лицо руками, чтобы я не увидела слезы у него на глазах.
Надев наушники, я решила пообщаться с Максом по скайпу, пока моя мать занималась ребенком. Слава богу, мой мальчик был уже спокоен и даже весел. Как выяснилось, они выпили на троих с его и моим отцом, чему я крайне удивилась.
-Мимоза! Она такая странная! Мне показалось, что голова у нее непропорционально большая к тельцу. Все ведь будет нормально?
-Не беспокойся. У младенцев всегда так. Мама сказала, что ты плакал.
-Вот же… я ведь просил не говорить тебе. Когда услышал твой крик, у меня сердце оборвалось, думал, не выдержу. Я так тебя люблю, так хочу обнять! Скажи, сейчас тебе уже не больно?
-Не больно, все хорошо. Приходи завтра, посмотришь, я разверну ее для тебя. У нее такие маленькие ножки и ручки! Она уже сейчас твоя копия, такая же светленькая и такая же красивая. Только никак не пойму, какого цвета у нее глазки. Но медсестры говорят, что цвет будет меняться. А мы ведь имя для нее еще не выбрали. Так что думай, молодой папочка, поручаю это тебе.
Макс примчался с самого утра, как только открыли вход для посетителей. Облачился в белый халат, вошел почти бесшумно и замер, увидев, как я кормлю нашу девочку. Я не сразу его заметила, потому что он стоял и смотрел на нас словно завороженный.
-Ты пришел?!– обрадовалась я, когда закончила кормить и положила ребенка на пеленальный стол. Макс посмотрел на меня глазами полными изумления.
-Не бойся, подойди,– улыбнулась я, понимая его состояние,– Вот, смотри какая она.
Я развернула малышку и оставила ее ненадолго для обзора. Но глаза Макса так и не поменяли выражения, он смотрел на нее все с тем же изумлением.
-Ну что ты, очнись. Потрогай ее. Это же твой ребенок. Ты придумал ей имя?– пыталась я его растормошить. Он посмотрел на меня и кивнул:
-Да, придумал. Берта. Означает "светлая".
-Оо, мне нравится! Ты самый лучший папочка на свете!
Несколько минут он осторожно притрагивался к детскому тельцу и вздохнул только, когда я запеленала ребенка и положила в кроватку.
-Младенцы первое время почти все время спят.
-Но она так жадно сосала,– испуганно сказал он приглушенным голосом.
-Это хорошо, значит, у нее сильная воля к жизни.
-Ты говорила, что она смотрит куда-то в пространство, но сейчас она смотрела прямо мне в глаза. Думаю, она уже все понимает. У нее был вполне осмысленный взгляд,– сказал он.
Я засмеялась и прижалась к нему.
Через неделю Макс привез нас с девочкой домой. Мои родители пока жили в моей квартире, и мама собиралась остаться еще на две недели.
-Странное имя выбрал Макс для ребенка,– сказала она, на что я ответила ей:
-Ты меня тоже не Катей или Наташей назвала. То и дело приходится объяснять, почему меня так назвали.
-Да... Хотелось чего-то такого, необычного,– задумалась она.
-Тогда это имя казалось мне каким-то французским.
-Да, оно французское, но его происхождение все-таки греческое. А Берточка… я уже не представляю ее с другим именем. Ты обратила внимание, что глаза ее действительно поменяли цвет. И смотрит она так внимательно. Макс это в первый же день заметил.
-Он так о тебе заботится…
-Тебя это удивляет?
-Немного. Его ровесники обычно бывают более легкомысленными и самовлюбленными. А он действительно мыслит и действует как вполне взрослый человек. Главный бонус его молодости в том, что он в отличие от более старших, не имеет пока страха перед жизнью. Поэтому ему все дается легко. Ты вот всего боишься, признайся.
-Да, боюсь. Он защищает меня от всего и даже от моих собственных страхов. Где, скажи, есть еще такой на свете, как он? Не знаю, что с нами будет дальше, но сейчас я хочу наслаждаться жизнью вместе с ним, и он все для этого делает.
***21
В универе у Макса наступила напряженная пора подготовки к зачетам, хотя многие из них он сдал по своему обыкновению досрочно. Однако игнорировать и пропускать практические занятия он никак не мог, поэтому я пользовалась маминой помощью до ее отъезда, а потом начала самостоятельную жизнь с ребенком. Это оказалось достаточно трудным для такой не слишком организованной личности, как я, однако рассказывать об этом Максу мне очень не хотелось, чтобы не отвлекать его от учебы. Особенно напрягала меня необходимость каждый день гулять с коляской. Я видела в парке много таких же мамаш, и все они выглядели веселыми и раскованными. В отличие от них, прогулки казались мне настоящим испытанием, потому что Берточка могла в любой момент потребовать кормления, а садиться на скамейку и, прикрываясь, оголять грудь, как другие женщины, казалось мне верхом неприличия. К тому же, с самого первого дня, как только я решилась на прогулку с ребенком, мне казалось, что за мной постоянно ходят какие-то подозрительные личности.
Сегодня один из этих субъектов подскочил ко мне, чтобы помочь, когда я споткнулась.
-Что вам нужно?!– почти закричала я,– Почему вы ходите за мной?
-Разве Юрий Викторович не сказал вам? Мне поручено охранять вас и ребенка.
-Никто мне ничего не говорил! Оставьте меня в покое!
Я едва смогла успокоиться, после чего быстро покатила коляску к дому.
-Но ведь вы не погуляли даже часа, как положено,– семенил за мной этот странный субъект.
-Положено? Кем же это? Если вы не оставите меня, я пожалуюсь мужу или вообще полицию вызову.
Но он все равно сопровождал меня на некотором расстоянии до самого подъезда. После этого я долго не могла прийти в себя. И только Берточка привела меня в чувство, потому что впервые осознанно улыбнулась. В совокупности со странно осмысленным взглядом ее темных, как вишни, глаз, улыбка придавала ее личику какое-то почти взрослое выражение. Это сразу заслонило все мои волнения, я тут же сфотала ее на мобильник и отослала Максу.
Теперь наша девочка улыбалась всегда, как только я или Макс появлялись в поле ее зрения. А Макс мог целый час неотрывно смотреть на нее расширенными от удивления глазами, трогая ее крошечные пальчики и прикасаясь к ее нежным светлым кудряшкам.
По поводу охранника он убедил меня смириться, поскольку был согласен с отцом в необходимости моего сопровождения.
-Этот человек будет в полном твоем распоряжении. Вот его телефон для связи. Он будет находиться в машине рядом с нашим подъездом. Если вдруг тебе потребуется куда-то, ты всегда можешь использовать его, если нужно что-то купить, а тем более если нужно поднять коляску по ступеням к лифту. Ну и все остальное. Сейчас ты слишком уязвима, чтобы справляться со всем в одиночку, когда меня нет рядом.
Конечно, задача при спуске и подъеме на ступеньки крыльца была мне облегчена, но я все равно не доверяла этому чужому мужчине и всегда брала ребенка на руки, пока он занимался коляской.
Иногда я видела отца Макса. Он не подходил ко мне близко, смотрел издали, но даже это неприятно волновало меня. Хотя пару раз Макс позволил ему войти к нам и увидеть Берточку вблизи.
Ленка искренне радовалась за меня и рассказывала, что новый парень уже намекал ей на желание жить вместе. Она опасалась брать Берточку на руки, слишком та была еще мала, но любила смотреть, как я кормлю и меняю подгузники. Ленка теперь часто говорила:
-Я, конечно, еще девушка незамужняя, но думаю, скоро мне все это тоже понадобится.
Моя жизнь с появлением ребенка стала сложнее, но теперь я ощущала какое-то неизмеримо большее счастье, чем раньше. Об этом же мне говорил и Макс. Мы ждали его 19-летия, это был как бы рубеж между нашим настоящим и будущей взрослой жизнью для нас обоих.
***
Часть 2. Заслоняющий
Ты занимаешь большую часть моего мозга,
я все время боюсь, как бы кто не воспользо-
вался твоей неискоренимой наивностью, она
делает тебя совершенно беззащитной. Я буду
заслонять тебя всеми возможными способа-
ми, чтобы никто внезапно не сбил тебя с ног.
***1
На первой паре я чуть не заснул, хотя сидел с не полностью прикрытыми глазами. Лекция была монотонной и для меня почти бесполезной. Сквозь сон я слышал голос препода и даже что-то улавливал из его пояснений по теме, а в перерыве провалился в сон глубоко, положив голову на папку с конспектами.
Мой приятель Платон подстраховывал меня и разбудил, заметив, что препод идет прямо к нам. Еле продрав глаза, я постарался сесть прямо и придать лицу выражение крайнего внимания.
-Студент Пахомов,– обратился ко мне препод,– вы можете быть свободны. Вы ведь уже сдали зачет по данной теме.
-Мне хотелось еще раз послушать материал,– ответил я, но он мельком глянул на Платона и вновь обратился ко мне:
-У вас, кажется, ребенок не так давно родился, вы наверняка сейчас не высыпаетесь.
-Простите. Я исправлюсь,– ответил я.
-Надо же,– удивился Платон,– этот непробиваемый чурбан даже проявил к тебе сочувствие. Ты ему явно нравишься.
Но отошедший препод вдруг снова вернулся:
-Совсем забыл. Ваша работа очень заинтересовала комиссию по инновациям. Подойдите после занятий в деканат.
-Ого,– завистливо воскликнул Платон, когда препод наконец-то ушел,– Макс, это же здорово!
Платон был единственным из нашей группы, с кем я общался. Хотя и он меня порою напрягал. Остальные парни держались компанией, куда я не хотел вливаться. И конечно они считали меня гордецом. Платон мог побалагурить в кружке с одногруппниками, но все равно потом возвращался ко мне. Приносил кофе и бутерброды, хотя я и не просил.
В деканате меня уже ждал руководитель экспериментальной группы.
-Мы хотим предложить вам поработать с нами. Тема – нейросети и искусственный интеллект. Судя по представленной вами работе, вы вполне в теме и на уровне. У нас очень сильная команда, уверен, вам понравится.
-Понимаете…,– вздохнул я,– У меня слишком мало сейчас возможностей отвлекаться от основной учебы. А после лекций я должен спешить домой по семейным обстоятельствам.
-Ах, да, мне сказали, что у вас маленький ребенок. Мы могли бы освободить вас от практических занятий и от части лекций, которые, судя по всему, для вас фактически бесполезны, поскольку вы самостоятельно уже перешагнули на более высокий уровень. Мы только с военной кафедрой не сможем договориться, с остальными проблем не будет. Почему вы сомневаетесь? Давайте попробуем? Если вам что-то не подойдет, вы всегда сможете вернуться в прежний режим.
-Не думаю...,– вновь начал я,– С лекции или практики я в любой момент могу сорваться в случае, если это потребуется моей семье. Моя жена остается одна с ребенком и всякое бывает. А если я войду в ваш проект, вряд ли возможно будет часто отлучаться.
Руководитель задумался, но потом сказал:
-Я понял вас. Мы решим этот вопрос, у вас будет достаточно свободный режим. Мне только требуется ваше принципиальное согласие.
Платон уже ждал меня на выходе.
-Ничего себе! Жаль только, что теперь я смогу реже тебя видеть.
-Еще ничего не решено окончательно. Я согласился лишь попробовать. И с женой нужно поговорить.
-Но сам факт того, что они пригласили тебя, второкурсника, говорит о многом. Хотя чему я удивляюсь, ты уже три зачета досрочно сдал. А жена… поймет. Куда ей деваться.
-Не смей говорить о моей жене пренебрежительно!– оборвал его я.
Платон удивленно взглянул на меня и поспешил извиниться:
-Прости. Я вовсе не хотел…
-Закончим об этом. Прошу тебя больше не касаться вопросов о моей семье.
-Да,
