что ж…. В таком случае, остаётся только надеяться, что в случае фиаско, кто-нибудь помянёт наши грешные души.
- Это радует, - с кислым видом соглашается Жорж и начинает канючить:
- «Вальтер» ты у меня выманил – видите ли, тебе с ним удобнее…. От дел самоустранился: «думай, Чернов, сам»…. Последний случай, тоже ни в какие рамки не вписывается: пока я мёрз под магазином, он со своей «ненаглядной» дюдюлился….
Я, молча, слушаю занятый обоймой «Вальтера», глубокомысленно кивая в такт его излияниям….
-…Ну, я бы ещё понял, если б ты её в первый раз…. Ты, случаем, не жениться собрался? – не отстаёт Жорж.
- Случаем, нет. Кстати, не разглагольствуй, - сам-то не далеко от меня ушёл, – парирую я.
- Ладно, ближе к делу…. – встаёт с табуретки Чернов - Итак… - он с лёгкой улыбкой потягивается, - сцена десятая, акт третий…. Действующие лица те же…. Кульминация постановки…. Зло побеждено, добро торжествует…. Через часок ты смело можешь воскликнуть; «Финита ля комедиа!»
- Комедия? – уточняю я, - Комедия действительно закончится, едва мы выйдем отсюда… или, точнее, приобретёт некий трагический оттенок…. А финал её никому не известен….
- Мысль, поражающая своей оригинальностью, - иронизирует Жорж, - В любом случае, я отступать не намерен и настроен весьма оптимистически. Давай-ка, собираться.
Натягиваем куртки, поудобнее пристраиваем оружие, тщательно перешнуровываем кроссовки (не хватало только ещё шлёпнуться в самый ответственный момент)….
- Присядем на дорожку? – предлагаю я Чернову.
Он скептически хмыкает, но плюхается на диван.
- Ну, с Богом!
- Gott mit uns! – эхо откликается Жорж.
21.
Не доходя несколько шагов до подворотни, Жорж останавливается. Взглянув на часы, он замечает:
- В нашем распоряжении ещё минут двадцать…. Давай-ка, перекурим….
- По последней? – усмехаюсь я.
- По крайней, - отрезает Жорж. - Не вздумай дымить в подъезде.
- Сам знаю….
- Ну, что сынку, облобызаемся на прощание? – спрашивает Жорж, тщательно затаптывая окурок.
- Ну, уж нет. Избавь меня, пожалуйста, от этого сомнительного удовольствия! – протестую я.
- Экий, ты привереда…. Ну, ладно, Бог с тобой….
Помолчав ещё немного, Чернов добавляет:
- Ладно… пошёл я…. В общем, действуем как договорились…. Смотри, стреляй не раньше, чем водила откроет дверь.
- Я помню.
- Да, не разомлей и не засни на батарее….
- Сам не засни!
- Я то не засну! Проклятая холодрыга! – зябко передёргивает плечами Жорж и растворяется в чернильной темноте проходняка….
Ну, что ж, пора и мне…. Перехожу на другую сторону и двигаюсь к «заветному» подъезду…. Проходя мимо ярко освещённого магазина, стараюсь не смотреть в его сторону….
А вот и дубовая дверь с зарешеченным окошечком…. Моя «амбразура» - мысленно усмехаюсь я.
…Да, здесь, действительно тепло…. Ого! Батарея раскалена…. Эка, раскочегарили…. Как в Аду! Жорж не прав: на ней не заснёшь. Эдак, и яичница-«глазунья» может получиться. Ну, что ж, делать нечего, постоим…. Видать, к празднику расстарались, угля не жалеют….
…Выручка должна быть солидная…. Давка в вино-водочных отделах была страшная…. А в принципе, в честь чего пить-то?.. Если уж средства массовой информации не стесняются в изложении теорий типа: «Великий Октябрь – великая ошибка!»…. Гласность, чёрт побери!.. Впрочем, какая разница – был бы повод!.. Да, не дурно было бы сейчас вмазать!.. Нельзя…. А жаль!..
Сквозь решётчатое окошко, в который раз в этот месяц, разглядываю залитые светом витрины «Гастронома». Ажурные прутья приятно холодят разгорячённый лоб…. Тоже мне, «вскормлённый в неволе»…. Хотя, вполне возможно, что через час-другой, в течение ближайших трёх пятилеток, я на мир именно из-за такой решётки глазеть буду…. М-да, «небо в клеточку, костюм в полосочку» - приятная перспектива…. Ну, уж нет, Юра, лагерная романтика – не для тебя, лучше уж… «и вечный сон, покой…». Впрочем, минут через десять всё решится….
…О-о, явление номер один! По пустому залу магазина проходит молоденькая смазливая продавщица…. Хороша брюнеточка…. Как раз в моём вкусе…. Неплохо было бы ею заняться. Да, нельзя…. Служба!.. Видать, не судьба! Господи, и что за жизнь пошла! Пить нельзя, курить нельзя, бабу нельзя…. И, неизвестно – будет ли вообще можно… после этого…. Говорят, приговорённому к смерти, по крайней мере, там, на загнивающем Западе напоследок и сигарету дадут, и винчишка поднесут…. Насчёт бабы вот не знаю…. А мне добровольно воздерживаться приходится….
Как там Жорж, интересно?.. Мандражит, наверняка, от холода…. Ну, а ты чего? Жарища ведь…. Душно…, а прошибает холодный пот. Видать, страшно тебе, солдатик…. Страшно, ещё как страшно…. Плохо дело, успокоиться надо, иначе руки трястись будут, а промазать не имею права…. М-да, думал ли ты, хотя бы три месяца назад, что тебе придётся убивать… убивать каких-то совершенно посторонних людей… людей, которые тебе ничего плохого не сделали…. Неисповедимы пути Господни….
Скорей бы уж, что ли! Душно!..
…Наш магазин у них последний, куш должен быть хороший…. Есть за что рискнуть…. Ну ежели, не получится…. Что ж, за всё следует платить….
…А, вот и они, похоже…. До одури знакомый шум уазиковского движка нарастает в тишине переулка. Сердце оглушительно молотит….
Точно! Они! «Уазик» резко тормозит прямо напротив ярко освещенных магазинных дверей…. Так. Двое вышли из машины. Стучат в дверь. Им открывает «моя брюнеточка». Зашли…. Проходя по залу, один из них что-то говоря, шутливо обнимает девку за плечи. Она, смеясь, отмахивается. Скрываются в подсобке….
Итак, вошло, всё-таки двое…. Жорж был прав, предусмотрев вариант номер два….
Нащупываю в углу палку, принесённую мною вчера, и, продев в дверные ручки, блокирую внутреннюю дверь тамбура. Так, тыл обеспечен. Теперь оружие…. Достаю черновский «Вальтер», снимаю с предохранителя…. Ствол удобно ложится на перекладину решётки….
На фоне освещённой витрины профиль водителя чёток…. Совмещаю мушку и прорезь прицельной планки…. Итак, пуля должна попасть в затылок или левый висок…. Господи! Прости мя грешного….
Водила курит. Кури, брат, кури…. У тебя пока есть такая возможность…. На твоём здоровье это уже не отразится…. Так спокойно, надо расслабиться…. Только бы не затекла рук…. Однако, где они там?.. Пора уж и честь знать…. Зажились….
…Ахтунг! Идут!.. У того, что повыше, в руках полотняная сумка…. С ними всё та же девка. Сейчас она закроет за ними дверь. Приготовься, Юра….
Чёрт! Вышли все трое!.. Куда же тебя несёт, милая! Тот, что с сумкой движется к машине, второй застрял с девкой на пороге.
Чёрт! Жоржу его не достать, значит – за мной…
Водила потянулся к двери… открывает…. Затылок…. Пора! Файер!!! Есть!! Глохну от выстрела…. Шпалер Жоржа я не слышу, но его «клиента» уже тоже не видно…. Дверь от себя!.. Морозный воздух рвётся в лёгкие…. Вперёд – к следующей точке!..
Так, обзор открыт. Вскидываю «Вальтер», констатирую: ствол третьего уже обнажён. Поединок…. Господи! Между ним и мной соляным столбом застыла девка!
…Как в замедленном кино…. Из-за её спины вздымается рука с «П-эмом»…. Надо стрелять….
- Стреляй же! Стреляй же, интеллигент паршивый! – откуда-то доносится до меня голос Жоржа….
Не могу…. Вспышка…. Что это?.. Клюк-вен-ный сок….
Ростов-на-Дону
Декабрь 1989 – январь 1990 г.г.
И. Сахно
«На всю оставшуюся жизнь….»
0.-R
«Предзавязка»
…Это ещё не сказка, это только присказка. Эпизод 0., в черновиках озаглавленный как «Предзавязка», появился в повествовании, пожалуй, позднее всех прочих. Он был выделен из первого,… Зачем?.. Ну, во-первых, нам жутко хотелось абстрагироваться от наших героев. Что, в общем-то, как я сейчас понимаю, не слишком удалось. А потому был брошен этакий легкий флер постмодернизма на, в принципе, уже готовое повествование. Вы можете смеяться, но на меня очень повлиял в этом плане роман Умберто Эко «Имя розы». Я буквально был очарован им. Не меньшее влияние на меня оказали его же «Записки на полях «Имя розы». В общем, хотелось подчеркнуть этакую нарочитость повествования, театральный налет условности. (Вот, кстати, ещё одна интерпретация названия!)
Урбанистические декорации, конечно же, мрачноваты. Что ж, они четко передают мое тогдашнее мировосприятие. Да и не только мое. Не романтический восход «новой эпохи», а мрачный закат старой…. И дорога, ведущая в неизвестность….
…Ну, вот: постмодернистский занавес поднят, прозвучал третий звонок – действо начато! И, действительно, на этот раз – «смешалась связь времен»: я возобновляю диалог с другом – диалог, начатый двадцать два года назад и прерванный одиннадцать лет назад…
Вот, он – мой старый друг!.. На нем легкая театральная маска, которая не может скрыть его черты: конечно же, это он…. Господи, как же мне его не хватает!..
1.-R
«Ржавчина»
…В декабре 1989 года, в мою холостяцкую «малосемейку» (невольный афоризм!) постучался мой друг. Причина визита достаточно банальна – общение за пивом. Справедливости ради, следует заметить, что пиво без общения, или общение без пива – нам в ту пору и не представлялось. Я был занят – занят чрезвычайно значимым делом: я писал свою первую в жизни повесть. Событие для меня – экстраординарное, хотя бы потому, что ранее ничего размером больше рассказа - в прозе мною написано не было.
На тот момент сюжет уже полностью сложился в моей голове. Более того, уже были написаны некоторые эпизоды. И первое что я сделал по прибытии друга, так это сразу же зачитал ему написанные тексты. Надо сказать, они были восприняты им на «ура». Конечно же, он узнал себя в персонаже, именуемом «Жорж». Да и я, наверно, явственно угадывался….
Не долго думая и не мало не сомневаясь, я предложил ему соавторство. Основания: как не крути, главные герои – это всё-таки мы с ним. И второе: Борис, был человеком творческим и, безусловно, литературно одаренным (И не только, литературно!) И третье: вдвоем писать и легче и (главное!) веселее. Мой друг не долго размышлял над моим предложением (ну, минут пять от силы!). И принял его.
Так началась наша совместная работа. И, без преувеличения, могу сказать: эти два месяца совместной работы – один из самых замечательных периодов в моей жизни. К тому времени мы с ним были знакомы уже четырнадцать лет! Согласитесь, это – срок. Наше соавторство родилось не на пустом месте: Борис, обладая баритоном изумительного тембра, ещё со студенческих времён исполнял написанные мною песни. В каком-то смысле, к началу работы над повестью, мы с ним уже были соавторами. И уж во всяком случае – единомышленниками.
Конечно же, наше единомыслие не было абсолютным (об этом я узнал гораздо, гораздо позднее!). Но работалось нам с ним очень комфортно.
Обсудив общую концепцию повести, мы распределили между собой написание эпизодов. В настоящее время, я уже не могу абсолютно точно определить – какие из них были написаны мной, какие им, а какие совместно (черновики, к сожалению, сохранились не все). Но нами был установлен следующий порядок: написанное мной – вычитывалось и редактировалось им, и, соответственно, наоборот. Затем тексты вычитывались совместно, и редакторские правки обсуждались. Я не могу припомнить ни одного случая, когда бы
