Тайна Порфирия Иванова Роман-исследование. Роман-игра.

же меня представила на это место! Дай же мне силы, дай же мне моё терпение! От этой тяжести не отказываюсь.
Вечером, когда «гости» уехали, Учитель сказал Валентине:
— Просил я сегодня Природу, и она ответила мне человеческим голосом: «Тело твоё будет отдыхать, а в Духе истинном мы с тобою всё сделаем для Человечества».
Валентина слышала лишь Учителя, ведь голос Природы мог слышать только он сам.
Жил он среди нас до определённого срока. До последнего дня принимал людей, говорил:
— Скоро я уйду, но вас одних не брошу.
Апрель 1983 года выдался тёплым. Тело Паршека лежало на лавочке в тени сада.
Выполняя его волю, Валентина три дня обливала Учителя холодной водой. Люди приезжали проститься, целовали его и чувствовали запах весеннего дождя. Тело было живое, мягкое, под лавочкой играл котёнок.
Он, ещё перед уходом, говорил, что над домом загорится крест. Искали его на звездном Небе, а крест выступил у него на лбу на третий день. Даже на фотографии можно заметить. Дом в Кондрючем теперь называется Домом Здоровья. Нет таких мест, откуда бы не побывало здесь людей. Всех принимает Валентина. Она стала сохранительницей его дела.
А в этом году у нас в Ореховке был повод всем задуматься. Приехало море людей — тысячи две, а то и три. Праздник у них 25 апреля. День рождения Паршековой Идеи, когда Паршек в Природу пошёл. Встали у подножья Бугра, поклонились этому месту и, в один голос, сказали:
— За всё, наше сделанное, прости.
Пропели Учителев Гимн «Слава Жизни».
Потом уже, когда все уехали, вот где чудо было: ни одной бутылки, ни одной банки не осталось. Все они, как один, собрались с единой мыслью и не емши.
«Достичь надо верной цели, чтобы душа была свободной и чистой, чтобы все неприятности были сняты невидимым глазом без вмешательства постороннего и рук.
Милые мои, живущие на Белом Свете, люди! Взгляните вы на Солнышко, увидите свою правду, своё выздоровление: быть таким, как я —  Победитель Природы, Учитель народа, Бог Земли.
Земля дождя ждёт, Солнца, снега — единое всё, нераздельное. Зёрнам прорастать надо. А люди живут в гордости, всяк считает дело своё делает и знает, через ум Природу коверкают. Где же сердцу место своё помнить, коль разумники все?
Не будь ни лучше и ни хуже, а таким, как есть, иди к ней с открытым сердцем и душою всеприемлющей. В учении моём держи себя в чистоте помыслов, а я помогу тебе здоровьем своим. Кто устоит, тому помогу.»
                Уход Учителя
      За день до ухода Учителя к нему приехали шесть человек. Учитель лежал на кровати и встать не мог. Валентина встретила людей и сказала им, что Учитель очень слаб и вряд ли сможет их принять. Тяжело ему. Учитель услышал, что кто-то говорит и позвал Валентину. Она сказала, что мол приехало шесть человек и просят их принять. Учитель хотел встать, но не смог. Потом он заснул. Люди остались ждать. Валентина разместила их в доме, накормила и спать уложила. Сама прилегла, но сон никак не шёл. Гдето часа в четыре Учитель проснулся и позвал Валентину.
- Пойди и прими всех, - велел Учитель.
    Она пошла будить людей и сказала им, что Учитель велел их принять. Люди согласились, и она приняла их всех, также как принимал Учитель – и водой обливала и массаж делала, и электричеством своим лечила. Потом каждому свой совет дала – что надо делать, чтобы быть здоровыми. И люди остались довольны и спросили – не надо ли чего помочь?
    Тут Учитель позвал её и сказал:
- Хочу борщика зелёного.
  А был апрель месяц, зелень-то только-только повылазила. Люди помогли ей нащипать зелени, и она сварила борщика. Как раз тарелочка получилась. Он его покушал. А пока он кушал, она яблочко испекла. Он и яблочко скушал, а через некоторое время говорит:
- Валентина, дай молочка.
      Принесла она молока. Съел. Полежал немного, а потом с постели встал и сказал:
- Валентина, если я умру, сохрани моё тело, как зеницу глаза своего.
  Потом прошёл по комнате – туда-сюда, вертается и опять:
- Ты слышишь? Сохрани моё тело, как зеницу глаза своего.
  Ещё раз прошёлся по комнате и строго так посмотрел на Валентину.
- Ты слышала?
- Слышала, - говорит Валентина, - всё сделаю, как ты сказал, Учитель.
  А он и говорит:
- Как бы я хотел…арбуза.
- Учитель, у нас арбузы кислые, а у Таи есть, она солила. Ты ложись, а я мигом…
  Тая – это была приёмная дочь Валентины и жила она в соседнем селе. Бросилась Валентина на двор, а там Юра – сосед.
- Юрочка, заводи машину, поехали до Тайки, привезём Учителю арбузов.
    Поехали они туда, а там никого нет. На двери замок хитрый. Они его крутили, но открыть не смогли. Потом пришёл зять – Григорий, открыл и бегом за арбузами.
    Привезли они арбузы. Стала Валентина арбуз резать, да по маленькому кусочку давать Учителю, режет и даёт, режет и даёт. И только она отрезала ещё один кусочек, как вдруг Учитель начал сваливаться, то сидел и ел, а тут начал сваливаться… И ушёл!
    Анна Петровна Тришина, одна из тех шестерых, которых принимала Валентина, подхватила Учителя с одной стороны, а Настенька Афонина – соседка – с другой. Положили на пол. Валентина стала делать ему искусственное дыхание, но он не оживал. Она в крик:
- Ушёл, ушёл Учитель!
      Тогда Анна Петровна попросила нашатырю, Валентина принесла. Дали понюхать нашатырю, но и это не помогло. Только изо рта пошли кусочки арбуза, а потом немного, всего две ложки крови. Вынесли тогда его тело на двор за домом, положили на лавочку и стали поливать водой. Он лежал, как живой. Трое суток Валентина поливала его тело, как было завещано им самим. Понаехало много народа – подходили и целовали его. Тело его, несмотря на 25-градусную жару, было, как живое и пахло ароматом весеннего дождя. Всё тело было бронзового цвета, а на лбу проступил белый крест с равными концами. По чёрным потрескавшимся подошвам ползали муравьи и одна божья коровка, а под лавочкой играл котёнок - смертью совсем не пахло.
  Никому, кроме сына, ни слова не сказали. Откуда народ узнал? – Неизвестно! Приехал сын Яков «готовенький» - пьяный и говорит:
- Я забираю его в Сулин.
    Валентина перчить не стала. Что тут можно делать? Сын, он и есть сын, права его.
- Забирай, только он велел его не потрошить.
- А как же быть? – спрашивает Яков.
  Тогда Валентина послала в новошахтинскую больницу Юрочку и тот привёз справку от Раисы Александровны.
    На четвёртый день явились власти – милиционер и ещё какой-то начальник. И началось!
- Только потрошить!  Только потрошить!
- Не дам! Режьте меня на части, а его не дам, - показала свой характер Валентина. Яков растерялся, не знал, что и делать, а потом сказал:
- Будем хоронить его здесь.
  И они его схоронили. Пётр Матлаев с ребятами вырыли могилу и похоронили его как есть, без всякого гроба. Многие кричали Валентине:
- Ты его живого закопала!
- А лучше ли было, чтобы забрали, да выпотрошили? – отвечала Валентина.
    Все приехавшие люди прекрасно понимали, что хоронят только тело Его.
- В Духе же Истинном Он живой, вернее будет сказать, что ОН живее всех нас, - так сказала Валентина над Его могилой.
    И Порфирий слышал эти слова, потому что присутствовал при этом. Он ещё два дня назад хотел было вернуться в своё тело, но Мать-Природа, которая встретила его в Другом Мире, сказала:
- Ты своё дело сделал Паршек, теперь пусть люди сами свои дела делают. А здесь тебе отдыхать не придётся.
    И он смирился, тем более, что на третий день пришла к нему Лиза, его первая и единственная Любовь, и сказала:
- Вот мы и встретились, теперь уж нас никто и никогда не разлучит.
  И он взял её за руку, как тогда в юности, и они пошли вместе по солнечной тропинке, которая вилась среди лугов. Они были в светлых одеждах – белых рубашках и штанах, а ноги их были босы.  На головах у них были венки из цветов – у него из ландышей и подснежников, а у неё из васильков, ромашек и колокольчиков. За ними шла белая лошадь, та самая на которой Лиза увидела Порфирия на речке.
  Разбирая тетради Учителя, Валентина прочла одну из последних записей Учителя: «… я нахожусь в тюрьме. Моё слово должно жить в людях везде и всюду, а мне не дают говорить…»
    Так у нас заведено, что только уход человека с земного плана, даёт возможность его словам дойти до людей. Так было, но так не должно быть! И кто знает доживём ли мы до тех Светлых Времён, когда Слова Паршека о будущем сбудутся. Дай-то Бог!
  Просто Земной Человек
Наверно, у вас сложилось мнение, что Иванов действительно был Сверхчеловеком, однако, он был Земным Богом и Земным Человеком. Вот как вспоминает о нём его сын Яков.

Яков - сын Иванова
"Яков — это мой сын любимый. Он говорит правду людям, что его любимый отец хочет. Он хочет, чтобы его сын был такой, как он есть сейчас. А сын говорит: "Нет, папа, я — твой сын, а ты мой отец. Но твоего здорового духа я не хочу знать. Я живу так, как живут все люди зависимые. Они злоупотребляют сами себе: курят папиросы, пьют вино. Я отказываюсь по дороге отца идти. Если бы он не мерз, я может быть, за ним пошел, а то он крепче всех мерзнет". П. К. Иванов.
Знакомство
(Вспоминает Виктор Орлин)
      27 декабря 1990 года перед похоронами Валентины Леонтьевны Сухаревской было не до знакомства. Полторы сотни, приехавших в Дом здоровья, находились во власти совсем других мыслей. Оказавшись рядом с Яковом, я лишь протянул ему газеты с материалами об его отце, которые он принял с благодарностью. Однако Природа словно нарочно создавала начало нашему основательному знакомству. Когда среди толпы мы вновь оказались рядом, то естественно перебросились несколькими словами:
— Вот вы все едете сюда, — говорил Яков. — В этот дом. Много про него говорите, а ничего-то про своего Учителя не знаете. У вас в понятиях все не то. Вы даже не хотите узнать в Иванове человека. Он разочарованно махнул рукой, обращаясь ко всем стоящим рядом. Этот искренний жест от сердца был красноречивее всякого слова. — Вы даже не задумываетесь, что в этом доме отец жил недолго. А ведь есть другой дом, где он прожил тридцать лет. Вы только подумайте: тридцать лет. Ваш Учитель там жил, купался, ходил, ел, спал. Это вам не так просто. Вот бы надо где всем побывать. Ничего вы про отца не знаете.
    Яков не просто приглашал всех в Красный Сулин. Он просил найти корреспондента, который приедет к нему, окунется в атмосферу дома и расскажет всем правду. Он похоже не догадывался, что корреспондент стоит передним. Яков просил приехать так искренне. И у нас состоялся об этом договор. После знакомства с Яковом поездка в Красный Сулин у меня не выходила из головы. Я достал водки, фотопленки, магнитных кассет и сахар для гостинца — все, казавшееся необходимым для сбора материалов и задушевных бесед. Главное же, я готовился внутренне, совершенно не зная, в каком ракурсе о сыне П. К. Иванова писать.

Дом
        Красный Сулин — город достаточно большой, чтобы в нем поплутать в поисках нужной улицы, особенно в темноте. Я спрашивал Первую Кузнечную 12, и люди мне объясняли, как лучше ехать, пересаживаясь с одного автобуса на другой. Невольно вспоминались утверждения Якова, будто его тут все знают. Люди затруднялись показать точно улицу, но стоило мне произнести фамилию Иванов, как все сложности исчезли в один миг. Моему приезду в доме Ивановых очень обрадовались. Якову и его жене Вере в