Введение в философию

проверены. Но для этого бывает нужно ждать до самой своей смерти, которая вынесет окончательный приговор: это истина или заблуждение. А человек не любит ждать и философ торопится и выдает свои мысли за то, что есть, т.е. путает план онтологии с планом гносеологии. В этом, как раз, сказывается иллюзия философского разума, разума сугубого, не находящего ничего равного себе в смысле проверки, как об этом нас часто предупреждал немецкий философ Кант. Ученого хоть в этом спасает чувственный опыт, который сочетается с тем в разуме, что он к себе подпускает, а именно с рассудком, который этот опыт оформляет.
      Из всего сказанного (не только по объему, но и по существу) видно, что философия ближе всего к науке. Она и есть наука, но какая? Такая, какой она была прежде, когда ей занимался Аристотель или хотя бы Декарт. Но в век сциентизма, господства научной, а уже в XXI веке, техно-научной идеологии, об этом говорить можно только с нажимом, условно, на каких-то условиях, постоянно оговариваясь. И потом, в отличие от науки, философия - это дело личное, тогда как наука дело коллективное, социальное. Как правило, наукой никто в одиночку не занимается, вот если только математикой как самой отвлеченной из всех, кроме философии, наук. Однако математика и самая включенная в жизнь наука, потому что без ее предмета: чисел и их взаимных преобразований ничего в человеческом мире не будет работать. Все ею пользуются, но никто, кроме математиков, ее до конца не знает. Недаром математик, логик и философ XX века сэр Бертран Рассел на вопрос о том, что такое математика, ответил: «Математика – это то, чем занимаются математики, так что не мешайте нам заниматься».
      Философия, как и любая наука, даже такая описательная как история или ботаника, теоретична и занята понятиями. Однако если все другие науки заняты понятиями для вещей, а затем людей, чтобы от них, от вещей поиметь какую-то пользу (кстати, на это нацелена современная наука-science, в отличие от древней науки- sapientiae, в самой себе находящей пользу), то философия как мать наук, как их родитель занимается ими для понимания и полагает это достаточным для занятия. 
      Философия в этом смысле самодостаточна. Казалось бы, этим она похожа на искусство, которое тоже чем оно выше и лучше, тем больше похоже на себя, искусство для искусства. Что имеют в виду умные люди, когда так его характеризуют? Что от него нет никакой пользы, что в хозяйстве оно не пригодится, а если и пригодится, то только лишь как украшение, декорация жизни? Разумеется, не это. А что? То, что единственная польза от искусства заключается в том, как и от философии тоже, что оно делает человека человеком, не дает ему окончательно потерять человеческий облик. Как тут не вспомнить Федора Михайловича, как-то сказавшего, что «красота спасет мир». Правда, современное искусство не столько не дает, сколько помогает не только потерять человеческий образ, но и не искать его в принципе. Искусство, философия, как и наука, если она искусна, и религия тоже такая же, нужны человеку, чтобы через прекрасные и возвышенные, совершенные образы, воспроизводить в нем его человеческий образ, который не рождается от природы, а создается искусственно, точнее, культурно. Ничто человеческое само по себе, естественно, так просто, не держится, а постоянно нуждается в творческом сохранении в форме пре-образ-ования. 
      Но даже искусство не дотягивает до самодостаточности, потому что нуждается в публике. Деятель искусства, артист ищет признания, славы, он зависим. Тогда как философ в своем философствовании ищет не признания, а спокойствия и свободы. Как тут не вспомнить великого артиста Александра Сергеевича, который как-то сказал в сердцах: «На свете счастья нет. Но есть покой и воля!» Здесь он превзошел самого себя. Философ бы не смог не только лучше сказать, но и лучше подумать. Пушкин не только поэт, он и философ. Поэты умеют «в двух словах» сказать то, на что философу не хватит и объемного фолианта.
      Имея  в виду эту особенную конкретность искусства, можно признать, что оно нетеоретично. А философии теоретичности не занимать.
      С религией у философии тоже есть нечто общее, но есть и непреодолимые различия. Религия, как и философия, занимается делами не от мира сего, имеет дело с тем, что прямо не увидишь и не услышишь, не потрогаешь, что доступно только вере. Но, тем не менее, сама от мира сего, так как, как раз, использует все чувства для укрепления веры. И философия занято тем, что не от мира сего, т.е. не от царства наличного, что от людей скрыто, само бытие, скрывается за вещами. Но она и сама не от мира сего, тем самым, занимаясь умозрением, сохраняет единство образа мысли и образа жизни, действия. И  при этом умудряется оставаться непрактичной, бескорыстной. Тогда как религия только использует теоретичность, сама же является практическим занятием. И когда чрезмерно увлекается этим, то нарушает меру должного невмешательства в мирские дела, теряет свою созерцательность, грешит практицизмом, сребролюбием и прочими пагубными страстями своих служителей. Далеко, к тоталитарным сектам, ходить не надо, достаточно обратиться к традиционным вероисповеданиям. 
        Таким образом, наука есть теория и опыт научного исследования. Следовательно, она есть теоретическая система научных понятий, выраженных терминологически и выведенных друг из друга путем применения правил математического и иного (логического) исчисления алгоритмического характера. Результаты научного теоретического исследования выводят самого исследователя на действие физической закономерности материальной действительности физической (начиная с механической), химической, биологической и социологической природы, находящей свое проявление в явлениях природы регистрируемых в протоколе их опытного (эмпирического) наблюдения  и измерения.
        Наука как явление познания, его вид представляет собой  картину мира (научная картина мира), в которой наглядно изображается то, что выражается схематически как теоретическая система научных пропозиций (предложений).
        Наука как социальное явление рассматривается в исторической динамике своего становления через научные революции как перерыв постепенности эволюции или «нормальной науки».
      Ученые философы, а не научные философы, занимаются исследованием творчества философов, которые их этим учат.
      Если у Платона математика вводит в мир философии, т.е. является  основанием – условием возможности занятия философией, дисциплинирует мышление, его организует, им руководит, то у Аристотеля эту пропедевтическую роль играет логика категорий, которая вводит ученика в метафизику как первую философию. У Декарта опять математика, точнее, геометрия. У Спинозы она выступает методом не поиска и установления мысли, но ее излагаемого подтверждения. Как же тогда быть с тем, что философия есть в качестве метафизики метанаука, если физика есть наука-образец, идеальная наука, наука в идее. А что тогда математика? Математика – это формальная методология физики, формальный метод физического исследования, метод физики, а физика – математическое естествознание.
      Метафизический догматизм – опора на науку, на математику.
      Критицизм – критика чистого разума, т.е. абстрактного рационализма, метафизического догматизма. Появление диалектики антиномизма или трансцендентальной диалектики. Диалектики формы, а не содержания, диалектики границы, а не внешнего и внутреннего, за- и в- границы. Негативная диалектика, диалектика ограничения, определения.
      Позитивная диалектика спекуляции. То есть, сначала следом, потом отрицание, наконец, изобретение, выдумывание. Или Диалектика ограниченного, границы, ограниченного и границы. Не отрицания, а снятия в себе разделенного, а не соединенного, как в китайской диалектике амбивалентного типа.
      Не от абстрактного к конкретному, а от конкретного к абстрактному: изучение конкретной науки, а потом абстрактной в чистом виде в мировом понятии. Или, как раз, первый случай абстрактный, отдельно, от другой конкретности. А второй конкретно, т.е. в связи одного с другим.
      Не история и философия науки, а философия истории науки. Философия метанаука как наука логики, т.е. логика есть предмет философии или философия металогика, логика логики, логика лдогики научного исследования, логика логики истории науки, или понятие логики истории науки. Значит, не метафизика, как у Аристотеля, а металогика, как у Гегеля. У Канта критика чистого разума, т.е. философии как науки. То есть философия не наука. А что надо сделать для того, чтобы она была наукой? Для этого нет объективных условий опыта пространства и времени, так как она со своей догматической точки зрения – т.з. вечности, находится вне этих условий и для него неуловима, а поэтому непроверяема.
      Вот почему она имеет склонность уже не к заблуждению, т.е. несовпадению теории мысли понятия рассудка и опыта чувства факта наблюдения, а к иллюзии самого разума, запутывающегося в собственных противоречиях.
      Есть ли из этого выход? Есть, но не теоретический, а практический в следовании категорическому императиву, как бесспорному повелению.
      Гегель возвращает философии научность, но это уже научность самой науки, наукоучение, т.е. учение как наука Фихте. Иначе говоря, не учение науки, а наука учения, т.е. наука науки. Это единственно возможная философия. А что такое наука науки – это не натурфилософия Шеллинга, не философия природы, а наука логики Гегеля, философия мысли как понятия.
      Наукоучение есть наука, исследование догматики, утверждений, их смысла, наука, исследование  понятий не только как форм мыслей, но и как форм, порождающий начал вещей, причин вещей, их законов и действий этих законов, следствий причин как явлений природы.

      3. Методы научного исследования
      Философия является нам применительно к науке-science не только в своем собственно философском (метафизическом) качестве основания науки, но и пути (метода), следуя по которому наука приближается к своей цели, - установлению истины. Метод, который направляет науку к этой цели, называется диалектическим. Диалектический метод есть метод восхождения или исторического становления всего сущего, включая общество человека и его познание, от простого к сложному, от низшего к высшему, согласно собственной логики движение от абстрактного к конкретному. То есть, наука, чтобы развиваться, не может не полагаться на два принципа диалектической логики, как принцип единства логического и исторического, так принцип восхождения от абстрактного к конкретному. Содержание философского полагания науки раскрывается в системе методов научного познания.
      Прежде всего, это методы общенаучного характера, такие как, анализ и синтез, индукция и дедукция.
      Потом методы, основанием деления которых является отношение к материальной действительности: теоретическое или практическое. И соответственно различаются методы теоретического научного исследования и эмпирического научного исследования.
      Теоретические методы: абстрагирования, формализации,