Пси-войны: Запад и Восток. История военного применения экстрасенсорики

быть поставлена на серьёзном научном уровне, с хорошей медицинской, психологической и физиологической базой исследований. Кроме того, почти всегда должен быть проводник-профессионал между экстрасенсом и тем, кому он нужен: к примеру, спасателем при поиске людей. Это значит, что профессионалов, которые могут выступать в роли «переводчиков», нужно специально готовить. Несомненно, МЧС нужен центр экстрасенсорной поддержки, он спасёт немало жизней и сэкономит много средств. Возможно, такой центр можно создать и на международном уровне.
Мы проработали до 1993 года, потом начали один за другим меняться министры. В то время сливались два министерства внутренних дел: России и СССР, которые не соглашались друг с другом по целому ряду политических вопросов. В результате этих конфликтов наш Центр распался, и мне пришлось написать рапорт об увольнении. Сейчас от наших начинаний в МВД осталась лишь небольшая лаборатория, всё вернулось на тот изначальный круг, который был до моего прихода. Конечно, никакая работа не проходит бесследно: зёрна были посеяны, но очень жаль одного из главных дел моей жизни.
В последующий период с помощью генерала Николая Шама мы организовали частный центр, где занималась вопросами, которые курировала Федеральная Служба Охраны и лично генерал Борис Ратников. Они делали заказы, а мои ребята, подготовленные по нашим экстрасенсорным методикам, эти заказы выполняли. Было много интересных работ по расследованию преступлений, аварий, кораблекрушений, мы делали прогнозы землетрясений. Проводили составление фотороботов не по памяти, а по образному экстрасенсорному восприятию.
Вот один из примеров. Тогда уже во весь рост встала проблема терроризма, и спецслужбы обратились к нам по поводу серии взрывов троллейбусов в Москве. Ни они, ни милиция не могли найти террористов, не было никаких следов. Мы начали работать в паре с оперативной группой, расследующей эти преступления. Мои экстрасенсы, уходя в прошлое, сделали фотороботы террористов, и их показали по телевидению. Мы также экстрасенсорно локализовали места, где прятались преступники. Наши ребята с помощью своего внутреннего видения просмотрели там номера машин, затем их проверила оперативная группа, и в одной, действительно, был обнаружен труп террориста. Когда же мы вышли на заказчика этих терактов, работы тут же были прекращены. Очевидно, он был связан с высокими государственными структурами. Это был либо передел власти, либо политические интриги.
Сейчас в моём новом Центре мы проводим множество интереснейших экспериментов по экстрасенсорике. Работаем не со случайно набранными с улицы людьми и не с лицами, объявившими себя великими экстрасенсами. Мы тестируем людей, находим среди них обладающих экстрасенсорными способностями, и работаем с ними по определённой, отработанной нами методике повышения их природных экстрасенсорных возможностей. Поэтому я знаю, что чудо я могу показать — в любых, самых строгих контролируемых условиях — сегодня, завтра, послезавтра, и с высокой процентной вероятностью. А если оно не получается, то я точно знаю, почему и что именно не сработало. Мы вышли на стабильную вероятность 75–80 % фиксации информационного воздействия, что удовлетворяет самым строгим научным критериям достоверности и повторяемости.
Кроме этого, я преподаю в Московском Гуманитарном Университете. Читаю студентам спецкурсы на психологическом факультете, в частности по резервным возможностям психики. Здесь я, возможно впервые в России, в официальном учебном заведении на строгом научном уровне говорю об экстрасенсорике, в частности, рассказываю студентам о своих исследованиях в этой области.
Это особенно важно в нынешние времена, поскольку ситуация поменялась, и об экстрасенсорике много говорится в средствах массовой информации, но научная разработка этих вопросов в загоне. Дело в том, что человек как таковой сейчас неинтересен, интересна машина, производство. Вложил деньги — получил отдачу. Хотя наши политики декларируют приоритет человеческих ценностей, но всё, что связано с человеком, государство не интересует. Я очень надеюсь, что такая ситуация изменится, и изменится в относительно недалёком будущем, потому что возможности, которые человечество может получить от развития экстрасенсорных способностей людей и их правильного использования, — просто колоссальны.[47]

* * *
Как мы видим из рассказа профессора Звоникова, в начале 90-х работа с ЭСВ в России вышла на государственный уровень даже в тех структурах, которые ею никогда раньше не занимались — в Министерстве Внутренних Дел. Но этим дело не ограничилось — в рамках КГБ была создана единая программа экстрасенсорных исследований, разработки новых необычных технологий и их практического использования — что для России явилось фантастическим идейным прорывом!
Конечно, реакция старого менталитета не заставила себя долго ждать: уже к середине 90-х работы с экстрасенсорикой были почти прекращены и в МВД, и службах безопасности, из государственных структур удерживаясь только под крылом Министерства Обороны. Отброс назад при прорыве нового — это обычное явление, вряд ли стоит удивляться этому. Но любопытно, что водораздел между за и против экстрасенсорики уже явно проходил не по линии идеологии коммунизм-капитализм, а по линии прогресс-регресс науки и общества.
О том, как создавалась эта единая программа работ в области экстрасенсорики и смежных областей, и о дальнейших перспективах экстрасенсорики в России мы узнаем из окончания рассказа генерала Николая Шама, который стал последним заместителем председателя КГБ в истории этой организации и который в этот момент возглавлял по линии КГБ все разработки в области ЭСВ и новых технологий.

Рассказ генерала Николая Шама
Когда в сентябре 1991 года меня назначили на должность заместителя председателя КГБ, я поставил перед собой такую задачу: выявить всё, что делается в стране в сфере необычных технологий, экстрасенсорики и парапсихологии, провести оценку уровня и перспектив, жёстко установить приоритеты, определить спецподразделение КГБ, которое каждодневно занималось бы нетрадиционными спецтематиками. Таким подразделением был определён отдел во Втором Главке (впоследствии Управлении П), который возглавлял полковник Николай Шарин. Начали налаживаться контакты с американцами, возникла идея сотрудничества по новым технологиям, чтобы совместно выйти на решение проблем организации системы контроля над всеми работами, которые проводились в этой области. Оставлять всё без контроля государства было опасно. Моя идея была такова: выделить эту специальную тему, сделать курирующие подразделения, занимающиеся отслеживанием ситуацией в нашей стране и в других странах и анализом работ, чтобы потом прийти к определённым выводам и принятию решений на правительственно-государственном уровне. Для такого подхода была своя предыстория.
Как я уже говорил, целенаправленной обобщающей работы в 80-е годы в СССР в этой области не велось. В КГБ не было программы, подобной «Звёздным Вратам» в США, но на высших курсах КГБ были предметы по оперативной психологии, суть которых состояла в том, чтобы научиться считывать мысли человека, его мотивацию и научиться скрытному выведыванию нужной информации, технологиям воздействия на человека. Были также закрытые темы исследований, пограничные между психологией, парапсихологией и техникой, — в этом котле варилась масса военных и гражданских специалистов, учёных, инженеров, психологов, психоаналитиков. Некоторые из этих разработок могли бы показаться непосвящённому человеку совершенно невероятными, взятыми прямо из фантастического романа. Однако, это были реальные вещи, над которыми трудились учёные и инженеры высшей квалификации. Многие из них давали конкретные и эффективные результаты в практическом применении.
Вот один из примеров такой фантастики в реальной жизни. На рубеже 80-х и 90-х годов в СССР разрабатывался комплекс аппаратуры, задачей которого был перенос любой информации, связанной или с людьми, или с растениями, или с животными, или со средой обитания, в любую точку нашей планеты. В 1991 году я лично присутствовал при монтаже этого генератора: его главная излучающая антенна-экран была диаметром около 3 метров, весь он был опутан проводами, как водорослями. Задач этого и ему подобных генераторов простирались от воздействия на сознание и поведение людей до управления климатом в заданных регионах Земли. В более глобальном аспекте эти технологии можно использовать не только и не столько для разрушения экосистем, сколько для восстановления разрушенной экологии. В этом заключался фундаментальный позитивный смысл этих разработок.
Однако единой государственной программы по подобным вещам не было. Какие-то планы по направлениям были, но главная проблема состояла в том, что все институты были государственно-бюджетными, они должны были вписываться в свой бюджет, официально открыть тему и получить деньги. Но для того, чтобы работа велась системно, нужен был единый аналитический мозг, который формулировал бы цели и задачи, организовывал решение конкретных вопросов, получал обратную связь и анализировал полученную информацию. А в реальности были массы косвенных субъективных причин: связи, друзья, знакомые, командный приоритет — всё это порождало разноголосицу, каждый институт варился в собственном соку, не было единого центра. Но движение всё равно шло, силы аккумулировались, разработки разных институтов сводились воедино, люди приходили к выводу, что надо объединить усилия в серьёзной комплексной совместной программе.
В конце 80-х — начале 90-х мы также столкнулись с тем, что особые возможности стали использоваться в преступных целях. К примеру, те же лохотронщики, которые использовали методы манипуляции сознанием людей, применяли самое настоящее экстрасенсорное воздействие, превращали человека в биоробота, который выполнял все требования. Когда люди приходили в себя, то часто не могли вспомнить, что с ними было. Вполне возможно, что в некоторых из этих случаев были использованы генераторы, созданные в лабораториях военно-промышленного комплекса, которые были украдены и применены преступными группировками в корыстных целях.
Из историй такого типа, происшедших в последнее время, мне вспоминается следующая, похожая на голливудские киноленты. Как-то одна моя знакомая, Тамара Меренкова попала на удочку мошенника-профессионала, Виталия Ревзина, сознательно или бессознательного использовавшего экстрасенсорное воздействие в преступных целях. Она, будучи вдовой генерала, была весьма состоятельной женщиной. После смерти мужа ей было трудно оставаться в Москве, где они жили вместе с мужем, и она решила купить в Бельгии дом. Для этого продала свою огромную квартиру в Москве, мебель, картины, драгоценности. Собрала около трёхсот тысяч долларов наличными и отдала их из рук в руки Виталию Ревзину, который разыграл роль солидного агента по недвижимости, снял офис с окнами на Красную площадь и, как паук, поджидал крупную добычу, которая