Блогер, чао!

хотите?.. – осмелел Евсей Слюнтяев, гордо изымая бутылку виски и бесконечно одиноко, словно на голой авансцене, в лучах софитов, изысканно наливая себе на два пальца. – Сейчас… стоимость одного биткойна… – он демонстративно сделал глоток (Гога Ноз громкого икнул) и посмотрел на них прозрачными, как у сангвиника, глазами, – пятьдесят тысяч американских долларов! И будет только расти! Вот так-то, господа бандиты! Качать стоит, даже если ты при смерти! – открыл он карты.
И это была непререкаемый аргумент торжества капитала во всей его красе всемирной славы!
Братья помолчали, ошарашено глядя на него, а бандиты просто ничего не поняли и ждали, когда же им начнут платить хоть за что-нибудь, ну хоть копеечку. Но платить было не за что, ибо биткойны были исключительно виртуальными деньгами, и Сеня Бабакару с Гогой Нозом страшно расстроились, ибо начали догадываться о своей никчёмности во вновь открывшихся исторических реалиях.
Братьям же стало ясно, что исключительно вёрткий Самсон Воропаев, похожий на Леонардо Ди Каприо, ловко обвёл их вокруг пальца и пропал с концами. Где он? Ау-у-у! Что он? Ау-у-у! Искать бессмысленно, ибо с такими деньгами можно безбедно прожить даже на Луне.
А хитрый и предприимчивый Сеня Бабакару вовремя сообразил, что раз биткойн такой дорогой, то, значит, его тоже можно украсть, как любую, пусть даже и виртуальную вещь. Надо расспросить головастика, как? – открылась ему истина; и он почувствовал, что попал на золотую жилу, которую ещё никто никогда не разрабатывал.

***
– Надо выпить! – нервно заявил Мирон Прибавкин, когда они, виляя задом с бодуна, мчались по Ильинке, и так резко ударил по тормозам на пяточке перед радостно мигающими огнями бара «Los Banderos», что все дружно клюнули, аки журавель в колодец.
Мучимые жаждой, они вывалили из машины и вломились скопом, едва списавшись в дверной проём заведения.
К их удивлению, в закутке, за углом стойки в тягостном унынии напивался небритый и помятый, как старый, больной лис, сам мэтр кино и экрана – Эраст Проказов, с неоригинальной кличкой Кузя. И хотя бар был полупустым, Эраст Проказов сделал вид, что не заметил вошедших и даже отворотил морду сколько мог, едва не свернув шею. Однако Павел Крахоборов протопал, как першерон, своими большими, как снегоступы, ножищами и по-свойски хлопнул Эраста Проказова по сдобному плечу огромной ладонью:
– Ба! Да здесь все свои люди! И плачу, и рыдаю!
По телевизору за спиной бармена известный певец в седых кудрях доверительно сообщал, что цвет настроение у него голубой.
– Положим, я не ваш… – брезгливо отстранился мэтр Эраст Проказов, покосившись, как на неисправимого грешника в третьем поколении, и пододвинул стакан с виски поближе, чтобы, не дай бог, Павел Крахоборов не вылакал бы.
– Налейте профессору за мой счёт! – в назидание велел Павел Крахоборов, падая на хрупкий стульчик рядом и призывая тем самым толстенького и кругленького мэтра Эраста Проказова быть проще и не воротить физиономию почём зря.
– Ну что, папаша… – в унисон грубо спросил Сеня Бабакару, усаживаясь с другого боку, – деньги кончились?..
В его словах прозвучала скрытая угроза. Он нарочно отстал от компании и узнал от Евсея Слюнтяева, как озолотиться на экзотических биткойнах, и был воодушевлён сверх меры, ибо истина была примитивной до безобразия: всего-то надо было слямзить из нужного мобильника нужные коды с приложениями биткойнов и перевести их на свой кошелёк. Дело-то! Это даже не преступление, а просто функция, которую никто не заметит! – рассуждал Сеня Бабакару. Фразу, которую ему продиктовал Евсей Слюнтяев, он аккуратно записал как руководство к действиям и возбуждённо крутил её в голове и так и сяк, приноравливаясь к вновь открывшимся реалиям современности. Проще простого! – воодушевлённо думал он, радостно потирая руки. Завтра же займусь, мечтал он, а в зал к Альберту Симовичу больше ходить не буду, открою свой, шикарный, с девочками и баром.
– Упсб! – ужасно расхрабрился Эраст Проказов и даже хотел показать Сене Бабакару дулю с маком, но вовремя вспомнил, что имеет дело с туповатым боксёром, у которого вместо мозгов на первом и втором, и даже на третьем месте – одни кулаки.
– Что такое «упсб»?! – пьяно мотая головой, в свою очередь спросил Мирон Прибавкин, которому досталось место на периферии, рядом с Павлом Крахоборовым, и он, чтобы заглянуть через его широкое боксёрское плечо, вынужден был тянуть шею, как аист, проглотивший лягушку.
– Упаси Боже! – патетически всплеснул пухлыми ручками Эраст Проказов. – Упаси боже иметь такую компанию! – добавил он со значением собственной исключительности и хотел всем показать, как Эйнштейн, язык, но из скромности сдержался, помня, что жить ему осталось ровно до утра и что пора уже думать о вечном душевном покое.
– Чем же тебе наша компания не угодила? – снова спросил Мирон Прибавкин, чётко помня, что на допросах надо вести себя жёстко и бескомпромиссно, и на вопросительный взгляд бармена заказал себе самого дешёвого крымского коньяка, как средство для быстрого опьянения.
– А вы до сих пор не можете найти моего друга, Жоржа Поленова! –выпалил претензию Эраст Проказов, и слёзы отчаяния брызнули ему в его «макаллан».
Он до умопомрачения ясно представив, как его казнят на закате, словно Христа. На фоне Чёрного моря, с жалостью к самому себе подумал он, чтобы все видели, как умирают великие продюсеры и режиссёры. Обида на весь мир едва не убила его на самом деле: он стал искать по карманам, чем бы застрелиться, но, к счастью, ничего подходящего не нашёл – даже у бармена на стойке, и ещё больше испугался. Накануне ему позвонили и от имени Вольфа Грека предупредили, что по его душу уже нанят арабский киллер с палительными запалами.
– Не всё так просто, мой друг! – заверил его Мирон Прибавкин, чувствуя, что зверски пьянеет, а язык заплетается. – Не всё так просто… хотя мы на верном пути!
И хотел рассказать в утешение, что Самсон Воропаев не платит налоги, что он вовсе не Самсон Воропаев, а Сидор Пьянзин, то бишь Георгий Андреевич Репьев, тайно качает биткойны, то бишь, кроме всего прочего, вынимает из пространства, аки булгаковский Коровьев, чистые доллары, и в ус не дует; но вовремя прикусил язык, вспомнив, что это огромная, безмерная, чуть ли не государственная тайна: если все начнут качать, то биткойнов на всех не хватит, дело обесценится и пойдёт прахом. Он даже поперхнулся от умной мысли и глупо заухмылялся, помня, откуда Галина Сорокопудская берёт деньги.
Эраст Проказов посмотрел на него с удивлением и воскликнул на всякий случай:
– Что же мне теперь делать?.. Я не жилец! – усовестил он их. – И всё из-за вас, лепрозорных! Дебилы!!!
Казалось, он снова готов был пустить скупую мужскую слезу, чтобы разжалобить жесткокожих идиотов от прокуратуры и бандитов.
– Что ты… родной… – сочувственно шмыгнул Сеня Бабакару, – что ты… Мы тебя не бросим! – хихикнул он в ухо Эрасту Проказову, как в пещеру Аладдина.
Он решил, что в одиночку найдёт Самсона Воропаева и очистит его виртуальный кошелёк, и дело с концом.
– А если надо, ара джан, даже защитим! – искренне высказался Гога Ноз, выказывая белые и острые кавказские клыки.
– Ты за себя отвечай… – с презрением шепнул ему на ухо Сеня Бабакару, давая понять, что каждый сам за себе. И хотел веско добавить в адрес Эраста Проказова, что, мол, пора бы продлить сделку и смазать дельце некой суммой в эквиваленте добра, но не понимал, как бы половчее это сделать, чтобы Эраст Проказов не отвертелся, а, наоборот, проникся важностью обстоятельств. Но Эраст Проказов уже расчувствовался и с барского плеча велел налить всем по порции «макаллан». Взглянув на бутылку, из которой наливал бармен, Сеня Бабакару потерял дар речи: порция на два пальца стоила никак не меньше трёх сотен долларов. Да у него денег куры не клюют, сообразил он, и второй раз за день ликующе потёр руки, словно уже засунул их в карман Эраста Проказова. Вот пруха! – обрадовался он.
Однако Эраст Проказов так тоскливо посмотрел на него сквозь свои тортилловые очки, что у Сени Бабакару дрогнула душа и мороз пробежал по спине. Он понял всю глубину отчаяния Эраста Проказова, но не отступился из чисто профессиональных взглядов на жизнь.
– Когда?.. – взволнованно спросил Сеня Бабакару, обдумывая разные комбинации: от того, чтобы незаметно разжалобить продюсера ещё больше и он сам всё отдаст, до чистой воды гоп-стопа, но не пришёл к окончательному выводу.
– Скоро… – угрюмо заверил его Эраст Проказов и опрокинул в себя дорогущий «макаллан», не почувствовав его вкуса.
– А сколько осталось?.. – не отступил Сеня Бабакару, поглядывая на обречённого продюсера с пониклыми плечами.
– До полудня… – тяжко вздохнул Эраст Проказов и дал знак бармену.
– Да… – посочувствовал Сеня Бабакару, – у меня тоже однажды так было…
Он подумал, что вытащить кошелёк у пьяного Эраста Проказова даже легче, чем скачать коды. Ищи потом ветра в поле. Ничего не докажешь.
И Эраст Проказов великодушно сказал:
– Налей ещё всем!
– Чего будешь делать? – спросил Сеня Бабакару, распробовав дорогой «виски» и сообразив, что ещё вполне может отличить его даже после огромного количества разной дряни, которую они сегодня вылакали.
– Повешусь… – откровенно сказал Эраст Проказов. – Прям сейчас пойду и повешусь в отхожем месте… – И представил себя с мерзко высунутым языком.
Классно! – в свою очередь обрадовался Сеня Бабакару, воображая, как изымет портмоне у висящего на шнурке продюсера. Однако сказал обратное:
– Брось… – сказал он проникновенно, полагая, что до поры до времени надо маскироваться. – Может, сбежишь куда? – спросил он на всякий случай, чтобы обеспечить себе душевное алиби.
– Молодой человек… – веско заметил Эраст Проказов, наводя на него свои очки, как прожекторы, и знаком благодарности попросил бармена налить им обоим по два двойных, – а вы не хотите сняться у меня в роли второго плана? – огорошил он изящным переходом мыслей.
– Как это?.. – растерялся Сеня Бабакару и моментально сделался синефилом, хотя тащился за пивом исключительно от «прапорщика Задова».
От волнения алкоголь попал у него не в то горло, и Сеня Бабакару закашлялся, как кикимора на болоте.
Телевизор за спиной бармена вещал на полной серьезности:
– В Москве запретили снимать презерватив без согласия партнёра!
Опять началась реклама о шуруповёртах, и Мирону Прибавкину, уже казалось, что надо родиться, побриться и купить этот самый шуруповёрт, чтобы умереть в счастье и радости.
– Роль второго плана, очень востребована! – воодушевленно стал уговаривать Эраст Проказов, на мгновение забывший о существовании страшного и жуткого Грека Вольфа. – Оплачивается всего лишь в два раза дешевле, чем главному герою, – поспешно добавил он, испугавшись, что Сеня Бабакару откажется, как и Жорж Поленов.
За горло опять схватила болезнь всех продюсеров и режиссёров: никто не желал сниматься по доброй воле, все отнекивались, все презирали никудышную профессию актёра. Будь что будет… – думал он, теряясь в неведении, воображая всемирную катастрофу синема.
– А сколько?.. – не поверил Сеня Бабакару, размазывая слёзы радости по лицу.
Он уже