекли слезы.
  — Плачь, плачь! — безжалостно говорил Клаус, нанося Филу невидимые пощечины. — Никогда тебе не обрести счастья, я проклинаю тебя, братоубийца!
  Фил снова прицелился из револьвера и начал стрелять. Один, два, три. В комнату вошел Локи.
  — Да что