Расстрельное танго

флотский, а партия приказала и с пехтурой теперь якшаюсь. Да, кабы только с пехтурой, а то…. Сами знаете контингент у нас какой….
- Наслышан…. Что ж, «за неимением гербовой пишем на простой». Поставленную задачу будем выполнять тем личным составом, что имеется в наличии…. С приказом, как я понимаю, все ознакомлены?.. Времени у нас на раскачку практически нет. К сожалению, даже не с корабля на бал, а с марша в бой. Товарищи командиры! Принимайте взводы и выдвигайте их на позиции для атаки противника. Знакомиться с подчинёнными придётся в ходе боя…. Старшина! Обеспечить переменный  состав роты табельным оружием и боеприпасами….

…Но где ж я тебя видел, а, Березов?.. Эх, нет времени заняться тобой плотно! Разъяснить бы тебя надо…. Да, ладно…. С делом твоим потом ознакомлюсь. Да и бой покажет - что ты за фрукт. Кавалерист, говоришь?.. Что ж, в атаку без лошади, пойдёшь, вашбродь, по рабоче-крестьянски…. Ясное дело – из «бывших». Я ить их белую кость наскрозь вижу…. Как же так?.. От него же ещё лагерями пахнет!.. Ох, чтой-то они там на верху накрутили!.. Ну, ни чё. Вспомним молодость и лёд кронштадский! Хоть и не входит это в мои служебные обязанности, а в атаку я сегодня пойду. За твоей спиной пойду, офицерик. И, ежели что….

… Гляжу на свои «командирские»: артподготовка закончится через пятнадцать минут. Старшина и бойцы постоянного состава выдают  трёхлинейки, обоймы к ним, патроны и штыки. Именно в такой последовательности. А то были, знаете ли, прецеденты….
Дав команду «заряжай», Березов обходит шеренгу, внимательно осматривает экипировку каждого штрафника, задаёт какие-то короткие вопросы. Иногда берёт в руки винтовку, извлекает обойму, передёргивает затвор, производит контрольный спуск…. Что ж, дело он своё, похоже, знает. Видно - строевик, не из штабных…. Закончив осмотр, Березов выходит на середину строя и начинает что-то говорить. Слышно его плохо…. Ставит боевую задачу…. В заключении он повышает голос:
- … так что: семь бед – один ответ, а два раза не умирать…. Рассыпаться в цепь!.. Вперёд марш!..
В этот момент артобстрел обрывается и слышно как кто-то из второй шеренги говорит в полголоса:
- Что ж, вперёд!.. Раз уж нет пути назад!..
Идём молча, в рост, выдерживая дистанцию, наперевес  с винтовками с примкнутыми штыками.  Комроты, по ходу движения, небрежно похлопывает себя по голенищу ялового сапога  подобранным прутиком….  Я следую за ним тенью….
Немцы пока молчат. Верно, поближе подпускают….
Метров через двести  Березов обнажает «наган», отдаёт  команду и вот мы уже бежим…. Наконец-то немцы дают о себе знать: затрещали короткими очередями МР-40, забухал MG-42…. Чуть позднее, начали прилетать мины…. Всей этой какофонии противостоит кажущийся слабеньким рёв сотни глоток: «Га-а-а!..
Я как за щитом стараюсь всё время держаться за спиной Березова…. Ай, крошат, крошат штрафничков!.. От разрывных на бушлатах и «х/б» словно маки алые расцветают…. Нас всё меньше…. Но, странное дело, кажется, яростный вопль становится всё громче и громче…. А ведь полроты уже как не бывало!.. Да и из оставшихся,  наверняка, ранен каждый третий…. Ну же, ну же! До линии обороны  «фрицев» осталось не более пятидесяти метров….
…А ведь вспомнил  я тебя, вашбродь…. И приговор твой ещё никто не отменял, и срока давности он не имеет…. И, пожалуй,  «исполню» я тебя счас сам. Самое время. Как говорится: лучше поздно, чем ни….

ШТРАФНАЯ РОТА

В бой идет штрафная рота
В полный рост – как на парад…
Позади штрафной пехоты –
Заградительный отряд:
Шесть станковых пулеметов
Вдоль траншеи стали в ряд…
«Что ж, вперед! – воскликнул кто-то,-
Раз уж нет пути назад…»

Сотня старых «трехленеек» -
Две обоймы, «русский штык»…
Все сильнее и сильнее
Нарастает хриплый крик.
А правее и левее –
Пули свист, снаряда взвизг…
Все быстрее и быстрее
Косит смерть своих штрафных!

За отвагу награждая
Смерть их метит набегу –
Словно маки расцветают
На застиранном «б/у».
Но живые не считают:
Кто остался на лугу –
Их штыки несут, сверкая
Смерть чужую – жизнь свою!


Ближе черные окопы,
Ближе черный мертвый лес…
А осталось уж пол роты –
Каждый третий ранен здесь.
Что же лучше – пулеметы,
Иль позиции «СС»?
Но тогда воскликнул кто-то:
Бога нет – удача есть!»

Но удача изменяет –
Слишком ветрена она: 
В контратаку поднимает
«Фрицев» «желтая звезда».
Рукопашная сметает
Всех кто цел еще пока,
Но гашетку нажимает
Чья-то твердая рука!

Шесть станковых пулеметов
Косят жизнь перед собой:
Разбираться нет охоты –
Кто там свой, а кто чужой.
Смерь, она не спросит: «Кто ты?»,
Лишь костлявою рукой
Загребает без заботы
Все что ей приносит бой!

И нельзя остановиться:
В кожухах воды кипит…
Кто там в поле шевелится,
Кто сидит, а кто лежит?
Всем пора угомониться –
Так суровый долг велит…
На малиновых петлицах
Золотится грозный щит…

                                            XVI

…И вновь пулемётные строчки взбивают фонтанчики пыли из сухой земли перед  тающей  волной штрафников….  Краем глаза замечаю как падает наземь ротный «особист»….
- Вперёл, вперёд, братцы! – надсаживаюсь я в крике,-  Обратной дороги нам нет!..
А вот уже и окопы!.. Р-рраз! Схлестнулись!.. Короткие очереди, одиночные выстрелы, крики, стоны, хрипы,  немецкий лай и русский мат!.. В ход идут штыки, приклады, финки, кулаки и зубы…. И никто не хочет умирать!.. Но надо.
Прыгаю в ячейку окопа. Из бокового перехода выскакивает высокий эсесовец, в его руке нож. Автоматически нажимаю спусковой крючок «нагана», раздаётся лишь пара сухих щелчков: патроны я уже успел расстрелять. Немец пытается ударить меня ножом в бок, но я перехватываю его руку и пытаюсь ударить рукоятью «нагана». Моя рука так же перехвачена за запястье…. Ноги использовать невозможно…. Нам обоим только и остаётся, что пытаться взять  противника «на силу»…. 
- …Мать твою… за ногу…, - хрипит «немец» без всякого акцента.
- Так ты русский?! – взрываюсь я яростью, - Сука продажная!!
- Морда большевистская…  – хрипит «немец» в ответ… и неожиданно перебрасывает нож в левую руку, естественно, отпустив мою правую. Последующие два наши движения, почти одновременны: нож в его левой бьёт  меня в правый бок, моя правая наносит удар рукоятью по  его каске. Оглушённый, он откидывается навзничь, а я, в горячке схватки, даже не подумав о его ноже, судорожно пытаюсь достать из кармана россыпь «наганных» патронов…. Рука и три извлечённых патрона  выпачканы в крови…. Кажется, я ранен…. Оглушённый немец начинает шевелится раньше чем я досылаю патрон в барабан…. И тут с воем с небес обрушивается ад! Падая наземь и зажимая уши успеваю подумать: «Катюши». Кто-то перестраховался….
…Ощущение времени исчезло вместе  с мыслями. Осталось лишь чувство безнадежности и пустоты, которое можно было бы выразить словами: «Смерть пришла…. Смерть пришла…. Смерть пришла….».
…Я не сразу понимаю, когда всё заканчивается…. Пытаюсь сообразить: сколько же длился обстрел?.. …Может час, а может пять минут…. Не важно. Главное я жив. Пытаюсь сесть…. Получилось…. Осматриваюсь…. Боковые проходы обрушены…. «Немец» присыпан землёй почти по пояс, но кажется жив: я вижу как подрагивают его ресницы…. Похоже, его контузило. Прислушиваюсь…. То ли я оглох, то ли живой здесь только я…. Нет. Я слышу…. Кто стонет недалеко….
Отряхнув от земли «наган»,  загоняю в барабан патроны и только  потом пытаюсь разобраться со своим ранением…. Ничего серьёзного, слава Богу – царапина…. Нож прошел вскользь по командирскому ремню, пропоров на нём глубокую царапину (по сути – ремень спас меня), и «на излёте» порезал и мою кожу…. Кровь уже почти не сочится…. Прежде всего, надо заняться «немцем»…. Связываю ему руки его же ремнём, срываю с него каску…. Странно…. А рожа-то совсем не рязанская, на вид – чистой воды «ариец»…. В расстёгнутой кобуре – «вальтер П-З8» с пустой обоймой….  Извлекаю из нагрудного кармана документы…. Ага, унтерштурмфюрер,... лейтенант, по-нашему…. Однако, староват он для лейтенанта – на вид, где-то моих лет…. Так… Шульц… Андрей…. А-а, вот оно в чём дело…. Похоже из «фольксдойчей»…. Постой-ка…. Андрей Шульц…. Быть не может!.. А почему, собственно, не может?.. Жадно вглядываюсь, пытаясь найти в жестком небритом лице мальчишеские черты почти сорокалетней давности… черты моего друга детства…. Кажется, он приходит в себя…. Трясёт головой со стоном…, промаргивается…. Взгляд колючий,  подбородок – вперёд, узкие губы сжаты в линию….
- …Ну, здравствуй, Андрей…
Он бросает короткий взгляд на свои документы в моих руках, цедит сквозь зубы: «Пошёл ты…», и отворачивается….
- …Да…. Так-то ты приветствуешь друга детства….
Он поворачивается и пристально смотрит мне в лицо….
- …Быть не может…. Олег?!.. Вот так свиделись….
- …Ну, что, Андрюша… - прерываю я тягостное молчание, - вижу я совсем ты «немец-перец-колбаса» стал: СС… истинный ариец…. Настоящий Штольц!
- Не Штольц, а Шульц. – с грустной улыбкой поправляет Андрей, - Уж ты-то знаешь, что по крови я на девяносто процентов русский….
-…Что ж ты «русский» с русскими воюешь?- так же грустно спрашиваю я.
- Я  не с русскими, я с большевиками воюю, – огрызается Андрей.
- А как же ты в СС оказался, «русский»?
Андрей усмехается:
- Теперь таких как я называют «фольксдойче»…. А СС… что СС?.. Мы – «зелёные», «ваффен»…. Жгут и вешают – «чёрные»…. Так что, особого греха я тут не вижу. Я такой же солдат, как и ты…. И, смею думать, неплохой.
Я в свою очередь усмехаюсь:
- Не шибко же ты выслужился для своих лет, «хороший солдат».
Андрей пожимает плечами:
- Всё что выслужил – всё моё. За бои под Москвой – Железным крестом награждён… – он вызывающе поднимает голову, и, не дождавшись моей реакции, продолжает. -  Я, в отличие от тебя – не кадровый. Прапорщик военного времени…. Потом плен под Перемышлем…. В Россию вернулся в восемнадцатом….. Вернулся, потому что это – моя страна!.. Хотел было на юг – к Деникину, но судьба забросила на восток…. Служил у Унгерна…. Затем – Харбин, затем снова Европа…. В Германии остаться не смог…. Это не моя страна, понимаешь?.. Осел в Болгарии, преподавал…. И всё мечтал, (мечтал – слышишь?!..), что придёт время, когда я смогу вернуться в Россию…. И, вот – война…. Такие дела, брат…. А вот ты-то здесь как очутился? – вскидывает голову Андрей, - Я же слышал, что ты эмигрировал с Врангелем, потом осел в Париже….
- … В двадцать третьем, сразу после Слащёва, вернулся в Россию…. В армию, в строевые части меня не пустили, конечно…. Хоть и обещали…. Но допустили к преподаванию в военном училище…. А в тридцатом, в числе многих военспецов попал под «чистку»…. Лагеря…. Потом опять лагеря…. С первого дня войны начал писать письма во все инстанции с просьбой о направлении на фронт…. Я уж было и надежду потерял…. Но Бог явил чудо: освобождён, реабилитирован, восстановлен в звании….  И вот я здесь….
- Да-а… - констатирует Андрей, - не слишком-то приветила тебя советская власть!..
Теперь уже я пожимаю плечами:
- Что делать!.. Права она или не права, но это моя страна….
Снова молчание. Я достаю из кармана кисет и начинаю свёртывать самокрутку…. Андрей молча наблюдает за моими движениями…. Его тонкие ноздри жадно втягивают воздух….
- …Махорка?.. А нас эрзацом